– Тоже мне летуны! – усмехнулся физрук, кивнув на агитку. – Никому не верю! Все они хороши, пока портфели не похватают, а там – полнейшая амнезия.

Ветлицкий думал совсем о другом и невпопад ответил:

– Знамо дело, Орлов – военный, он не станет терпеть такого, что творилось при Комове.

– Да брось, не станет. Возьми хоть его девиз – эти три «ЗА» – зарплата, занятость и защита.

Андрею было неловко спорить с хозяином потрёпанного «москвича» который имел в своём активе троих несовершеннолетних детей, но всё-таки он не выдержал:

– Хороший лозунг, как раз для нашей неразберихи.

– Так я Орлову твоему и поверил. Думаешь, на меня их демагогия действует? И не таких ловкачей видали. А, чёрт, на красный свет проскочили! Ну, теперь дёргаться поздно! Тебе куда в городе надо?

– Ближе к центру.

– Тогда на Садовой свернём. Удивляюсь твоей наивности. – Многодетный физрук покрутил головой, подгоняя машину к бордюрчику. – Скажешь тоже – три «ЗА». – Он, кажется, забыл, что сам рассказал Ветлицкому про орловское изобретение. – Об заклад бьюсь: дай полковнику власть – и все «за» обернутся «против»!

Смутившийся пассажир уклончиво пробовал возражать и твёрдость проявил только тогда, когда физрук предложил забрать Андрея назад, из города.

– Да нет, чего ты будешь меня выглядывать? На автобусе доберусь.

– Ну смотри, а то подскочу куда надо.

– Куда – ещё сам не знаю, ребята просили в радиокомитет заглянуть и так далее, – отнекался Ветлицкий и выскочил из машины услужливого физрука.

В Доме радио, на втором этаже, пока пригласивший его репортёр перематывал в подсобке плёнку и готовил аппаратуру, Андрей болтал с прехорошенькой журналисткой Мариной. В это время в студию вошёл мужчина в тяжёлой кожаной куртке, высокий, без шапки, в руке папка, тоже из чёрной кожи. Та напористость, с которой неожиданный посетитель предстал перед сидящими, выдавала в нём человека действия. Открытое лицо вошедшего показалось Андрею знакомым, и он поспешил подняться навстречу, протягивая руку:

– Добрый день, Ветлицкий, пишу стихи. Мы знакомы, кажется?

– Орлов Алексей Иванович.

Удивлённая Маринка, пискнув, скрылась за дверью, а школьный учитель с трудом постигал, что это и есть тот самый Орлов, за которого Андрей так ратовал сегодня перед физруком. Кандидат же в председатели республиканского правительства усмехнулся:

– Знакомы, говоришь? Ну, я-то твои стихи припоминаю в газете, где ты за своих коллег заступался, что им зарплату третий месяц не платят, или ошибаюсь?

– Да нет – всё точно, это же Комов виноват.

– Вот видишь, он слюни распустил и даже учительство обирает, но, думаю, с такой постановкой вопроса ему в кресле не усидеть.

Тут снова открылась дверь, и в комнату втиснулось человек пять. Все стали здороваться, похлопывать Орлова по крутым плечам.

– Пойдёмте в главную студию, Алексей Иванович, а Пулькин-то не явился, как договаривались.

– Да этот гусь никогда не согласится на дебаты лоб в лоб, вот и Комов – тоже. Нечего им возразить против того, что уже имеем!

Когда дамочки увели Орлова, парень, тот самый, что пригласил Ветлицкого на радио, Влад Булгабин, крикнул ему из соседней комнаты: «Заходи!» – и Андрей, не успев попрощаться с полковником, раздосадованно махнул рукой. Потом они скоренько записали на диктофон несколько стихотворений, причём Влад не скупился на комплименты, комментируя запись. Впрочем, это не очень понравилось «нашему поэту», но в целом на душе у Ветлицкого полегчало, и от Булгабина он вышел с тайной надеждой ещё раз увидеть Орлова. «Пожалуй, физрук не прав, – соображал Андрей, – нельзя жить так, чтобы никому не верить, а то, что судьбы других взаправду волнуют кандидата, совсем не плохо». Доморощенный пиарщик так распалился в своих политических измышлениях, что совсем забыл зайти к Светлане Куксовой, которой обещал подарить сборник Бродского, а вспомнив, повернул к центру города.

В коридоре редакции, к удивлению Андрея, ввернули лампочки и двери многих кабинетов были распахнуты настежь. По пути заглянув к Лине Фёдоровне, он с интересом выслушал её рассказ о том, что Орлов с Левашовым сегодня у них встречались, к несказанной радости журналистской братии, причём Алексей Иванович остался недоволен однобокостью освещения его программы на страницах газеты. Проходившая мимо Сунцова, заслышав о том, что обсуждается реакция на её публикацию, стала оправдываться:

– Я отсебятины не порола. Полковник сам статью перед этим вычитывал.

– Будет вам статья, пятьдесят восьмая, – пошутил Андрей.

– Сейчас не то время, – огрызнулась Магда, – а вот с денежного довольствия могут снять. Это мы сегодня правительственная газета, а завтра – чем чёрт не шутит, может и городская дорогу перебежать.

– Городская? Ни в коем разе! – заверила заглянувшая в дверь Светлана. – У Орлова с ней нелады. – И пошла дальше, бросив через плечо: – Андрюша, зайди ко мне!

Ветлицкий сделал вид, что ему не очень-то понравилась такое запанибратство, но Магда усмехнулась:

– Не фордыбачься, девчонка твоими виршами интересуется.

И всё-таки Андрей, сохраняя хотя бы внешнее приличие, сначала заглянул к Старцеву. Завотделом культуры опять стал рассказывать о борьбе красных с белыми, но, видя, что это вовсе не волнует Ветлицкого, решил подсластить пилюлю:

– Ты об издании книги думаешь?

– Думай не думай, а денег нет, – вздохнул начинающий литератор.

– Будут, – разулыбался Герман. – Гришу Сапрыкина полнишь, он у вас комсомолом командовал?

– Не того ли, что в партию меня вербовал?

– Точно, теперь он птица большого полёта. На днях встретил и говорит: «Дам вам с Ветлицким по энной сумме, в виде спонсорской помощи. На книгу хватит». Так что готовь рукопись, а там видно будет.

Это сообщение заметно повлияло на рефлексирующего поэта, и к Светлане Андрей зашёл в приподнятом настроении. Света была не одна. За столом, напротив, сидела красивая женщина в белом пиджаке, каштановые волосы стекали на плечи шикарной такой волной. Куксова, заметив интерес молодого мужчины, недовольно дёрнулась:

– Вы знакомы? Это Кира Левашова.

– Левашова? – Ветлицкий постарался скрыть чувство растерянности, пока соображал, не родня ли она тому самому Левашову, который…

– Можешь не гадать, – не стерпела Светлана, – Левашова она по мужу – фирма «Лотос», и Альберт её ангел-хранитель.

– Кончай, Куксова, – улыбнулась Кира и тут же обратилась к Андрею: – А вы чем занимаетесь?

– Учительствую в сельской школе, верней в посёлке, и…

– Он у нас, Левашова, поэт. Ты не скромничай, расскажи тёте!

– Мне тоже фамилия ваша знакома – Ветлицкий… и тоже писал стихи? Нет – прозу, – раздумчиво произнесла женщина в белом пиджаке. – В Красногорске учились?

Андрей вспомнил, где он мог видеть эту дамочку. Как-то на литобъединении у Романа Лунина он заступился за неё перед очень уж строгими литераторами. Вспомнил и сказал об этом своей новой знакомой.

– Точно! – обрадовалась Кира. – Вот где встретились, а я сначала подумала: парень сюда объявление пришёл дать, у двери зажался. – И видя, что Куксова потянулась к своим замызганным чашкам, отстранилась. – Я спешу.

– Кирке лафа, она вольный стрелок: хочет – пишет, а хочет – нет, – заметила Светлана. – Недавно с мужем в Сингапур ездила. Нормально там, в Сингапуре?

– Брось хохмить, Светлана.

– Я бы с радостью бросила, да поднимать некому. О коммерсанте и не мечтаю, хотя бы сторожа. Вот Андрей куражится, а чем я хуже тебя?

– Ну-у, когда я с Аликом познакомилась, он дежурствами в общежитии подрабатывал, мы и встретились сначала на вахте.

– Где бы себе такого охранника подыскать?

– Я тоже пойду, пожалуй, – видя, что Левашова поднялась из-за стола, сказал Ветлицкий. Хозяйка кабинета, кажется, рассердилась, что её протеже собирается уходить с женой известного бизнесмена. И хотя они выплыли из редакции вместе, Кира села в машину и укатила, а Андрей потопал на троллейбусную остановку. Шёл, в душе сожалея, что выскочил за Левашовой. Зачем, он и сам не знал, полагая – вдруг ностальгия у той проснулась. Да плевать бывшей участнице литературных капустников Кире Стручковой (вот как её девичья фамилия) на таких полунищих поэтов, когда она запросто по дальним странам раскатывает, а чем ей ещё заниматься? Стихи Кира писала слабые. Правильно их тогда ребята раскритиковали. Зато теперь она на коне, а он, Ветлицкий? Впрочем, если бы Андрей знал, что вскоре он снова встретится с Левашовой, то не был бы столь категоричен.