— Наши предки, значит, мёрзли, а пингвины тем временем грели пузо на пляже, — схохмил Мато, и все слушатели рассмеялись.

— Вроде того. То есть, смотрите, ребята и девчата, что получается. Для нашего с вами Северного полушария это оледенение, бесспорный Вюрм-два, а для Антарктиды это межледниковье. И пускай Хэпгуд неправ в амплитуде бродяжничества полюсов, в самом факте и направлениях их бродяжничества он, выходит, абсолютно прав. И вот тут-то мы с вами приходим наконец к пониманию сути разночтений с датами и продолжительностью оледенений и межледниковий. Например, предыдущее межледниковье, Рисс-Вюрмское, оно же Микулинское для России и оно же Сангамонское для Северной Америки. Оно по одним данным началось сто тридцать, а закончилось сто десять тысяч лет назад и длилось, следовательно, всего двадцать тысяч лет, а потом, значит, начался Вюрм-один. Это если мы с вами послушаем американцев. А русские говорят, что ничего подобного, началось оно сто двадцать пять, а закончилось семьдесят пять тысяч лет назад, то бишь продлилось пятьдесят тысяч лет. Как вам такая разница в оценках? А правы ведь и те, и другие, только каждая сторона для своего региона. В эти спорные тридцать тысяч лет северный полюс по Хэпгуду находится в канадских Кордильерах ближе к Аляске. А мы с вами, помня о том, что Хэпгуд — мужик лихой и мелочиться не склонный, так далеко этот полюс загонять не будем, а остановим его на этой линии, допустим, у северного побережья материка. И что у нас тогда получается? Как раз именно это и выходит — в Северной Америке уже начался Вюрм-один, он же ранний Висконсин, который захватывает ещё и северо-восточную часть российского Дальнего Востока, зато в Европе и европейской части России в то же самое время благополучно продолжается Рисс-Вюрмское, оно же Микулинское межледниковье. У нас оно длинное, а у американцев короткое.

— Не повезло красножопым чудам в перьях! — схохмил один из слушателей.

— Ну, в то время они были ещё не в Америке, а в Азии, но и в самом деле, какая разница, с какого края ледника мёрзнуть, с того или с этого? — поддержал я его шутку, — И когда вы будете читать эту "Правду от Севыча", то вы заметите, что именно этот расклад там и смоделирован — если северный полюс уезжает в Северную Америку, то для России восстанавливается климат Микулинского межледниковья. Но мы с вами, ребята и девчата, люди взрослые и понимаем, что халява, к сожалению, вечной не бывает. Где-то в районе семидесяти пяти тысяч лет назад хулиганистый Хэпгуд загоняет северный полюс к северу Скандинавии. Мы с вами не такие хулиганы и придержим его, немного не доходя, а вот на восток его ещё подвинем, потому как для Америки это окончание раннего Висконсина и приход более тёплого периода между ним и поздним, а для нашего с вами Старого Света это уже наш Вюрм-один, он же ранний Валдай. В его разгар первая волна гойкомитичей через протаявший в Канаде коридор протопала в Америку, а в России захолодало и резко поплохело, да и Европа не очень-то наслаждалась теплом. Правда, и для Америки халява вышла скуповатая и на полноценное межледниковье не тянущая. Примерно до пятидесяти тысяч лет назад Хэпгуд оставил наше Северное полушарие в покое, но затем у него опять испортилось настроение, и он расхулиганился снова, послав северный полюс в Гудзонов залив. Мы с вами его, конечно, попридержим, но суть от этого меняется мало. С приходом полюса на место назначения устанавливается поздний Висконсин, он же Вюрм-два, он же поздний Валдай, которые и продлились до последнего камешка, сдвинувшего полюс к его нынешнему законному месту.

— А чего ожидать нам, досточтимый? — спросила Фильтата.

— В смысле, нашим дальним потомкам в Испании и наших нынешних колониях? От камешка, естественно, ничего хорошего. Где бы он ни ударил, землетрясения и цунами достанутся в изобилии и на долю наших потомков. В любом случае это чревато большими потерями, но если к тому времени наши потомки не выродятся, их цивилизация выдержит их и восстановится. В Арктику наша субтропическая зона уж точно не уедет, тропическая наших потомков сильно не огорчит, а если занесёт в умеренную, то тоже не смертельно. А ледник, как я уже сказал, до границ своего максимального распространения будет ползти пару тысячелетий, не меньше. Если, допустим, восстановится ситуация Вюрма-два, в этом приятного мало, но за две тысячи лет до прихода в Испанию тундростепи и тайги у наших потомков будет достаточно времени, чтобы найти способ компенсировать эти ухудшения.

— Но всё-таки, досточтимый, по продолжительности, — вернул меня Артар к теме своего вопроса, — Закончилось, значит, это Вюрмское оледенение примерно в одно и то же время, но началось оно в Америке намного раньше, чем в Европе?

— Да, получается так, — подтвердил я, — Схожая картина выходит и по Рисскому оледенению, оно же Иллинойское и оно же Московское. По одним данным оно началось двести тридцать, а закончилось сто пятьдесят тысяч лет назад, а по другим началось сто девяносто, а закончилось сто тридцать тысяч лет назад. Тоже весьма немалый разброс, от которого зависит длительность и Рисс-Вюрмского, и Миндель-Рисского или Кромерского межледниковья, оптимум которого приходится на двести пятьдесят тысяч лет назад. В это время в той же Британии водились даже бегемоты. Фактически разночтения определяются тем, что у кого считается межледниковьем, а что у кого — нет. Наш нынешний голоцен — это когда покровные ледники есть только в Антарктиде и Гренландии. Они расширились бы тоже с удовольствием, если бы им было куда, но их не пускает море. Весь прирост их льдов сползает в море, откалывается в виде айсбергов, уплывает в более низкие широты и тает в них. Ну, Антарктида-то на отшибе в своём Южном полушарии и мало кого волнует, а Гренландия — ну, не повезло ей просто. Северной частью залезла в зону полярной шапки, где есть условия для образования и роста ледника, за что и страдает. А больше поблизости от северного полюса крупных массивов суши нет, и покровным ледникам образовываться негде. Эту ситуёвину и принято считать межледниковьем в узком смысле, когда только в Гренландии и есть ледник, а Евразия и Северная Америка от ледников свободны. И такие полноценные межледниковья — да, длятся относительно недолго. Сами посудите, ребята и девчата, куда бы ни толкнул полюс очередной камешек, в полярную шапку попадает если не один материк, так другой. И соответственно, на одном из них начинается оледенение, а на другом — при удачном для него переезде полюса — вполне может сохраняться и климат межледниковья. И если такой расклад мы за межледниковье не считаем, то оно короткое, а если считаем, то длинное. Отсюда и разночтения в сроках оледенений и межледниковий.

— Ну так а нам-то, досточтимый, на какие ориентироваться? — спросил Мато.

— В соответствии с нашим принципом — надеяться на длинное межледниковье, но готовиться к короткому. Если полюс съезжает в сторону Атлантики, как в Вюрм-два, у нас помимо сиюминутных бед ещё и в долгосрочном плане пострадают и наша испанская метрополия, и будущие североамериканские колонии. Неплохим для нас вариантом был бы сдвиг полюса ближе к Аляске, то бишь повтор ситуёвины преждевременного раннего висконсина Америки, когда Испании лучше, а атлантическому побережью Штатов едва ли хуже, чем сейчас, но каковы на это шансы? Закона подлости тоже никто не отменял. Нам с вами выпало жить в плейстоцене, в котором от очередного оледенения не зарекайся.

— Которое будет не везде, — заметил Артар, — Ведь получается что, досточтимый? Что не климат в среднем по шарику холодает, а просто полярные шапки перемещаются и приводят к местному похолоданию?

— Поначалу — да, но затем рост площади ледников повышает альбедо и шарика в целом, и это работает уже в сторону глобального похолодания. В том же самом миоцене, например, в Гренландии не было никаких покровных ледников, покуда не обледенела вся Антарктида. Но срабатывает и отрицательная обратная связь — чем климат холоднее, тем он суше, а значит, меньше осадков и хуже условия для дальнейшего роста ледников. Да и не только же ледники влияют на климат. У нас он сейчас холодает и без оледенения из-за снижения солнечной активности. А она, вообще говоря, зависит от гравитационного поля планет, совместно воздействующих на Солнце, то бищь от их взаимного расположения на орбитах в каждый текущий момент. Оледенение или межледниковье — от этого солнечная активность не зависит, зато её влияние накладывается на ледниковые колебания сверху. Если у нас межледниковье и солнечный максимум, на дворе климатический оптимум, при солнечном минимуме климат холодает со всеми вытекающими, а если на дворе при этом ещё и оледенение, мы получаем самый суровый климат из возможных.