– Не смей к нему прикасаться! – с угрозой в голосе прошипел мужчина, и его глаза налились кровью, – Пошла отсюда вон! – добавил он, пропитывая каждое слово ненавистью.
Её сердце сковал холод. «Что происходит? – вертелось у неё в голове, – Почему я не могу прикоснуться к человеку, которого люблю и, наверное, буду любить до конца жизни. Почему кто-то запрещает мне это сделать? Ведь раньше я могла прикасаться к нему. Я дотрагивалась до самых сокровенных мест, и он делал то же самое, и моё тело содрогалось под его пальцами…».
– Что? – Олеся с недоумением посмотрела на Влада. Он отпустил её руку, но продолжал буравить её стальным взглядом. Олеся потёрла запястье и вновь взглянула на лицо любимого человека. «Никто не может мне запретить…».
– Ты глухая? Я сказал убрать руки!
Влад обошёл гроб и встал между Олесей и телом брата. Возникла неловкая пауза, Олеся растерянно оглядела толпу. Кира не выдержала этого напряжения и схватила Влада за рукав.
– Влад, перестань! Она просто пришла попрощаться.
Влад ответил, не отрывая взгляд от лица Олеси:
– Кто она такая?! Какое право она имела являться сюда и прикасаться к моему брату?! – Влад встал совсем близко к Олесе, и его дыхание обожгло ей лицо, – Вы же ненавидели друг друга! Ты подбросила в машину эту тухлую индейку! Ты желала ему смерти! Пришла позлорадствовать?.. Хотела посмотреть на его труп?! Да ещё трогаешь его своими грязными руками…
Олеся не могла вымолвить ни слова, в её горле застрял ком. Девушка была настолько потрясена, что не смогла найти слов оправданий.
– Влад! Влад! – испуганно закричала Кира, – Ты ничего не знаешь… Она не делала ничего плохого!
– Убирайся вон! – Влад ничего не хотел слышать. Его буквально трясло от злобы, – А ты, – обратился он к Кире, – Уходи вслед за ней! Ты защищаешь человека, который пришёл осквернить память о моём брате! Вы обе! Уходите сейчас же!
Олеся затряслась от беспомощности. Под тёмными очками засверкали слёзы.
– Я осквернила память?! Да как ты можешь! Как у тебя только язык повернулся! Олег был для меня всем! Если бы он был жив, он никогда бы не допустил…
Влад не дал Олесе договорить. Он схватил её за шиворот и бесцеремонно поволок прочь.
– Мерзкая сука! – его просто распирала ярость. Олеся быстро заковыляла ногами, боясь споткнуться. Она чувствовала себя разбитой и униженной человеком, от которого совсем не ожидала проявления такой ненависти.
Кира догоняла свирепого Влада и пыталась высвободить Олесю из его сильных рук. Она умоляла его опомниться и отпустить девушку. Но, Влад, казалось, совсем обезумел. Подойдя к воротам, он сорвал с Олеси тёмные очки и, бросив на землю, растоптал их ногами. Только тогда он разжал кулак, в котором держал Олесю, но тут же схватил её за горло и посмотрел в её напуганные глаза. Олеся двумя руками упёрлась в его огромную ладонь, сжимающую её шею, и поняла, что сейчас, возможно, лишится жизни.
– Никогда! Слышишь, никогда не попадайся мне на глаза! Убирайся из моей жизни! Убирайся из «Центр Голд»! Иначе я за себя не отвечаю, – следующие слова повергли девушку в шок, – Если надо будет… я срок отсижу, зато буду спокоен, что такая мразь, как ты, сдохла!
Влад небрежно оттолкнул Олесю, и она упала прямо на сырую землю. Лишь тогда Влад ушёл прочь.
– Придурок! – кричала ему вслед Кира. Она не меньше, чем Олеся, испугалась разъярённого мужчину. Кира помогла Олесе подняться, не переставая возмущаться поведением Влада, – Идиота кусок! Совсем рассудка лишился. Ну, ты ещё за это ответишь! – Кира говорила, говорила, а Олеся уже не могла себя сдерживать от нахлынувших эмоций. Пока подруга отряхивала её джинсы, Олеся рыдала навзрыд.
Олег никогда бы не допустил, чтобы с ней так обращались. Он не позволил бы никому, даже родному брату, тронуть её и пальцем. А может быть, позволил?.. Может, мнение родного человека для него было важнее? Ведь Влад не был в курсе их отношений. А что если, узнав о романе Олеси и Олега, Влад бы выразил своё недовольство? Что если авторитет старшего брата не позволил бы Олегу ослушаться? И тогда бы их отношения не имели бы продолжения… Девушка ужаснулась от этой мысли. Казалось, она медленно сходит с ума.
– Похоже, излишняя агрессивность у Полянских в крови! Что младший был беспредельщик, что старший, – произнесла Кира и тут же прикусила язык, – Что я несу?! Олеська, прости меня, дуру! Прости! Прости!
Но Олеся совершенно не слушала подругу. Она заблудилась в своих мыслях и никак не могла найти выход. Кира прижимала платок к её глазам, хотя у самой всё лицо было влажным от слёз.
– Олесь, ты только не вздумай переживать из-за этого дурака! Он просто напился и наговорил ерунды. От него так разило спиртным, словами не передать. А что ещё ожидать от пьяного человека? Слышишь, Олеся, не переживай! Давай я отвезу тебя домой, наполню ванну. Хочешь, спинку тебе потру? Ты только не плачь. Слышишь?
Олеся взяла платок из рук Киры и сама вытерла своё лицо.
– Кира, ты меня прости, но я хочу побыть одна. Можно я поеду домой на такси?
– Я не могу тебя оставить одну.
– Кира, пожалуйста, – с мольбой в голосе просила Олеся, – Так будет лучше.
Кира с недоверием посмотрела на подругу:
– А ты глупостей не наделаешь?..
– Обещаю, что вены резать не буду, – Олеся изобразила на лице подобие улыбки, и Кира снова её обняла.
– Хорошо, поезжай домой. Если хочешь, мы приедем сюда завтра или в другой раз. Постарайся поспать сегодня, ладно? Я же вижу под твоими глазами круги. Ты ведь давно не спала, так? И пожалуйста, Олесь, поднимай трубку, когда я звоню, ладно? Мне важно знать, что с тобой всё в порядке. Обещаю не докучать тебе, но ты всё равно говори со мной. Идёт?
– Идёт.
До самого рассвета Олеся глядела в потолок. Со вчерашнего дня она ничего не ела и при этом абсолютно не ощущала голода. На самом деле, ей было всё равно, ела она или нет, спала ли, умывалась ли. Все её инстинкты мгновенно отключились. И она не знала, день сейчас или ночь, ей было не интересно, что происходило там, за пределами этих четырёх стен. Она знала, что там не может быть ничего интересного, потому что там не было его. После долгих размышлений Олеся поняла, что не хочет больше находиться в этом мире. Зарываясь всё глубже и глубже в эти серые мысли, Олеся всё больше убеждалась, что теперь её «здесь» ничего не держит. Проходили часы, но Олеся давно потеряла счёт времени. Ничто не могло её отвлечь от саморазрушения. Ничто… кроме сильного приступа тошноты.
Тяжело дыша в унитаз, Олеся пыталась выжать из своего желудка хоть что-нибудь. Так как она давно ничего не ела, из неё не выходило ничего, кроме скудного желудочного сока. От этого живот ещё сильнее скрутило от боли. Совершенно измученная, Олеся поднялась с колен и отправилась прямиком на кухню. Она налила себе стакан воды и залпом его выпила. Тут же в её животе всё забурлило и заклокотало. Олеся несколько минут его поглаживала круговыми движениями, а потом неожиданно застыла на месте.
– Не может быть, – сказала она самой себе, но после минутного молчания добавила, – Может!
Олеся вышла из дома и направилась в ближайшую аптеку.
Все сомнения развеял тест на беременность. Олеся сидела на краю ванны и, затаив дыхание, смотрела на две маленькие розовые полоски. Она долго вертела тест в руках и никак не могла поверить в то, что в ней зародилась новая жизнь. Маленький малыш. Ребёнок Олега… Она судорожно стала вспоминать те ночи, что она провела с Олегом в Париже. Именно там, одержимые безумной страстью, они забывали обо всех мерах предосторожности. Олеся вновь вспомнила прикосновения любимого мужчины, его ласки, его прерывистое дыхание. Они любили друг друга и даже не подозревали, что вскоре от этой любви появится новый человечек. Он будет расти под её сердцем, будет развиваться и набираться сил, чтобы однажды оповестить криком весь мир о своём появлении на свет.
Олеся гладила пока ещё плоский живот и пыталась угадать внешность маленького Полянского. Она была уверена, что у малыша обязательно будут проглядываться черты его папы. Если не внешне, то характером, он будет похож на Олега. Или похожа? Кто же там прячется – мальчик или девочка? А впрочем, какая разница? Главное, чтобы ребёнок был здоровым.
