Я вышел на балкон в своей комнате, расстегнув верхние пуговицы рубашки, которые уже начинали душить меня, и закурил сигару. Я редко курил, но сейчас мои нервы были на пределе. Светила уже сели за горизонт и на небе сияли две Луны, освещая все вокруг белым светом. Я шумно выдохнул, смотря за дымом уходящим вниз.

Вдруг с нижнего балкона раздалось ворчание старика:

— Что слюни распустил-то? Иди, давай, к ней! Я перегнулся через перила и посмотрел на нижний балкон, на котором сидел старик и курил свою трубку.

— Это вы мне? — спросил я его, смотря по сторонам, и не видя больше никого.

— А кому ж ещё-то? — усмехнулся он и, откинувшись в кресле качалке, посмотрел на меня снизу вверх.

— Девку бестолковую образумить не можешь. Боги связали вас истинными нитями судьбы, а вы упираетесь. Совсем не цените Божий дар! — продолжил он.

Я стоял, раскрыв рот от изумления. Как он узнал?

— Вы провидец?! — догадался я.

— Провидец, оракул, предсказатель, да называй, как хочешь. А изменить только ничего нельзя. Иди и забери то, что даровали тебе Боги! Не гневи их!

— Она сама должна решить, — уперся я, не понимая, зачем вообще разговариваю с ним.

Старик шумно выдохнул и раздраженно сказал, вставая:

— Устал я вас уму разуму учить, как слепые щенки тычетесь, не видя сути. Что предначертано — тому и быть! Они миры для тебя перевернули, но нашли истинную, а ты не ценишь! — прикрикнул он и стукнул трубкой по перилам и, кряхтя, пошел к себе.

— И дом не спалите! Поплавайте лучше! — крикнул он из комнаты.

Я остался стоять на балконе, с трудом переваривая слова старика. Миры? Он знает, что она моя истинная? Значит и то, что часть ее дара должна перейти ко мне. А ей он это сказал? Или вывалив на меня своё негодование, предоставил самому все ей рассказать? И причем тут бассейн? Я стоял, глядя на ночное небо с россыпью звёзд, и не знал, что мне делать. Может действительно, остудиться? У нас на каждом этаже был бассейн. И из моей комнаты так же вела туда дверь через ванную.

— Волонд! — услышал я голос Таннии.

Обернувшись, увидел, как она стоит в комнате перед раскрытыми дверями балкона и смотрит на меня. Я стоял и смотрел на нее, не веря в ее присутствие. Она сама пришла ко мне в комнату! Сама! Какой же я идиот! Мне надо было бежать к ней, а я сидел и жалел себя. Мудак! Кретин больной! У меня перехватило дыхание от понимания, что она здесь, рядом со мной. Такая желанная, долгожданная. Моя! Старик был прав…….

— Я не знаю, как сказать…….. Там действительно был Орин? — тихо спросила она.

— Да, — ответил я, подходя к ней.

Мою грудь сдавили тиски. Я с трудом сдерживался, что бы ни сгрести ее в свои объятья. Давая ей возможность договорить и, наконец, все выяснить. Чтобы между нами больше не было никаких вопросов. Не осталось никаких недомолвок. Я стоял напротив неё и ждал, что она решит.

— Я подумала, что это ты…….

— Наверное, на это они и рассчитывали, — сказал я, беря в руку прядь ее волос и поднося к своему лицу, вдыхая их неповторимый аромат.

Аромат, который въелся мне под кожу. Меня вело от одного ее запаха.

— Прости меня…….- начала она, но я не дал договорить, приложив палец к ее губам.

Очерчивая пальцем ее пухлые губы, с трудом сдерживая желание смять их своим поцелуем. Она смотрела на меня и ее прерывистое дыхание касалось моего лица. Я так долго ждал ее, что уже не мог сдерживаться. После такого трудного дня я больше не хотел ни о чем думать, и ничего выяснять. Устал сомневаться и надеяться. А после слов старого Жреца, решил больше не терять время. Расставить все точки над и. И больше никогда не отпускать ее от себя, привязав к себе своими собственными канатами.

— Я люблю тебя! Согласишься ли ты разделить со мной жизнь? — спросил я, гладя ее сочные губы, не в силах оторвать от них взгляд.

— Что? — спросила она, не понимая.

— Я хочу связать свою жизнь с тобой. Ты будешь моей женой? — повторил я, более доходчиво.

Танния посмотрела на меня своими удивительно голубыми глазами, в которых стояли слёзы и почти прошептала:

— Да….

Я отошёл от неё к тумбочке, что стояла рядом, и взял лежащее на ней кольцо, которое я достал еще в прошлый раз, решив сделать ей предложение. И взяв его, надел на ее палец.

— Жрица Танния, я предлагаю тебе выйти за меня замуж и разделить со мной не только свою жизнь, но и свой дар, — сказал я официально, целуя ее руку.

— Просто — Таня…… Я согласна, хотя и не знаю, как это, — ответила она.

— Я и сам не знаю, Таня, — усмехнувшись, ответил я, — Но ваш старый Сояр, видимо в курсе.

— О, да! Он все и про всех знает, — ответила она, глядя на кольцо, которое вдруг вспыхнуло красным всполохом на ее пальце.

Камень, что был в центре, поменял свой цвет с тускло-фиолетового на ярко-красный. Я и не предполагал, что наша семейная реликвия может признать ее. И вообще, что на это способна. Она передавалась из поколения в поколение с тех самых времён, когда наши предки были Жрецами огня.

— Он велел нам поплавать, — тихо сказал я, целуя ее руку, и вспомнив слова старого жреца.

— Было бы неплохо освежиться, — прошептала она.

С трудом сдерживая себя, я осторожно ее поцеловал, обнимая ее за талию и прижимая к себе. Больше отпускать ее от себя я не собирался. Она обняла меня за шею, отвечая на поцелуй, зарывая в мои волосы свои маленькие пальчики. И у меня сорвало планку. Я поднял ее на руки и пошёл вместе с ней в бассейн, не разрывая нашего поцелуя. Толкнув ногой дверь и пройдя с ней к лежаку, положил ее на него, нависая сверху. Подложив руку под ее голову, я целовал ее так неистово, что наши зубы стучали друг о друга.

— Больше не отпущу…..- прорычал ей в рот, переводя дыхание.

— Не отпускай, — попросила она в ответ, обнимая меня, и иероглифы на ее руках вспыхнули красными всполохами.

Рубашка на мне загорелась. Таня вскрикнула и попыталась меня оттолкнуть, но я не дал. Пусть сгорю заживо, но не отступлюсь. Я хотел ее до безумия. Словно оголодавший, терзал ее рот, сплетая наши языки и ловя ее стоны. Пламя не жгло мою кожу. Горела лишь ткань, переходя на ее платье. Я взял ее на руки и вместе с ней прыгнул в бассейн. Остатки обгоревшей одежды смыло водой с наших тел, полностью нас обнажая.

Мы вынырнули из воды, но пламя по-прежнему не отпускало нас. Даже в воде ее иероглифы продолжали гореть. Я взял ее за талию и, прижав к краю бассейна, поцеловал.

— Не бойся за меня. Твой огонь меня не жжёт, — сказал я.

Она хотела меня, я видел эту разгорающуюся страсть в ее глазах, как тогда, когда потеряла сознание от дикого возбуждения, глядя в ее полупьяные от желания глаза. Она провела рукой по моему лицу, проверяя сказанное. Погладила грудь, спустилась к животу и, убедившись, что все в порядке, улыбнулась. А я чуть сдерживался от ее ласки. Казалось бы невинной, но такой чувствительно тягучей.

— Я безумно хочу тебя, Таня, — прошептал ей в губы.

Она затуманенным взглядом посмотрела в мои глаза, при этом обнимая меня ногами в воде.

— Я безумно хочу тебя, Волонд, — повторила она.

— Будет больно…..- заглядывая ей в глаза и извиняясь за то, что сейчас опять причиню ей боль, сказал я.

— Я переживу. Все хорошо… — выдохнула она мне в губы.

И больше я не сдерживался. Я, наконец, смог полностью насладиться любимой женщиной. И больше не было преград между нами. Опустив глаза вниз, я увидел розовое пятно, что расплывалось вокруг нас. Она, наконец, стала моей. Только моей!

— Все хорошо…..- повторила она, поднимая мою голову вверх, целуя.

Она сама прижималась ко мне. Это был не просто страстный, безудержный секс. Это было нечто большее — мы любили друг друга. Было немыслимо красиво наблюдать за ней. Ее глаза горели страстью, от которой я сходил с ума. А иероглифы продолжали гореть красным пламенем, отбрасывая на меня свои блики, словно тянулись ко мне.

Вдруг, почувствовав резкую, обжигающую боль на своих запястьях и ногах, я сразу не понял, что произошло. Мои иероглифы тоже загорелись красными всполохами, как у Таннии. Переведя свое дыхание я заглянул ей в глаза. Она осоловевшими глазами смотрела на меня и улыбалась.