– Олдырева! Отчет когда будет?!

Я подскакиваю на стуле и едва не получаю сотрясение от удара головой в потолок. Ну как потолок… скорее оборотную сторону лестницы, под которой я сижу, именуемое «моим рабочим местом».

Бабищу эту, которая орет, я боюсь просто до одури.

– Олдырева, тебе за что деньги платят? Чтобы ты тут глазками моргала? – ее лицо появляется в дверном проеме, словно карикатура Брежнева, нависшего надо мной.

– Бу-будет, через пять минут, – мямлю я, боясь смотреть на неё. Говорят же, что злым су…, в смысле собакам женской принадлежности, лучше не смотреть в глаза, чтобы не провоцировать. Вот я и следую этой логике.

Вроде работает, потому что Марина Сергеевна пропадает из дверного проема, когда я смотрю туда в следующий раз.

Понимаю, что дышать я начала только сейчас, все это время, как солдат на стреме, делать я этого избегала. Так, ну ладно, надо уже с этим что-то делать. Глицинчик там попить, или чего покрепче… Так или иначе, бояться начальницу с риском словить инсульт, нужно прекращать.

Отчет по продажам елочных игрушек я доделываю в три раза дольше, чем могла бы. Ну а как она хотела? Провоцировать сотрудников на стресс так, что руки трястись начинают, – плодотворной работе не способствует.

В кабинет к Марине Сергеевне я иду как на расстрел, проделывая свой обычный ритуал. Мне везет, и ведьмы не оказывается на месте.

Со скоростью, которой позавидовал бы супермен, я несусь обратно к себе, хватаю сумку, а пальто и шарф наматываю на себя уже на ходу. Марина Сергеевна точно бродит где-то здесь. Еще никто и никогда не покидал фабрику позже нее. Об этом даже есть легенда среди сотрудников.

Рабочий день окончен, а Светка долго ждать не будет. У нее принцип на этот счет: если опаздываешь на встречу больше, чем на пятнадцать минут, она просто встает и уходит. Вот это я понимаю – уважение к себе! Она-то бы точно не позволила помыкать собой…

**

– Ты крестишься перед входом в ее кабинет? – серьезно спрашивает Светка, потягивая горячий шоколад из чашки.

– Да ну перестань, чего ты, – мнусь я, вспоминая, как сдуру рассказала ей про свой ритуал: три раза перекреститься и поплевать через плечо на удачу. Там вроде и христианские заветы соблюдены и старославянские. Ну так, чтобы наверняка.

Светка разражается смехом на всё кафе так, что люди начинают оборачиваться. Я шикаю на нее. Не люблю привлекать к себе внимание незнакомцев.

– Карина, это же глупо, – добродушно улыбается подруга, отсмеявшись.

– Вот ты ржешь, – недовольно бурчу я, – а один раз я этого не сделала, и она меня едва на кусочки не порвала!

– Карина! – Света накрывает мою холодную руку своей теплой ладонью. – Тут дело не в магии и приметах, а в том, что ты позволяешь ей так с собой обращаться. А эта женщина с недо… кхмм… ну ты поняла, только того и ждет, чтобы сорвать свои неудовлетворенности на ком-то.

– Просто не справедливо, что этот «кто-то» – я.

Света опять начинает смеяться:

– Карин, ты когда дуешься, похожа на воробья, знаешь? Такого нахохлившегося, особенно сейчас, с этим шарфом огромным.

Смотрю на подругу и непроизвольно начинаю улыбаться. Она полностью соответствует своему имени, «светит». Рядом с ней все проблемы как будто бы становятся меньше и уходят куда-то. Натуральная блондинка, с огоньком в глазах, Светка никогда не была классической красавицей, но мужиков к ней тянуло как магнитом, видимо чувствовали эту невероятную энергетику.

А она что? Отшивала таких завидных женихов, что у меня волосы дыбом становились. Иногда в наш маленький городок заезжали прямо-таки заряженные мужчины, при деньгах, при квартирах в Москве, заходили в караоке, где она работала администратором, и влюблялись просто повально, но она только улыбалась и головой качала:

– Не нужно мне все это, Карин, несерьезные они.

– Но ты ведь и не поймешь этого, пока хотя бы на одно свидание не сходишь! – вставала я на защиту «принцев». Очень мне хотелось, чтобы Светку, как в сказке, увез принц на белом коне, подальше из нашего захолустья, не достойно оно ее.

– Нет, – мягко качала она головой, – мне все это не нужно. Я хочу простого парня, чтобы у него на первом месте были я и дети, а не деньги. Это сейчас куда ценнее, понимаешь?

А я не понимала.

Время шло, а Света все с такой же вежливой улыбкой отказывала всем кандидатам. Я уже начинала рвать волосы на голове, когда дело пошло к двадцати семи. Но тут появился Вадим.

Мы со Светой пришли на открытие нового ресторана, такое событие в нашем городе не пропускают, очередь стояла многочасовая. Цены приемлемые, еда очень вкусная, чего еще нужно в городке, где из развлечений только местный клуб, да кинотеатр, кое-как перестроенный из дома культуры?

Еда оказалась выше всяких похвал, суши мы тогда съели столько, что живот разболелся. Поэтому, когда принесли десерт, мы начали отнекиваться, мол «не заказывали».

– А это комплимент вам. От шеф-повара, – заговорщически подмигнул официант.

Мы дружно перевели взгляд на открытую кухню, где на нас смотрел прямо-таки очаровательный мужчина. И конечно же, подмигнул он Светке.

И тогда началась настоящая магия. Они виделись постоянно, когда у них только выпадала свободная минутка. По счастливому стечению обстоятельств, караоке Светы находился буквально в пяти минутах от ресторана Вадима. Он являлся владельцем ресторана, не только шеф-поваром. Оказалось, что он жил в нашем городе раньше, но уезжал в Москву, чтобы получить образование. Сам он объяснял свое возвращение тем, что никогда не хотел жить в большом городе.

– Да и нашу Николенку поднимать надо, – улыбался он во все тридцать два, – негоже такому городу без хорошей еды пропадать.

Признаться честно, я даже немного ревновала подругу к нему, поначалу. Вадим казался таким интересным и разносторонним, что я на его фоне была просто серой мышью. Конечно, негоже мне с мужиками соревноваться, но Света была моей единственной настоящей подругой, и коря себя за малодушие, я все-таки безумно боялась, что она отдалится от меня.

– Какие глупости, воробышек, – обнимала меня Светка, когда я делилась с ней своими страхами, – в моем доме и сердце всегда будет место для тебя.

И мои переживания проходили. Особенно после того, как Вадим закатил, при чем абсолютно бесплатно, вечеринку в честь моего дня рождения в своем ресторане, навеки покорив всех моих родных.

– Вот тебе такого же надо, – шептала мама, улучшив минутку, – крепкий, ладный, еда в доме всегда есть!

– Мама! – краснела я, боясь, что нас могут услышать.

– Не мамкай! В Ленинграде люди тоже беды не ожидали! А с поваром не пропадешь.

Я не стала тогда уточнять, точно ли она поняла исторические события, потому что спорить с маман было бесполезно.

Идеей выдать меня замуж она была одержима, кажется, со дня моего рождения.

Вот только… Вот только это была я.

В школьные годы я мучительно разглядывала отражение в зеркале, пытаясь понять, за что мне всё это.

Невысокая, полноватая, с простыми чертами лица и темными волосами. Хотя нет, волосы я свои как раз любила – длинные, блестящие, словно из рекламы. И еще мне нравились глаза, такие карие и большие. На этом всё. Остальные части моих фигуры и лица, похоже, собирал какой-то слепой скульптор.

К моим двадцати пяти, чуда не произошло, я не превратилась в прекрасного лебедя.

Видя, как даже мои длинноногие однокурсницы порой испытывают сложности с заведением романов, я просто махнула на ребят рукой. Абсолютно непонятно, что им вообще нужно. Толпы красивейших девушек у них перед глазами бродят, а они нос воротят. Становилось понятно, почему так много русских женщин выходили за иностранцев. Эти-то хотя бы красоту ценить умели. Да, и там не без сложностей, ясное дело, но все-таки мне казалось, что «за бугром» мужчины какие-то другие. Более открытые, что ли.