Кирка воодушевилась её почти согласием и, не удержавшись, стала звонить Владу. Но мужчина не брал трубку. Она решила взять его измором и стала названивать каждые пять минут. И добилась того, что телефон Влада замолк навеки. Дверь его квартиры выломать не получилось. А через несколько дней Кирке позвонил Борис Сергеевич и сообщил, что Влад уехал жить в другую страну. Вот и всё… Не будет никаких откровений и признаний. Олеся убедила Кирку оставить Влада в покое. Он принял решение уехать – это его право. Возможно, таким образом он сможет справиться со стрессом, сможет прийти в себя. Ведь здесь всё напоминало об Олеге: дом, работа, общие друзья, места, в которых они вместе бывали. И о ребёнке ему, пожалуй, знать не следует. Возможно, он тоже будет постоянно напоминать о брате…

Маленький комочек лежал в кроватке и мирно посапывал. Олеся любовалась своим малышом, испытывая столько нежности и любви, сколько могло вместить в себя её сердце. Она смотрела на маленький курносый носик, на реснички и пухлые щёчки и никак не могла поверить, что её организм мог сотворить это чудо. «Мой маленький Матвейка».

Она долго сидела у кроватки и охраняла сон своего ребёнка. Олеся видела, как двигаются глазки под маленькими веками. Её малыш видел сны. «Необыкновенно», – думала она, не отрывая взгляд от своего сына. Спящий младенец нахмурил бровки и слегка дёрнул головкой. «Что же тебе снится, мой маленький ангел?» На светлом личике мелькнула улыбка, и тут же на щёчках образовались две ямочки. Сердце Олеси ёкнуло.

Со временем боль затихает. Нет, она не исчезает навсегда, но она становится терпимой и не столь острой. Лечит ли время? И да, и нет. Если смотреть только вперёд, то дышится легко. Но если опять начинаешь ковырять в памяти, выдёргивая самые острые моменты, смакуя детали, раздирая старые раны в кровь, кажется, что и не было этих лет. И больно сделали не три года назад, а вчера. Смотришь в потолок и опять не понимаешь смысл бытия. Обвиняешь судьбу в коварстве и несправедливости, снова плачешь и чувствуешь острую боль в груди. Наверное, так плачет душа.

Олеся запрещала себе смотреть в прошлое, так как не хотела, чтобы сын видел её слёзы. Когда ей было невыносимо плохо, она оставляла Матвея маме и отправлялась на кладбище. Каждый раз она приносила Олегу белые розы. Этими цветами он однажды осыпал её в Париже… На кладбище она подолгу с ним разговаривала, делилась своими переживаниями и возвращалась домой с лёгким сердцем. В этот день всегда звонила Кирка, чтобы удостовериться, что всё в порядке.

На протяжении последних трёх лет Кира проявляла особое внимание к Олесе. Она не давала ей ни единого шанса впасть в депрессию, таскала за собой в кино, театры, раскручивала её на каруселях, устраивала пикники. А так как Кира являлась теперь её кумой, то поводов для торжеств было в разы больше: первый зуб, первые слова, первые шаги крестника. И на всех празднованиях Матвейка сидел с блестящим колпаком на голове и был такой счастливый.

Олеся сидела за большим столом, пила шампанское и слушала многочисленные пожелания и комплименты, которые сыпались на Кирку со всех сторон. Друзья, родственники, сотрудники компании поздравляли именинницу с днём рождения и пили за её здоровье. Олеся, глядя на счастливую подругу, не могла скрыть восхищения этой красивой, успешной девушкой, с которой их связывала многолетняя дружба, о чём Олеся рассказала всем присутствующим в своём тосте.

За долгие годы их знакомства Кирка и Олеська столько всего прошли вместе: школьные годы, экзамены, первая любовь, первое разочарование. Подруги отдыхали в одном лагере, ездили вместе в походы. Родители девушек даже поездки на море организовывали совместно, потому что понимали, что две подруженции не выдержат долгой разлуки. Им приходилось совмещать отпуска и бронировать соседствующие номера в гостинице.

Олеся почистила банан и протянула его своему маленькому сынишке, который егозил рядом с ней на стуле и, болтая ногой, с интересом рассматривал шарики и флажки, украшающие зал ресторана.

– Я хочу поднять этот бокал за дорогого мне человека, – в глазах Киры появился блеск, – Что́ бы со мной не происходило; в какую передрягу я ни попадала, хорошо мне было или плохо, улыбалась я или плакала, – она всегда была рядом со мной, всегда поддерживала меня. Дула на разбитые коленки, давала списать физику, приносила апельсины в больницу. Она могла легко примчаться ко мне в два часа ночи, если мне было плохо и одиноко. И мне хочется делать то же самое для неё. Всегда! Я благодарю судьбу за то, что она когда-то свела меня с этим замечательным человеком, с моей любимой подругой, которая стала для меня сестрой, светлым лучиком, ангелом-хранителем. Люблю тебя! – Кира с теплотой посмотрела на подругу и подняла свой бокал, – За тебя, Олеся!

Гости поднесли бокалы к губам, а Кира подошла к Олесе и нежно её обняла.

– Ты была бесподобна! Спасибо, Кирочка, – Олеся поцеловала подругу в щёку и добавила, – А мой тост был скромнее.

– Не комплексуй! У меня просто порыв случился. А ещё я такая пьяная…

Кира, пошатываясь, направилась к гостям. Олеся проводила её взглядом и вдруг ощутила себя счастливой. Именно – вдруг. Сейчас она была в гармонии с собой; она душой и телом чувствовала покой и радость одновременно. Олеся сидела за столом в компании приятных ей людей. Практически со всеми у неё были хорошие дружеские отношения. Рядом с Олесей на стуле сидел её сынок – такой хороший, такой чудный ребёнок. Возможно, в эту минуту планеты Вселенной встали в определённом порядке, и Олеся ощутила себя по-настоящему счастливой.

В зал ресторана вошёл букет на ножках. Да, именно так выглядел Денис, пришедший поздравить Мордвинову с днём рождения. Узнать его можно было его только по голосу, ведь охапка бардовых цветов скрывала лицо мужчины и вообще еле помещалась в руках.

– Поздравляю! – произнёс Дэн и вручил Кирке увесистый букет.

– Ничего себе! – Кирка согнулась под его тяжестью, – Спасибо! Вот так сюрприз!

И теперь уже её лицо скрывалось за яркими бутонами. Пока Денис с выражением читал поздравительные стихотворные строки, Кира пыталась хоть одним глазком взглянуть на эту картину. После того, как Денис закончил пламенную речь, к имениннице подошла официантка и предложила найти для цветов подходящую вазу. Кира отдала букет девушке и теперь, наконец, смогла раскрыть объятия для дорогого гостя.

– Как приятно! Спасибо тебе, Денис, – она расцеловала его в щёки и предложила сесть за стол, – Как давно мы не виделись! Ты где пропадал?

Мужчина присел и, заметив за столом Олесю, приветственно кивнул головой.

– Нужно было уехать, решить кое-какие вопросы.

– Но теперь ты здесь?

– Да, я снова с вами. И очень этому рад, – Денис наполнил вином свой бокал, – За тебя, Кирочка! – Он пригубил вино и обратился к Олесе, – Как поживаешь?

– Потихоньку, – ответила девушка. В этот момент Матвей протянул ей обёртку от конфеты.

– Заберём с собой, – детским, но серьёзным голосом произнёс он. Мальчишка собирал коллекцию из цветных фантиков.

Денис с изумлением взглянул на сына Олеси. Матвей, нахмурив бровки, старательно разглаживал блестящую бумажку.

– Твой? – осторожно спросил он.

– Мой, – улыбнулась Олеся.

На несколько секунд Денис обомлел. Озадаченный, он несколько раз переводил взгляд с Олеси на Матвея. В его взгляде читалась обескураженность. Дэн стал внимательно разглядывать лицо мальчика. Большие синие глаза, светлые волосы. И мимика… такая знакомая мимика.

– Как вас зовут, молодой человек? – он смягчил тон, обращаясь к мальчику.

– Матвей.

– Олегович? – неожиданно для Олеси спросил он.

– Матвей Олегович.

Дэн представился и пожал маленькую ручонку, по-прежнему не сводя глаз с детского личика.

– Поразительное сходство! – шепнул он себе под нос, а потом с изумлением посмотрел на Олесю, – Я ведь не знал…

– Никто не знал, – произнесла девушка, – Денис. Я должна кое-что тебе отдать.