Чувство смятения, но в то же время облегчения в груди, не давало мне покоя, что крайне сильно волновало. Ведь я – обычно бесчувственный друг Луи, и каждая новая девушка просто смотрела на меня с какой-то надеждой и некой мечтой, когда меня волновало только то, есть ли сигареты в моих штанах.

Но взгляд Джи был каким-то другим. Он выражал то, что она ищет свой путь, что наша неожиданная встреча всего лишь мелочность из книги неудачного и потерянного автора. Ее блеск словно был вовсе не от природы, а от того, что она многое пережила. Знает, как вести себя, чтобы снова не угодить в чьи-то сети, и это не перестаёт меня привлекать, пока я сам не понимаю, что со мной.

Грусть оставляет глубокую рану или же осадок, с которым приходится тащиться большую

часть жизни. Грусть, словно порез, после чего шрам остаётся где-то на коже. Как искусанные губы показывают следы крови, а тусклый свет в глазах потерянность.

Я снова сделал затяжку дыма, после чего запил это чем-то из стакана. Я как всегда располагался ровно посередине своего крыльца дома, в ожидании ее прихода. Мне хотелось с ней пообщаться, снова ощутить кусочек надежды, словно это было одним лишь вздохом для жизни. Ее голос, ее манеры и действия. Они заставляют меня окунаться в мимолётный бриз ярко-голубых волн, и кажется, что я уже не выйду на сушу.

Будто в груди начинает зарастать ужасно-глубокая рана, и снова появляется цель, чтобы жить, а не убивать себя. Это словно дотронуться шипа слишком резко, но оказаться настолько везучим, чтобы даже не пораниться. Обойти страдания.

Я не знаю, чем это можно назвать.

Сквозь скрипучую тишину, я слышу, как в мою дверь стучат, вместо того, чтобы нажать звонок сверху. И я даже задумываюсь о том, что вышел покурить специально на улицу, чтобы в доме девушке было гораздо уютнее.

Она убирает мокрую прядь волос за ухо, крепко прижав потрёпанный блокнот к груди. Ее движения кажутся такими замкнутыми и стеснительными, пока она ждёт меня из дома, но я нахожусь здесь, наблюдая.

Ее рот вдруг открывается, и она будто бы шепчет что-то самой себе.

– Он же выйдет, да? Он показался мне дружелюбным и интересным, – до моих ушей доносится сладкий шёпот Джелены, а слова заставляют мои губы растянуться в ухмылке.

Значение давит на сердце приятной болью, но я все ещё решаю понаблюдать за ней, чтобы потом, возможно, застать врасплох.

Но я же мог и не услышать ее.

– Главное, оставить блокнот где-то далеко, чтобы он его не нашёл, – опять раздался мягкий голос, на что я нахмурился. Имеются секреты?

Я тихо встал с поломанного стула, хлюпая ботинками по лужам. Сейчас, наверное, самое время открыть ей дверь с этой стороны, чтобы вновь увидеть красные щеки и смущение в глазах.

Я чувствую ее медовый запах, но теперь с оттенком кофеина, будто бы это ее целая жизнь. Запах навивает приятные воспоминания и мысли, поэтому улыбка совсем не сползает с моего лица.

Коснувшись горячей, но в то же время холодной кожи Джиджи, она резко повернулась. Губы скривились в лёгкой ухмылке, а щеки, как я и говорил, порозовели. Ее взгляд был направлен прямо на меня, а блокнот все ещё плотно прижат к груди, что кончики пальцев начали розоветь.

– Окей, я ничего не слышал из того, что ты здесь говорила, – посмеялся я, на что та сделала тоже самое.

Смех казался таким мимолётным, нереальным, будто бы я во сне. Таких снов точно никогда прежде не было.

В ее глазах я видел радость и спокойствие, что показывало то, насколько я влияю на ее настроение. Мне нравилось смотреть на ее улыбку, как видеть солнце каждое утро. Или даже больше.

Мне нравилось смотреть на улыбку Джи, будто бы от неё я внутри расцветал.

Девушка прошла вперёд, тут же быстро заметив маленький стол, куда спеша положила блокнот. Ее руки заметно дрожали, но я все равно видел комфорт внутри неё.

– Кофе? – я пытался сдерживать свои эмоции, не понимая, почему я так счастлив такой мелочи.

Она развивает во мне что-то волшебное, и это никак не хочет из меня уйти, чтобы я снова был равнодушным парнем-курильщиком.

Джи тут же поменялась в лице, а все искорки исчезли. Она кинула мне короткое «нет», тут же опустив взгляд. Меня это так начало угнетать, что я весь покрылся мурашками, а мысли были весьма мрачными.

Что я сказал не так?

Мое разочарование сразу заменил интерес. Может в этом блокноте что-то настолько сокровенное, что делает девушку такой загадочной и притягивающей? Мои пальцы чесались в нетерпении, и так хотелось хотя бы взглянуть на первые страницы. Даю слово, там обязательно должно быть красиво, как и ее душа.

Джелена попросилась выйти, на что я быстро кивнул, наблюдая, чтобы ее шаги даже не играли в моих ушах. Почему-то бог дал мне возможность прочесть хотя бы строчку.

Я тут же кинулся к маленькому столу, дотрагиваясь потрёпанного блокнота. Он казался таким старым, или даже пропитанным эмоциями. Казалось, что в нем столько тайн, сколько бы никто сам о себе никогда не написал. А внутреннее содержание казалось настолько проникновенным, что хотелось вновь и вновь смотреть на то, что там.

Но я пока не знаю, каково это, быть внутри ее головы или хотя бы маленькой книжечки.

Я аккуратно открыл книгу, царапая палец листком, но меня это не волновало. На первой странице было написано слишком идеально, чтобы быть просто блокнотом. Курсивный, тонкий почерк уже завораживал, но заголовок гораздо больше.

«Стеклянные герои».

Каждый изгиб словно был пропитан ее упорством, настроением, и оно было весьма хорошим. Загадочность хранилась в этих буквах, но я лишь прошёлся пальцами по покрытию, ощущая шершавость бумаги.

Мне хотелось открыть рандомную страницу из дневника, но какое-то уважение к ее труду все же оставалось. Страница было дальше пуста, и только название было выше середины.

Но пролистнув нечаянно страницы две, я заметил ещё более мелкий почерк, и покрытие было полностью им усыпано. Столько слов, что глаза разбегаются.

Даже если мы так далеки друг от друга, я навсегда буду в твоём сердце, пропитанная медовым запахом своих духов и счастливой искрой в глазах. Я буду всегда ходить под руку с тобой, пока ты не отпустишь ее первой, пока я не перестану казаться тебе в каждом человеке. Ты знаешь, насколько сильно расстояние научилось разбивать пары навсегда, но я буду в твоём сердце, пока ты не встретишь кого-то лучше и кого-то ярче, чем я под твоим напором. Пока ты не влюбишься в чьи-то слова больше, чем в мои, я буду вечно у тебя в руке.

Я буду твоей розой в саду, в который ты будешь ходить каждое утро, чтобы полить. Я буду готова цвести от твоих мирных слов по звёздным вечерам, и закрываться тогда, когда ты погрузишься в сон. Я буду готова палить свои лепестки на солнце, чтобы вновь услышать твой сладкий голос о том, как прекрасно я цвету для тебя. Я буду готова остаться навсегда гербарием в твоей книги воспоминаний, пока ты не решишь опустить меня в воду вновь. Я буду твоей розой без шипов, потому что ты готов был их обрезать.