Припомнилась к слову и та же Спарта, первоначально составленная из четырёх дорийских общин, но затем включившая в свой состав на равных правах спартиатов ещё и ахейскую общину расположенных рядом Амикл. Побыли ахейцами, и хватит с вас, теперь будете дорийцами, как и мы, потому как полис — дорийский. Есть у вас вопросы, жалобы, возражения против спартанского гражданства? Ну, вот и славненько, договорились. И уже к началу Мессенских войн вступили в них как один народ. Им-то, конечно, было легче — и те греки, и эти. Одни и те же боги, один и тот же язык — ну, разные диалекты, но понятные всем. И обычаи схожие. Ну так и времени ведь потребовалось с гулькин хрен. Тут, правда, есть ещё версия, что и сами дорийцы по пути в Пелопоннес ахейской массовкой обрасти успели, потому как археология в дорийских областях Греции до и после их вторжения не фиксирует заметной смены населения и культуры. Ну, не той, конечно, подражающей во многом минойскому Криту рафинированной культуры Микен и иже с ними, та рухнула и до прихода дорийцев, а той, которая как была у ахейских трудящихся масс при Микенах, так и осталась при дорийцах. С их приходом — никаких принципиальных и заметных для археолога этнокультурных изменений.
На Крите с этим, конечно, сложнее, потому как коренные критяне — ни разу не греки и вообще не индоевропейцы. У той же Пасифаи коринфский выговор поставлен в Школе безукоризненный, и когда говорит спокойно, следя за языком, только внешность в ней этеокритянку и выдаёт, но когда о чём-то волнующем её заговорит — сама не замечает, как сбивается на местный акцент. Для её соплеменников, в Коринфе не обучавшихся, он и вовсе обычен и выражен ярче, а попадались и говорящие на ломаном греческом. И это по её словам тоже не предел — есть и вовсе на греческом не говорящие, потому как не нужен он им в родной общине, в которой все говорят на родном минойском языке. А под стать языковой разнице и разница в народных обычаях и культуре. И конечно, ассимиляция для настолько разных народов затруднена, но ведь и прошло же добрых полтысячелетия, так что будь исходная политика дорийских полисов другой, на ассимиляцию нацеленной как можно скорейшую, перемешались и слились бы в один народ давным давно.
А потом гетера, как и обещала, организовала нам и смотрины двух девчонок — ага, полноценные, со знанием дела. Прямо там, среди зрителей игровой площадки вместе с их мамашами их перехватила, переговорила с мамашами на их языке и вместе с нами их и девок повела на небольшой уединённый пляжик между скал. Подавая пример, Пасифая разделась сама, сняв даже бижутерию, и не просто разделась, а с апломбом, устроив чуть ли не показательный стриптиз. Мамаши девок завозмущались, о чём-то недовольно с ней затараторили по-минойски, едва до ругани не дошло. Тогда она попросила точно так же и наших гетер разоблачиться, а сама пошла в воду, устроив показушное купание — конечно, тоже с наглядной демонстрацией своих достоинств. Оттуда продолжила перепалку с явно шокированными мамашами девок, затем попросила наших гетер раздеть ещё и служанок, что девчонки исполнили без особой охоты и жутко стесняясь — ведь на глазах у мужиков, да ещё и чужеземцев, всё это происходило. И даже после этого Пасифае пришлось целую речь соплеменницам толкнуть, на грани истерики и с такой жестикуляцией, что Хренио в кулак прыснул, а за ним и мы с Володей, настолько это старые итальянские кинокомедии напоминало. Но наконец она мамаш убедила, и те с недовольными гримасами таки велели своим дочуркам раздеться. О танце осы тут речи не шло, и так-то в краску девок вогнали.
Долго мы их, конечно, не конфузили, а оглядев и заценив, дали знак одеваться. После этого только обсудили их внешние данные меж собой по-турдетански, дабы и этим их не смущать. Первый сорт будут, если не высший, насколько можно судить по их пока ещё не совсем складным фигурам. А гетера объяснила нам, что препирались с мамашами не из-за самого раздевания — и предупреждала их заранее, и понятно же, почему на пляже. Да и из рыбацких они семей, и зацепившийся за камень край сети высвободить надо, и за оброненной в воду снастью нырнуть, и не будешь же этого в одёжке делать, и раздеться в присутствии мужиков-односельчан, если это по делу, не проблема. Но она-то ведь от них хотела, чтобы и они в лучшем виде себя продемонстрировали, ради чего и личный пример в этом им показала, а это ведь уже другое дело. Строгие в этом плане нравы у её народа, и её саму не только за самую непристойную сторону её ремесла осуждают, но и за внешнее бесстыдство её профессии. Парадокс на фоне традиционных нарядов жриц с их открытым верхом и наготы участниц тавромахий? Но таковы уж старые обычаи коренных критян.
Потом она снова о чём-то говорила с мамашами девчонок, отчего те морщились и ворчали, но сдались. Обернувшись затем к нам, Пасифая попросила, чтобы все мужики отошли за скалу и не выглядывали оттуда, пока им не скажут, что уже можно, а гетер и их служанок — ага, всё ещё раздетых — наоборот, остаться. Мы успели выкурить за скалой по сигарилле, когда служанка Отсанды, уже одетая, пригласила нас всех вернуться обратно на пляж. Мамаши девок хмурились, вполне догадываясь, что обсуждается на незнакомом им языке, а наши испанки докладывали нам свою оценку ихних статей — и фигуристые, и длинноногие, и превосходно сохранившиеся для их возраста, образа жизни и количества рождённых ими детей. А что и мордашки симпатичные, и волосы роскошные, это ведь и по одетым было видно прекрасно. Первосортная порода, короче, а что яблоко от яблони далеко не падает, в античном мире никому разжёвывать не нужно.
После этого, дабы не смущать больше воспитанных в своих строгих правилах критянок, оделись и гетеры. Показ внешних статей закончен, стати одобрены, теперь дело за вполне благопристойным собеседованием. С ним, правда, нам пришлось преодолевать языковые трудности. Даже лучше всех их владевшая греческим девчонка говорила на нём медленно, подбирая слова, у второй греческий был ещё и ломаный, и не лучше обстояло с ним дело у обеих мамаш. Утомившись подсказывать им слова, а нам пояснять, Пасифая предложила им говорить на родном минойском, а она послужит переводчицей. Так дело пошло и живее, и конструктивнее. Зная одинаково хорошо и их жизнь, и античных греков, гетера и переводила не дословно, а точнее по смыслу, с учётом хоть и не высказанного, но подразумеваемого говорящим контекста. В нём ведь нередко добрая половина смысла и содержится, для знающих контекст самоочевидная и слов не требующая. А кто не в курсе контекста или не всё в нём понимает, тот и в сказанном поймёт в лучшем случае не совсем то, что ему хотели сказать.
У одной из девчонок — хрестоматийнейший с учётом услышанного нами ранее от гетеры случай. Участница тавромахий, как раз честно отбывшая положенный год. Отец погиб на чужбине в наёмниках, а жених, прыгавший через быка уже сверхсрочно, то бишь второгодник, погиб на очередной игре за месяц до окончания года. Те два парня из её же команды, любой из которых её устроил бы, своих невест имеют и от них не откажутся, а парень постарше, за которого она тоже охотно пошла бы, хоть он и не из бычьих игроков, нанялся в отряд Суса, отправившийся служить к Персею в Македонию. Одним годом там не обойдётся, года два, а то и три, если не все четыре, и вернётся ли ещё? Она бы ждала и четыре года, но нет же уверенности, что не напрасно, да и времени этого у неё нет. С ним не было ни помолвки, ни даже сговора, он и в Македонии жениться может запросто, если не погибнет, и в Кноссе на обратном пути, привезя домой жену оттуда. На него даже и не сошлёшься, обосновывая отказ очередным сватам. Кто ей не по вкусу, она пока отшивает, имеет право, но до каких пор отшивать? Где он, тот, который пришёлся бы по вкусу, но не имел бы ещё невесты? Нет таких на примете. Женихи в дефиците, хороших разбирают, за плохого не хочется, но все предложения — как раз из таких. В жрицы взяли бы, но в жрицы не хочется, и в гетеры тоже не хочется, хоть Пасифая и могла бы с этим помочь, а хочется простого семейного счастья, но с кем? А община ведь начинает давить — право выбора ты имеешь, ну так и выбирай же лучшего из имеющихся, а не жди сказочного героя, которого боги вовсе не обязаны послать специально для тебя. И что делать, если никто не по вкусу? От себя гетера добавила, что из отвергнутых девчонкой женихов двоих она бы на её месте не отвергла, и как община её капризов не понимает, так и она сама не поняла бы, если бы не знала об одной стране на западе, где все, как ей кажется, такие же чокнутые. Разве нет? А почему же тогда только такие оттуда и приезжают?
