Я вытащил руки из сферы и оглянулся. Все присутствующие смотрели на меня, как на жертву, удачно сбежавшую с плахи.

– Ну?! – Артемьев изнывал от нетерпения. И я рассказал о разговоре с инкомом МЕ.

– Та-а-ак, – задумчиво протянул профессор, и поскрёб подбородок. – Спроси у него, где здесь ближайший узел?

«Ближайший от этой точки блок-узел находится в районе озера Большой Калыгирь». «Как туда попасть?». «Не советую. Блок-узел гарантированно защищён».

– Так, вот оно в чём дело. – Профессор поморщился и начал расхаживать туда-сюда. – Теперь понятно, почему в том районе постоянно шныряют НЛО. И известная история, случившаяся в 1938 году, тоже выглядит в ином свете. В то время геологи искали залежи руды возле озера Большой Калыгирь. Чтобы не тащиться по скальным осыпям, они решили пройти вброд вдоль кромки берега по мелководью. Пока шли по колено в воде, обратили внимание, что вода мертвая, нет в ней ни рыбы, ни мелкой живности, ни водорослей, хотя в озере бушевала живая природа. Потом с воды они увидели вход в пещеру, в которую рискнул зайти геолог Игорь Соловьёв. Через полсотни шагов он вышел в большую полость, в которой в идеально круглом водоёме на ровном каменном выступе он увидел ослепительно светящийся шар. Лишившись от вспышки света зрения, геолог с трудом выбрался наружу, и прозрел только через год. А в районе озера буквально на другой день после этого происшествия произошло землетрясение, завалившее вход в ту пещеру. И, что странно, буквально через неделю в эти воды вернулась живность. А в дальнейшем появилось множество сообщений о вылетающих из озера шарообразных объектах, при приближении которых отключается всякая аппаратура, а аккумуляторы плавятся. Будем готовить туда экспедицию, но тебя, Павел, это не касается. Твоё дело там, – и он ткнул пальцем в небо.

Пока я добирался до дома, меня ни с того, ни с сего охватили воспоминания обо всех моих прошлых приключениях. И вместе с ними пришла печаль о погибших друзьях. Эх, если бы тогда знать, если бы можно было исправить. И ведь не добраться, не дотянуться. Стоп! Почему не дотянуться?! Меня вдруг ошарашила безумная идея. Коль скоро мы научились ходить в прошлое, откуда наш Зверо привёз семью, то не смотаться ли мне сорок первый за Сашкой и Ванькой, и в две тысячи четырнадцатый за Валетом, тоесть за Юрием Карпиным, и забрать их оттуда. Да и Дитриха наверняка можно спасти. Чем дольше я размышлял, тем сильнее эта идея западала мне в голову. Прекрасно понимая, что могу нарушить некую канву событий, я раз за разом пытался отыскать и подвести под мою идею формальную логику.

Вот и дом. Как замечательно, что есть такое чудесное место. Мне вообще хорошо в Лукоморье, а дома ещё лучше. Порой мы не понимаем, что, приходя домой и, закрывая за собой дверь, мы становимся самими собой, меняемся и внешне, и внутренне, отбрасывая всю накопившуюся тяжесть, заботы и неприятности. И дай то бог, чтобы у всех людей их дом стал местом покоя и благополучия. У меня такое место было.

На другой день дежурный из Центра сообщил, что я откомандирован в космодром «Восточный» и на сборы мне даётся целых три часа. Промолчу, что по этому поводу сказала Лара. Простился с родителями и братом. Суровый дед, как всегда, хлопнул меня по плечу и коротко сказал: «возвращайся».

Весь перелёт, сначала до Петропавловска, потом до Благовещенска, и, наконец, до космодрома занял четыре часа. Меня сразу отвезли в шикарный жилой блок, предоставили комнату и дали время на размещение. Потом начались мытарства начинающего космонавта.

Не буду утомлять подробностями, скажу лишь, что в течение двух недель меня крутили на центрифуге для лучшей адаптации в невесомости, засовывали в барокамеру на высоту пяти, потом семи вёрст, в полном снаряжении грели в термокамере при семидесяти градусах по Цельсию, в скафандре купали в глубоком бассейне. Спецы подробно ознакомили меня с устройством скафандров «Сокол» и «Орлан» и с интерьером кабины челнока.

Как и планировали, в челноке техники сняли три передних ложемента и переместили назад оба пульта управления, а на их месте в передней части кабины мы начали монтировать деактиватор. Собрали, установили, но возникла проблема с электропитанием, поскольку бортовой сети не хватало для работы шести генераторов. Однако выход нашёлся, когда в монтажный цех доставили два плутониевых реактора на быстрых нейтронах «Топаз-3». Защита из гидрида лития и бериллия надёжно защищала от альфа-излучения, поэтому такого соседства мы не опасались. Зато дополнительная мощность в сорок киловатт вполне обеспечивала и наш прибор, и оборудование челнока.

За время подготовки я довольно близко познакомился с экипажем: пилотом Виктором и бортинженером Виталием. Эти умные, выдержанные и надёжные мужики знали, что вылет боевой, что шума в прессе не будет и слава пройдёт стороной, и всё равно отнеслись к заданию в высшей степени честно и ответственно.

Накануне старта на космодром прибыли профессор Артемьев и Александр, каждый имел для этого свои причины. В сотый раз обговорили и уточнили мои действия. Заинструктированный до трясучки, я не выдержал и вежливо прекратил эту тягомотину. Вежливо, потому что видел, как они волнуются.

Старт прошёл обыденно, вернее сказать, без особых ощущений и переживаний. Плавно нарастающая вполне сносная перегрузка, лёгкая вибрация и резко темнеющее небо в иллюминаторах. И вот уже чёрным бархатом на меня смотрит космос, подмаргивая огромными мерцающими звёздами.

– Мы на расчётной орбите, – раздался в наушниках голос Виктора, – пошли на первый виток. Находимся в пределах экзосферы. Период обращения сто двенадцать минут. Скорость 7,8 километров в секунду. По ходу ориентировка и подготовка аппаратуры, на втором витке выход на боевой курс. Готовьтесь.

Мы с Виталием начали привычно подключать контуры, выводить на компьютер данные, настраивать датчики наблюдения. Помимо заложенных в память компа разведанных точек размещений объектов, сверхчувствительные датчики засекли и иные источники гамма-излучения и скопления радиоактивной массы. Совмещение точных карт и обеих картинок дало чёткую модель текущего момента. Я пошевелил джойстиком и трекболом, наблюдая, как по экрану ползает кружок с крестиком визира наведения. Реакторы начали накачивать энергию в накопители.

– Выход на цель через семнадцать минут.

– Оператор готов. Система наведения и деактиватор в рабочем режиме.

– Бортинженер готов. Реакторы и системы обеспечения в норме.

Скользя по орбите, челнок медленно развернулся носом вниз. Справа наползал континент Северной Америки.

– Внимание. Готовность одна минута… Мы над целью.

В экран вползало побережье и первые светящиеся красным объекты. Я уверенно подвёл прицельную марку и вдавил кнопку запуска деактиватора. Сиэтл. Хелена. Меннеаполис. Чикаго. Питсбург. Ричмонд. Трентон. Хартфорд. Бостон. Прибор тихо гудел, а за нами на экране гасли скопления красных кружочков.

– Покидаем материк. Атлантика.

Я с облегчением передохнул и сбросил напряжение с рук, в которых по воле судьбы опять оказались судьбы мира. Сначала ничего не чувствовал, а теперь чуток тряхануло. Так. Надо собраться. Приближалась южная окраина Европы.

– Внимание. Готовность одна минута, – голос командира.

– Работаю.

Подо мной юг Франции, две крупные базы баллистических ракет. Средиземное море, группа военных кораблей с ядерным оружием. Италия, база. Турция – три базы. За нами опять тянулась полоса погасшего ядерного излучения.

– Уходим с боевого курса. Пауза сорок восемь минут.

Я откинулся на ложемент, перевёл дух и занялся контролем и приборами, которые слегка перегрелись. Включил охлаждение. Сам попил воды. Под нами Израиль, три больших скопления радиации. Потом пауза. Индия, Индокитай, бескрайние просторы Тихого океана.

– Внимание подходим к цели.

На следующем витке мы прошли над центральными штатами Северной Америки: Сан-Франциско, Окленд, Денвер, Чиенна, Сан-Луис, Коламбия. Небольшая пауза над Атлантикой. На подходе к Европе в Северном море подвернулась штатовская авианосная ударная группа, чуть в стороне такая же британская. Прошёлся по ним лучом деактиватора. Потом плотными группами пошли объекты во Франции и Германии. И снова за нами на экране тянулась широкая полоса погасших красных огней. После второго прохода я почувствовал, что начала наваливаться усталость, вряд ли физическая, скорее психологическая. Во время паузы не успел расслабиться, поскольку у Окинавы пришлось гасить ядерную начинку седьмого флота.