Мне часто снилось, будто я оказываюсь посреди океана. Я не помню, когда именно это началось. Но сны о воде стали моими постоянными спутниками, я свыкся с ними.

Начало сна часто менялось. В одну минуту я стою на улице и разговариваю с незнакомцем, или убегаю от страшного монстра с калькуляторами вместо рук, а в следующее мгновение я уже в воде. На мне спасательный жилет, всегда желтого цвета, плавки, которые я ненавидел – свободные и короткие, вместо обтягивающих до колена, и больше ничего.

Иногда вокруг бушует шторм, и я пытаюсь держаться на плаву. Реже – вода спокойна, и я не волнуюсь, совершенно уверенный в том, что меня спасут. Иногда вокруг меня плавает стая голодных акул, которые не обращают на меня внимания, пока я вдруг не начинаю кричать. В такие моменты я просыпаюсь и точно знаю, чем закончился этот сон. Благо в реальности я жив.

***

Фотуорт на юге Северной Каролины – самый обычный и ничем непримечательный городок. Дома здесь стоят с момента основания города, и многие семьи общаются десятилетиями.

Это было первой вещью, которую я услышал от местной жительницы. Её имя – Джуди. Старушка семидесяти лет, с седыми хорошо уложенными волосами. Платье в цветочек было подвязано белым широким поясом, а сверху – легкий кардиган. На дворе стояла середина июля и сам я умирал от жары.

– Когда ты живешь в этой жаре так же долго, как и я, то потихоньку привыкаешь к ней, дружок, – уточнила Джуди.

Я всячески пытался отделаться от этого «непринужденного» разговора, торопясь скорее оказаться в своём номере в крошечном, и единственном, отеле, но Джуди никак не могла понять моих намерений, ей нравилась бессмысленная болтовня, даже если собеседнику было физически сложно выслушивать её.

– Прошлой осенью здесь стояла жара, выше ста градусов, у соседей вся трава иссохла, а мне хоть бы хны. Так что, милок, я сейчас, можно сказать, замёрзла.

– А вот я бы не отказался от мороженого, – сказал я в надежде, что она даст мне координаты ближайшего магазина и отправится по своим делам. Вместо этого Джуди пригласила меня пройтись до кафе-мороженого, расположенного недалеко от автобусной станции.

В пути она рассказала мне обо всех важных фамилиях, которые стоило знать, но я забыл каждую из них, как только оказался на пороге прохладного магазинчика.

Крупный мужчина поприветствовал меня и предложил на выбор несколько их лучших вкусов. Я купил два рожка – для себя и для Джуди.

Мы распрощались на выходе, где я сослался на ожидающее такси и, наконец, отправился в отель.

В комнате не было ничего необычного. Безвкусно подобранные обои, аккуратно заправленная дешевым постельным бельем кровать, жесткий матрас и кресло, которое стояло лицом к телевизору, показывающему три канала.

Будучи журналистом, я побывал в стольких отелях, где на коврах были следы от высохшей крови, которую никто не потрудился вывести с дотошностью, как делала это моя мать с пятнами от вина, видел и дыры от пуль в стенах, прикрытые картинами. Но чего не сделаешь ради хорошенькой статьи. Поэтому я никогда не жаловался. И, если в номере не было слишком свежих следов бойни, я всегда оставлял чаевые на ресепшене.

Я положил чемодан на кровать и раскрыл его. Первым делом мне следовало принять душ, чтобы очистить голову и тело. Поездки на автобусах всегда давались мне тяжело, и я предпочитал самолёты, или хотя бы поезда, но в Фотуорт они не ходили. Была возможность воспользоваться местным развлекательным транспортом – паромом, но их я ненавидел еще больше. Именно поэтому я никогда не приближался к статуе свободы, хоть и бывал в Нью-Йорке не меньше сотни раз.

Прохладный душ после вкусного мороженого привёл температуру тела в норму, и я наконец смог погрузиться в размышления, находясь в полной тишине. Редактор журнала весьма требовательно настоял на поездке сюда, но я не совсем понимал, что заинтересовало его в этом городе. Со слов Джуди – это скучнейшее место на земле.

Первое правило при написании любой статьи в любом городе – не говорить, что ты журналист. По крайней мере, об этом точно не стоит распространяться всем подряд. Конечно, все же необходимо попросить разрешения о публикации истории у рассказчика, но всегда можно условиться изменить даты, имена, если очень хочется, и возраст тоже.

Но чем меньше город, тем сложнее сохранить эту тайну.

К вечеру моего первого дня в Фотуорте, весь город знал, что к ним приехал «журналюга из какого-то неизвестного журнала» и ко мне поступил добрый десяток записок с приглашениями в гости.

Это мог быть хороший знак, если в гостях меня не станут расспрашивать, о чем я вообще пишу, а начнут вываливать секреты городка раньше, чем я успею попросить о двух кубиках сахара в чай.

Из-за специфики моей работы, я часами засиживался в библиотеках и просматривал архивы, но и из таких

бесед могла нарисоваться настоящая полноценная статья.

Как-то раз мне повезло собрать материала на целый сборник рассказов, всего за одну беседу. Женщина, жившая в этом городке, название которого мне так и не удалось запомнить, была готова выдать все тайны местных жителей молодому писаке из журнала, о котором никто не слышал, и дала заверенное согласие на публикацию всего, если я изменю имена.

В журнале, где я работал уже много лет, не захотели публиковать так много информации, и я обратился к издательству. Они согласились распечатать только небольшой тираж и несколько раз уточнили, что сотрудничают со мной лишь из-за того, что им понравились мои статьи. В итоге мой сборник имел большой успех и было распечатано несколько дополнительных тиражей, потому что читателям невероятно понравились истории из жизни простых американцев, пытающихся устроить вечер барбекю, имея под рукой лишь складной стул, который невообразимым способом был переоборудован в гриль.

Для многих людей вообще не имеет никакого значения, будет ли их история опубликована в местной газете или в журнале, специализирующемся исключительно на внутреннем туризме. Это честь, медаль, которую они будут носить с гордостью. Они вырежут или распечатают статью, приклеят её на бумагу по размеру рамки и гордо вывесят в кабинете.

– Это было написано о нашем районе, – скажет чья-нибудь жена, когда к ней нагрянут гости.

– Да, об этом забавном случае поведала именно я, можете спросить самого автора, – будут хвастаться другие, женщины постарше, в разводе или нет, но зачастую с серьезными проблемами накопительства.

И никакого значения не имеет, что этот самый автор просто ужасен в запоминании имен.

В жаркие дни мне никогда не пишется. Прогулки по любой местности в такие дни превращаются из удовольствия в пытку, поэтому, когда три дня я провёл перемещаясь по трем локациям – своему номеру, кафе-мороженому и круглосуточному продуктовому – жители забили тревогу.

Я до сих пор не согласился ни на одно приглашение, но никому и не отказал. А они жаждали увидеть меня. Первым делом я посетил местный музей, где все экскурсоводы уже были натренированы рассказать мне обо всех достопримечательностях, пока я бродил за ними по пятам, записывая каждое слово на новенький диктофон.

В музеях бывало прохладно и почти никогда не было людей, в конце концов именно это я и собирался исправить, поэтому я с большим удовольствием посещал их.

Сразу после музея я отправился в довольно скучную забегаловку, которую тут считали местным рестораном с, как минимум, одной мишленовской звездой. Повар не был способен на полноценный разговор, будучи вдрызг пьяным, а официант – студент первого курса медицинского колледжа – так плавал в меню, что я поспешил удалиться, не дождавшись своего положенного обеда. Я почти что чувствовал все взгляды, направленные в мою спину. Жители городка были недовольны, возможно оскорблены, но что поделать, если всем тут требовалось посетить хотя бы одно занятие по обслуживанию гостей.