– Катя, Сергей в больнице, – раздалось однажды первого января, – он попал в аварию.

Как во сне, они полетели в больницу. Он прожил на аппаратах два дня, и его не стало. Вика тогда жила у Кати, потому что находиться одной дома было невыносимо. И Катя переживала эту драму вместе с Викой. Вместе с ней всё переосмысляла, прокручивала, переоценивала жизнь и её приоритеты. С этой болью и сослагательными наклонениями Вика прожила несколько лет. Потом вернулась к прежнему формату. Молодые мужчины, конфетно-букетный период, имеющий срок годности, и периодическое разочарование в любви.

– Ты веришь, что он существует? – спросила её как-то Вика.

– Верю. Он есть. Только ты не готова его разглядеть. Потому что он не входит в твой круг выбора. Твоему явно больше тридцати, он не занимается творчеством, а работает. Именно такой примет все твои заморочки и будет любить тебя долго. Любить настоящей, серьёзной, способной вынести и горе, и радости любовью.

Может быть Кирилл сможет в ней что-то поменять, всколыхнуть. Катя подумала о том, что неплохо бы выпить бокал вина. Вчера она специально купила несколько бутылок с местной винодельни. Да, так можно спиться. Благо, больше двух бокалов она себе никогда не позволяла. Вино – магический напиток. Открыв бутылку Каберне, Катя наполнила бокал. Сделала глоток. Уже был десятый час и темно на улице. Катя решила подогреть купленный в обед плов в микроволновке и поставить чайник. И что дёрнуло её сделать это одновременно? Свет погас мгновенно.

Сначала, понимая, что это вряд ли поможет, Катя несколько раз нажимала на выключатель. Наверное, вылетели пробки. Так ночевать она не может. Страшно. И вдруг что понадобится, а света нет. А девушка она мнительная. На ощупь в кухонных ящиках Катя нашла свечи. Надо искать, кто сможет помочь. Выйдя на улицу, Катя никого не увидела. Закрытые заборы частных домов были безмолвны, и выход был один: к кому-то постучаться. Сосед слева со всеми четырьмя детьми уехал к родственникам, вспомнила Катя. Утром они так громко собирались, что слышали все соседние дома. По другую сторону от её дома сейчас никто не живёт, она знает. Хозяева живут в Баку и сюда практически не приезжают. Об этом ей доложила всё та же женщина из тандырной. Оставалось только стучаться к соседу справа, который вызывал у неё большие опасения. Но деваться некуда. Не убьёт же он её.

У ворот был современный звонок. И сами ворота были тоже вполне современные, явно с электрическим механизмом открывания. Первые четыре минуты тишины привели к мысли, что затея глупая и помощи Катя не дождётся. Катерина для приличия каждую минуту тихонько нажимала на звонок. И только она решила развернуться и уйти восвояси, как послышался звук автоматического открывания ворот. Видимо, не захотели выходить из дома и открывать калитку, предпочитая воспользоваться благами цивилизации. Катя зашла во двор, выложенный плиткой. Ухоженный, аккуратный двор. С клумбами, которые пусть не ежедневно, но периодически пропалывают. Дорожка из плитки вела в сад. Вдалеке виднелся небольшой бассейн. Хорошая территория, что скажешь. Видимо, хозяева дома любят его и всячески облагораживают.

Катя не понимала, проходить ей в дом или ждать, пока выйдут навстречу. Предпочла для начала постоять около дома. Через минуту в джинсах и поло синего цвета вышел тот самый потенциальный маньяк. К которому, о боже, Катя пришла по доброй воле. От этих мыслей ей стало нехорошо. Ноги и руки занемели.

– Добрый вечер! – вполне себе спокойно, на чистом русском сказал мужчина.

– Я… – язык тоже не слушался. – Я хотела спросить. Вы не могли бы мне помочь. Добрый вечер, кстати. У меня он не добрый. Наверное, выбило пробки. И всё погасло.

– Вы что, одна живёте? – с удивлением спросил собеседник.

– Да, я здесь одна. Совсем. Я не местная.

– Я понял, по вам в принципе видно, – усмехнулся он. – Пойдём. Что с вами делать…

Когда они шли по тёмной улице, у Кати подкашивались коленки. Нет, она больная. Она сама по доброй воле вела этого странного мужчину к себе. Хотя не странный он. Катя спорила сама с собой. Может, он нормальный: выглядит прилично, разговаривает грамотно. Да и не послал её, пошёл проблему решать. Катя успокаивала себя тем, что она взрослая женщина, даже слишком взрослая, и бояться ей кого-то совершенно не нужно.

– Ну, описывайте, что произошло. И где смотреть пробки.

– Думаю, что пробки на столбе в ящичке. Я не полезла, потому что темно… И я даже не знаю, что там смотреть.

– Вы можете подсветить?

– Да, конечно, телефоном. Сейчас. Включаю фонарь.

– Так. Вы, наверное, одновременно включили два мощных аппарата.

– Да. Микроволновку и чайник.

– Здесь с этим надо осторожнее. Это же не Москва, а деревня в Азербайджане, – улыбнулся мужчина. Раздался щелчок, и свет в доме появился.

– Спасибо. А с чего вы взяли, что я москвичка? – прищурилась Катя.

– Потому что сам там живу много лет. И своих узнаю. Как вас сюда занесло?

– Мы делаем информационный проект, связанный с туристическим потенциалом Азербайджана. И я решила здесь пожить. Если коротко. Совместить, как принято, приятное с полезным.

– Юсиф, – представляясь, её спаситель протянул руку.

– Катя. Екатерина. Спасибо вам большое. Вы спасли меня.

– Не стоит благодарности, это мелочь. Даже весело, что вы меня позвали.

– Почему? – спросила Катя.

– Потому что мне казалось, что я тут отдохну, приду в себя, побуду без людей. Но дня мне хватило. И налетела тоска. А вы её развеяли.

– Может, вина? Не поверите, только открыла вино, налила бокал. И погас свет.

– Не откажусь, – поддержал инициативу Юсиф.

Они прошли в дом. Катя суетливо поспешила убрать ещё утреннюю грязную чашку от кофе. При свете она разглядела Юсифа более детально. Он был ухожен, брутален, с искрой во взгляде и уверен в себе. Классическая повседневная одежда делала его внешний вид лаконичным и сдержанным.

– Когда живёшь один, даже посуду мыть не хочется. Согласен, – успокоил её Юсиф созвучным ощущением.

– Да, есть такое. У меня простое вино – Каберне, сделанное местными виноделами. Наливайте, не стесняйтесь.

– Вы знаете, я вообще не стеснительный человек.

Да, на стеснительного он не был похож. Смуглая кожа, тонкие губы сурового человека, которые в улыбке двигались в основном левым уголком. Мимические морщины добавляли мужественности лицу, они изгибались между бровями и в носогубной зоне. И ещё. Даже с первых секунд Кате показалось, что у него особенный, тёплый взгляд.

– А мне здесь в одиночестве хорошо. Представьте, тоска меня игнорирует, – засмеялась Катя, – свет только подвёл. А то так бы и сидела в гордом и долгожданном одиночестве.

– Если серьёзно, зачем вы решили пожить в этом районе Азербайджана? – полюбопытствовал Юсиф.

– Так сложилось. Я приехала лечить душу, – неожиданно для себя открылась Катя.

– Значит, у нас с вами болит один и тот же орган. И как лечение? Что себе прописали? – поинтересовался Юсиф. – Я так понимаю, доктора редко компетентны в этом вопросе.

– Я прописала себе самое простое – покой. Мне надо всё обдумать. Решить, как жить дальше. Потому что как раньше жить не хочется.

– Аналогичный случай. Но на покой у меня оказалась аллергия. Пока ломаю голову, как изменить лечение. Может, вернуться в Москву.

– А в чём проявляется аллергия? – уточнила Катя.

– Я злюсь, ем себя и умираю от рефлексии. Надо выходить на работу.

– Работа не лечит. Она маскирует. Знаю по себе, – со знанием дела заявила Катя. – Снизьте дозу покоя и добавьте новых впечатлений.

– Хороший рецепт, надо попробовать. Но здесь трудно найти новые впечатления. Если только свет погаснет у некоторых. И можно выпить вина и поговорить с «другом по несчастью».

– Это же не ваш дом? – перешла на другую тему Катя.

– Это дом моего друга Вугара, – разьяснил Юсиф, – он сюда приезжает с семьёй на каникулы или выходные. Есть женщина, которая присматривает за домом. Поэтому он ухоженный и благоустроенный.