Дудин подошел к узкому шкафу и открыл в нем одну дверцу. За этой дверцей были полки. Он нагнулся вниз и сказал:
– Посмотрите, здесь сейф.
Михаил тоже нагнулся и увидел массивный высокий сейф. Очевидно, он крепился внутри шкафа к стене.
– В этом-то сейфе мама Белла и хранила драгоценности. Там же, вероятно, был и перстень.
– Вероятно? – спросил Михаил. – Вы его видели, когда приехали.
Дудин глянул на Михаила слегка лукавым взглядом и ответил:
– Нет, не видел. Безусловно, я неоднократно видел перстень у нее на руке. Думаю, она хранила его там. Но когда я приехал и получил доступ в сейф, перстня там не оказалось.
– Как же вы получили ключи?
– Я знал код. Сейф открывается по механическому коду. Мне он известен. Но я также знаю, что сейф можно открыть ключом. Этот ключ всегда находился с нею рядом. Всегда.
Вспомнив слова Крашенинникова о следах женщины на украшениях, Михаил спросил:
– Скажите, а у кого был доступ в квартиру, когда Изабелла Иосифовна была еще жива?
– За ней ухаживали две, а в последние месяцы, когда она перестала подниматься с постели, три девушки. Дольше всех работала Лена. Потом вместо одной стала работать ещё Катя. Третьей, если не ошибаюсь, была девушка по имени Кристина или Ирина. Честно говоря, я видел только Лену, остальных нет. Обо всем этом я узнал и от мамы Беллы, когда мы разговаривали по телефону, и от Лены. Кто еще ходил? Конечно же, соседка, Роза Соломоновна, они очень дружили по-соседски. Пожалуй, никто больше на ум не приходит.
– А ваш племянник, Кай?
– Я видел его только на прощании и однажды он приходил сюда. Мы с ним почти и не разговаривали.
– Как же мне его найти?
– О, тут проблем нет. У меня есть его номер телефона, я нашел его в записных книжках мамы Беллы.
– Вам что-то известно про Кая?
– Мало что. Известно, что мама Белла после того, как не стало Аллы, отправила его на свои средства тоже в Париж. Если не ошибаюсь, он занимался каким-то бизнесом. Скорее всего, прощелыга какой-нибудь, весь в мамашу: занимался непонятно чем на бабушкины деньги.
«Ага, а вот и демонстрация отношения к племянничку. – подумал Михаил: Не тут ли собака зарыта?»
– Скажите, а откуда вам стало известно о пропаже перстня?
– От страховой компании. Они сообщили, что к ним обратился Кай. Действительно, мы с ним вместе отрывали сейф и детально осмотрели его содержимое. Он не нашел внутри перстня. Мы с ним всю квартиру, можно сказать, перевернули – и ничего не нашли. Вот он, как я понимаю, и направил стопы к страховщикам. Ему, как и мне, прекрасно известно, что мама Белла все ценности страховала.
– По вашему мнению, конечно, заранее прошу прощения, если ненароком могу вас обидеть, но все-таки: почему Изабелла Иосифовна таким образом поделила наследство, справедливо ли это по вашему мнению?
– Если вы имеете ввиду материальную сторону вопроса, – сказал Дудин, а Михаил утвердительно кивнул, – то я не эксперт по драгоценностям. Но тем не менее, насколько я знаю… как мне кажется, один этот перстень по стоимости едва ли уступает всему остальному, что перейдет ко мне. Это, видите ли, такой перстень. Он древний, древнеперсидский перстень. Но, каким путем он оказался у мамы Беллы, мне не известно. Она очень им дорожила, всегда брала с собой на все гастроли и выступления.
Они вышли снова в прихожую, где Дудин предложил осмотреть третью комнату. Она не уступала двум своим комнатам–сестрам ничем: ни размерами, ни качеством мебели и отделки. Стоило обратить внимание, что здесь на стенах находилось больше картин. Это тоже была спальня, судя по широкой кровати, которая была несколько неаккуратно заправлена. Еще один комод, большой шкаф, прикроватные тумбы, ночники. В этой комнате, как и в других, красивые однотонные шторы укрывали окна от пола до потолка.
– Это моя комната, – сказал Дудин, остановившись у порога. – Я могу говорить так по полному праву. Она была моей до отъезда, и вот теперь я вернулся в нее. Пусть и временно, но она снова – мое обиталище.
Заметив, что Дудин ревностно относится к постороннему в его комнате, Михаил обвел комнату взглядом и вышел. Также мельком они осмотрели кухню, такую большую, что у Михаила ее размеры вызвали неподложную зависть. Кухонька в его квартире была раза в четыре меньше этой.
Экскурсия была окончена. Сквозь окна Михаил заметил, что и короткий осенний день заканчивается. Всё, что можно получить при первой встрече от Дудина, ему показалось, он получил. Теперь нужно действовать дальше. А что дальше? Пока все по простому алгоритму: поговорить с девушками–сиделками, поговорить с Каем. Михаил записал номера телефонов, но сразу звонить не стал: нужно было переварить полученные сведения, продумать тактику вопросов. Пожалуй, было бы хорошо заглянуть сразу к соседке. Он попросил Дудина показать ему квартиру Розы Соломоновны. Оказалось, что это самая ближайшая дверь на этом же этаже. Так близко.
Попрощавшись с Дудиным, Михаил позвонил в звонок двери соседки.
Через минуту дверь открылась. На пороге стояла низенькая довольно пожилая женщина. Михаилу показалось, что ей глубоко за восемьдесят. Но она была очень прилично одета: темная блуза и черная юбка до пят. Седые волосы завиты, даже губы, Михаил обратился на это внимание, подведены помадой, хотя и местами несколько неровно. Большие глаза спрятаны за очками.
– Здравствуйте, Роза Соломоновна, – сказал он. – Меня зовут Михаил Новиков, я частный детектив. Вот сын Изабеллы Иосифовны рекомендовал к вам обратиться по одному делу.
– Здравствуйте, – ответила она. – Проходите.
Михаилу не сложно было заметить, что Роза Соломоновна не выговаривает «р», вместо этого звука у нее получалось что-то похожее на «л».
Он вошел в квартиру. Странное ощущение возникло у него немедленно: всё тут говорило как бы об уснувшем прекрасном прошлом. Хорошая в прошлом мебель, но местами запыленная и слегка пошарпанная; отличный паркетный пол, но в одном месте с выпавшим осколком; деревянная красивая дверь со скрипом. Похоже, что и хозяйка весьма соответствовала этому стилю. Она сказала:
– Не будемте стоять, прошу в комнату.
– Извините, я ненадолго.
– Вы уж меня простите, мне тяжело так вот стоять. Прошу вас, пройдите и мы присядем. Поверьте, мне есть что вам рассказать.
С этими словами Роза Соломоновна медленно двинулась в комнату, вытягивая правую руку в сторону, словно пытаясь найти опору. Михаил повиновался и, оставив обувь в прихожей, так же медленно пошел за хозяйкой. Он подумал, что у стариков всегда много есть чего рассказать и, как правило, мало есть тех, кто согласился бы это слушать. По этой причине он подготовился к тому, чтобы как можно скорее сосредоточиться на том, что его интересует, а именно – на перстне. Старушка плюхнулась в кресло, а Михаил примостился на деревянном стуле с гнутой спинкой.
– Вы, так понимаю, частный детектив, верно?
– Да, верно.
– Понимаю. Я много в своё время читала про Шерлока Холмса, Пуаро и других, помню про отца Брауна – тоже в своем роде детектив.
– Очень хорошо. Пусть я тогда буду «отец Михаил», – попробовал пошутить он, однако это не вызвало никакой реакции у собеседницы.
– Я прекрасно знала Беллу. Бедная Белла! Столько лет мы были вместе…
– Роза Соломоновна, хотел бы поинтересоваться: вы наверняка знали тех, кто приходил к ней. Дело в том, что, насколько мне известно, из ее коллекции драгоценностей пропала одна значимая вещь, а именно – перстень.
– Эх, бедная Беллочка! – продолжала Роза Соломоновна, будто не расслышав вопроса. – Она меня старше на семь лет. Если есть какая-то жизнь там, на небе, мы с нею встретимся. Столько лет с нею прожили не только по–соседски. Понимаете, нас не это только объединяло. И не только наше, знаете, такое племенное родство. – Она посмотрела на Михаила и выдержала паузу. – Мы с нею жили ну… как сестры. Ни у меня, ни у нее родных сестер не было, а мы так вот встретились в жизни на одном этаже, за смежными стенами – и на всю оставшуюся жизнь. Я вам сейчас расскажу, молодой человек, а там сами сделаете выводы. Мне уже возраст не позволяет, извините, какие-то секреты разрешать. Хорошо, что память меня не подводит, всё–всё прекрасно помню и поделюсь с вами. Я живу одна, ходит ко мне помогать дочка, да и та уже сама пенсионерка. Беллочка, она жила по–другому. Она звезда – что тут скажешь! Ах, я помню ее выступления. Вы не помните?
