Другой вариант интерпретации этого безусловно переломного эпизода в истории Вертикали потряс меня до самого основания. В данной версии истории коварный план юмийцев тоже присутствовал, но он был реализован не в кратчайшие сроки во время скоротечного контакта, а за счёт более тонкой игры, что и придавало ей вес в плане достоверности. Главную роль в спектакле по безупречному сценарию чужаков сыграл всего один уроженец Вертикали, ставший известным под звучным именем Мастер Озмундугез Варл, тот самый тип с голографического плаката. Ярким доказательством выдающихся способностей этого авторитетного персонажа было то, что приставка «Мастер» была принята всеми именно с его подачи. Он также иногда называл себя Разрушителем, но из-за не совсем позитивных ассоциаций эта приставка не прижилась.
Любители покопаться в анналах истории пытались установить Родовую принадлежность Мастера, но все их попытки ждала неудача, так как его следы находили в разных Родах, занимающихся порой совершенно не смежными видами деятельности. Это могло означать как тщательно замаскированное прошлое, так и завидную разносторонность его интересов. Первые упоминания о его существовании, с которыми были согласны все исследователи, относились уже к этому уровню, а если точнее, к самому началу его освоения, то есть значительно позже контакта с пришельцами.
Оказавшись тут, выходец не пойми из какого Рода благодаря своим многочисленным талантам и прозорливости развил довольно бурную деятельность во главе небольшой команды подручных. Чем эта банда промышляла во времена начала распри среди Иерархов, сказать было сложно, но многие склонялись к мнению, что Мастер очень ловко мог добывать информацию, словно не знал о таких понятиях, как секрет или тайна, и не менее эффективно ею распоряжался. Получая какие-то сведения щекотливого характера, он являлся либо к заказчику, либо к самому Духу, допустившему какой-то просчёт или ошибку, а то и к обоим по очереди и предлагал сделку, частью которой в обязательном порядке было дальнейшее сотрудничество. Мастер очень тщательно следил за своей репутацией: всегда сохранял подчёркнутый профессиональный нейтралитет; лицам, не имеющим отношения к тому или иному эпизоду, никаких сведений не предоставлял; цены за услуги не заламывал; букву контракта чтил как собственное имя. Ну просто эталон добропорядочности, если не учитывать не совсем чистое ремесло.
Благодаря созданному образу Мастеру удалось добиться расположения на самом верху иерархии уровня, и только после этого он приступил к реализации замысла незваных гостей с Юми. И сделал это шедеврально, всего за два шага. Сначала он, пользуясь доверием Иерархов, совершил то, о чём и помыслить никто из них не мог, – собрал их всех в одном месте, где сообщил о внешней угрозе, вследствие чего небезызвестная распря закончилась прямо на том собрании. Вторым его шагом стало предложение о путях спасения, кое было принято без каких-либо возражений. А об истинных причинах, мотивах, решениях и перспективах широкой общественности осталось только гадать, ибо Иерархи, спаянные в единое целое Мастером Озмундугезом Варлом, отделили себя от остальных обитателей уровня непроницаемой стеной.
Пока шёл рассказ об этом ярком персонаже, на панели появлялись различные образы, в том числе и тот, на который указывал Гаол, когда мы покинули плоскость магистральной сферы. Я внимательно всматривался в эти портреты «высокочтимого благодетеля», и чем дольше смотрел, тем сильнее поднималась будоражащая сознание волна беспокойства. Видя этого Духа всего во второй раз, я ловил тень ощущений, что знал его раньше. Это было невероятно волнительно, настолько, что интерес к другим сведениям из инфопотока бесповоротно исчез.
Запечатлев образ Мастера, я отключился от панели и от всего происходящего вокруг. Я не заметил, как погрузился в особое состояние, необходимое для работы с памятью, подобной чтению Мира Света. Наблюдая различные картины и образы, всплывающие из слоёв опыта и знаний, я внутренним потоком энергии, как манипулятором, хватал какие-то из них и сопоставлял с фрактальным вихрем беспокойства. Работа была кропотливая, не терпящая суеты и сомнений. Её цель состояла в том, чтобы искомый образ из памяти идеально совпал с базовым элементом фрактала. Это был единственный способ унять беспокойство, которое само по себе не уляжется, а если его усмирить волевым усилием, то в отместку оно обернётся какими-то неприятностями или потерями шанса на что-то. Я это знал и не нуждался ни в каких рациональных доказательствах.
Найти нужный элемент было невообразимо важно, и время остановило свой бег для меня, так что сколько я просидел в таком состоянии, сказать не смогу даже под пытками, но всё рано или поздно заканчивается. Когда искомый образ был обнаружен, я ощутил неописуемую гамму чувств, приходящую после окончания какой-то сложной и кропотливой работы. Доказательством успешного завершения подобных трудов служило то, что в такие моменты перед внутренним взором с неимоверной скоростью начинала возникать законченная мозаика со сложным узором, переплетающиеся линии которого означали детали, нюансы и прочие тонкости ситуации или процесса, вызвавшего беспокойство. В эти скоротечные мгновения всё становилось чётким и ясным, а недостающие подробности, подтверждающие верность возникшего понимания, дорабатывались моментально.
Первым камешком, вокруг которого и выстроилась вся мозаика, был образ Мугума. Будь я в обычном состоянии, то факт, что я могу до мельчайших подробностей извлечь из памяти чей-то портрет, меня бы изрядно удивил, но не сейчас. Мало того, я начал анализировать то, на что не обратил никакого внимания во время нашей единственной встречи. Рассматривая Мугума с позиции того, кто в совершенстве постиг искусство создания личин (при этом я помню, как усмехнулся от такой оценки своих же способностей, что, однако, никоим образом не повлияло на работу), я вдруг заметил, что его личина была скорее маской, купленной у странствующего мага, чем произведением высококлассного чародея. При тщательном рассмотрении было видно, как сквозь иллюзорный покров проступали вибрации настоящего образа. А далее, пользуясь всё тем же манипулятором, я, словно искусный реставратор старых полотен, снимал поверхностный слой краски, частичку за частичкой до тех пор, пока передо мной во всей красе не возник Мастер Озмундугез Варл.
Я вышел из рабочего состояния, но остался в оцепенении от открывшегося. Ключом к вопросам, над которыми бились энтузиасты, была наша теория, а также события, произошедшие после визита Мугума. От осознания того, что этот хлыщ присвоил себе наши труды, я ощутил, как всё моё существо наполняется удушливым негодованием. От следующей же мысли о том, каким образом он это сделал, я был готов взорваться от ярости. Такого пожара чувств и эмоций я не испытывал никогда – ни ранее, ни после. Судя по тому, что впоследствии я утратил способность к крайне высоким степеням эмоций, причём как отрицательных, так и положительных, сила чувственных импульсов была такой, что внутри как будто что-то перегорело и сбило настройки эмоциональной механики. Эта потеря компенсировалась способностью сохранять рассудок в любых ситуациях.
Не возьмусь сказать, каким образом мне удалось погасить это безумное пламя, но холодная рассудительность, возникшая из глубин сознания, не позволила мне тут же, не сходя с места, пустить в ход Воздаяние. Вместо этого я очень чётко представил, что могли чувствовать Созидатели, когда в их рядах проявил свои амбиции первый Разрушитель. «Всегда может найтись тот, кто сможет ловчее применить созданное тобой», – подумал я и продолжил методично всматриваться в мозаику, в которой, кстати, места для мифических агрессоров-пришельцев не находилось вообще.
Было очевидно, и приставка «Разрушитель» тому в подтверждение, что Озмундугез тщательно проштудировал наши инфокапсулы и благодаря своим связям и возможностям предстал перед Иерархами как творец этих Знаний. Только конечность уровня и тупик привычного трека развития могли быть той угрозой, перед которой сплотились в единое те, кто ещё совсем недавно готов был разорвать друг друга в клочья, а байки о внешней угрозе позволили легко добиться лояльности населения. Только принципы механики взаимодействия Живого Света с Неживым могли приоткрыть невероятные возможности, которые в умелом сознании переродились в технологический бум. И только навык чтения Мира Света позволял сократить время и силы на стадиях проектирования и испытаний до самых минимальных величин.