– После презентации мы вернёмся к этому вопросу.

В течение недели Олеся наслаждалась свободой. Полянские ни разу ей не позвонили. Олеся могла, наконец, расслабиться и работать в спокойной обстановке. Неделя пролетела очень быстро.

Наполнив водкой очередную рюмку, прапорщик с грохотом поставил бутылку на стол, затем взял нож и отрезал себе кусок колбасы. Положив копчёный кружок на хлеб, мужчина покосился на своё плечо. Вглядываясь в зелёный прямоугольник, он вдруг вспомнил своего отца. Это был мужественный и крепкий мужчина, который справедливо заслужил все свои звания. В наше время такое встречается редко. Он действительно был достоин признания, ведь это был, пожалуй, самый правильный и честный мент в мире. Его сын им гордился и мечтал быть таким же, как он, сильным, смелым и справедливым. В тот день, когда отец погиб, исполняя свой служебный долг, прапорщик, который тогда был ещё совсем мальчишкой, поклялся, что продолжит его путь.

Шаг за шагом, не торопясь, как и его отец, он шёл к своей цели. От рядового полиции он дослужился до прапорщика. Но он не гнался за высокими званиями, ему нравилось, что всё идёт своим чередом. Постепенно, без резких скачков, он поднимался вверх, исправно исполняя свою миссию. Крепкий сон являлся доказательством чистой совести. Об этом когда-то говорил его отец. Говорил, что «нужно быть Человеком, нужно развивать в себе лучшие качества. Если ты добился больших высот несправедливостью, то грош цена твоим достижениям. Звания и деньги должны быть всегда в купе со спокойной совестью. По-другому быть не должно. Ты не получишь удовольствие от этих благ, если не заслужил их. А если получишь, значит, ты перестал быть Человеком».

Прапорщик повторял слова отца, как мантру. Он сделал их своим жизненным девизом и беспрекословно им следовал. Но новое начальство внесло свои коррективы в сознание молодого полицейского. «Иногда нужно наступать себе на горло и делать то, что тебе совсем не хочется делать, – в тот вечер капитан пристально смотрел ему в глаза и учил жизни, – Поверь, ты потом с таким облегчением вздохнёшь», – прапорщик пропускал мимо ушей всё то, что ему втирал капитан, он категорически отказывался принимать услышанное.

Эти нравоучения звучали неспроста. Прапорщик стал свидетелем ряда отвратительных махинаций на территории полицейского участка. Речь шла о должностных преступлениях, а именно, покрывание преступников и совершение новых преступлений с целью оправдания настоящих виновников. Поражала невозмутимость, с которой творились эти беззакония. Словно в этом не было ничего сверхъестественного. В голове вертелась статья Уголовного Кодекса: «Совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан…». Но для впечатлительного прапорщика в экстренном режиме был проведён обучающий курс, на котором его ознакомили с новыми правилами и нормами. Любые его попытки возмутиться пресекались угрозами, подслащенных обещаниями перспектив и «дружескими» хлопками по плечу.

Осушив рюмку, прапорщик поднёс к плечу нож, которым он недавно резал колбасу, и стал с остервенением срезать со своей формы погоны.

Дизайнеры внимательно изучали интерьер, сверяя каждую мелочь со списком. Нельзя упускать ни одной детали. В другом зале официанты суетливо бегали вдоль столиков, украшенных антикварными столовыми сервизами. Они расставляли закуски и поправляли салфетки. В это время в саду на заднем дворе в большой беседке, оккупированной женщинами, шли не менее важные приготовления. Дамы шелестели пышными платьями и расправляли складки на своих юбках. Стилисты разбрызгивали пахучий лак на их немыслимые причёски. За этой картиной, сидя на деревьях, с интересом наблюдали вороны. Их взгляд привлекло изобилие блестящих побрякушек, украшающих руки, уши и декольте милых дам. Олеся прислонилась к ограждению и, глубоко вздохнув, произнесла: «Давай!». Катя резким движением руки затянула на её спине корсет. У Олеси потемнело в глазах. «Дышать можешь?» – спросила Катя. Олеся неуверенно кивнула. Завязав последний шнурок, Катерина развернула Олесю к зеркалу. В нём отражалась потрясающей красоты девушка. Платье тёмно-синего цвета подчёркивало все достоинства её фигуры: светлая гладкая кожа, узкая талия, идеальная форма груди. Олесю смутил слишком откровенный, на её взгляд, вырез. Она подтянула лиф наверх, но Катя заверила её, что «там всё как нужно».

Вскоре послышался звон колокольчика. Женщины в беседке заметались, как будто фильм включили на быструю перемотку. «Девочки, на выход!» – скомандовал кто-то в толпе, и нарядные красавицы гуськом вышли из беседки. Вороны стали суетливо прыгать с ветки на ветку, разглядывая роскошные наряды светских дам. Когда дамочки приблизились к парадному входу, журналисты защёлкали фотоаппаратами.

Олеся шла плавной походкой, размахивая веером и мило улыбаясь в объектив. Послышалась классическая музыка, и два услужливых «швейцара» отворили массивные ворота. Народ впустили во дворец. Женщины в пышных платьях, мужчины в расшитых камзолах, – каждый ощущал себя частью большой истории. Здание изнутри поразило всех своей роскошью и изобилием антикварных предметов интерьера: стулья с резным орнаментом, винтажные зеркала, кресла с бархатной обивкой, старинные канделябры. Стены украшали портреты Екатерины Второй. Повсюду было много старинных и искусственно состаренных вещей. Гости оглядывались по сторонам, любуясь интересными экспонатами. Официанты с подносами предлагали им вино и шампанское.

Часть огромного зала была выделена под стенд с украшениями из новой коллекции. Их копии красовались на шеях специально приглашённых моделей и сотрудниц компании «Центр Голд». Ожерелье Олеси, шикарное, синего цвета, подобранное стилистами, прекрасно сочеталось с её платьем. Гости начали полушёпотом обсуждать «новую-старую» коллекцию украшений. Приятная атмосфера располагала к беседе. Около стенда возник старичок в нарядном камзоле. В его руках был свиток с текстом. Поздоровавшись, он развернул его и начал читать:

– Обратите внимание, друзья, на экспонат номер один! Бриллиантовое ожерелье с каплевидными жемчужинами в подвесках.

Витрина вспыхнула от работающих фотоаппаратов. Пожилой человек рассказал об истории подлинника этого украшения, о материальной и эстетической ценности его точной копии.

После презентации новой коллекции началась развлекательная программа: представления, угощения и танцы. Олеся вежливо кланялась гостям, рассказывала им про украшения. Ей безумно нравилось происходящее вокруг. Эта романтическая обстановка. Пышные платья. Галантные кавалеры. Живая музыка. Складывалось впечатление, что она попала в сказку. Выпитое вино ещё больше усиливало этот эффект.

– Добрый день! – к Олесе подошёл видный мужчина в расшитом камзоле с длинными полами. Он галантно поцеловал руку девушки. Из-за белого парика Олеся не сразу узнала этого человека, – Вы просто обворожительны, – произнёс он и тепло улыбнулся.

И тут Олесю осенило. Это же Григорий Владимирович – владелец «Аурума». Ради этой презентации он прилетел из Лондона. А ещё он попросил Полянского, чтобы Алексина присутствовала на этом мероприятии. Олеся почтительно поклонилась и слегка улыбнулась.

– Разрешите пригласить вас на танец? – Григорий Владимирович протянул Олесе руку.

Девушка приняла приглашение, и они закружились в красивом вальсе. На удивление, важный клиент неплохо двигался. Олеся душой и телом погрузилась в сладкие звуки пьянящей музыки. В этом круговороте вальса перед девушкой мелькали картины в позолоченных рамах, изящные статуи, люстры из хрусталя, необыкновенные наряды гостей. Она любовалась интерьером и не замечала заворожённый взгляд своего кавалера. Григорий Владимирович сжимал Олесю в своих объятьях и вдыхал её запах. Он, не отрываясь, смотрел на её лицо и восхищался красотой девушки. Олеся этого не замечала. Она была слишком увлечена своими фантазиями, в которых она была императрицей. Когда музыка стихла, Олеся вернулась с небес на землю. Она поблагодарила за танец Григория Владимировича и попыталась высвободиться из его объятий, но новоявленный воздыхатель и не думал её отпускать. Его руки крепко обнимали Олесю за талию.