В эти дни Военным советом армии проводились делегатские собрания. На собрании у нас в 172-й дивизии был весь состав Военного совета. С докладом выступил генерал И. Е. Петров. Он ознакомил делегатов со складывающейся обстановкой, с мерами по усилению обороны и подчеркнул то, как изменились возможности защитников города по сравнению с декабрьскими боями. Тогда мы имели тонкую ниточку наших боевых позиций. Сегодня - целую сеть хорошо оборудованных окопов, траншей и ходов сообщения. Тогда автоматы имели лишь некоторые командиры взводов, рот и разведчики, теперь ими вооружены до 30 процентов бойцов, созданы взводы автоматчиков в батальонах и роты в полках. Мы получили достаточное количество противотанковых ружей, пополнились противотанковой артиллерией, имеем и подразделение гвардейских минометов. У нас недостаточно авиации, но нам помогает авиация фронта. Костяк нашей армии и 172-й дивизии составляют опытные и закаленные бойцы, командиры и политработники, и есть все условия для того, чтобы на священных рубежах севастопольской земли дать уничтожающий бой фашистским полчищам, выстоять и победить.

Выступавшие потом делегаты перед лицом своих соратников, перед командованием давали клятву не дрогнуть в боях, стоять насмерть и выполнить свой воинский долг до конца.

Затем командарм произнес короткую заключительную речь. Он выразил уверенность в том, что высказанные делегатами слова и клятва - это голос всех бойцов 172-й дивизии, что такой же решимости разгромить врага и отстоять Севастополь полны все красноармейцы армии, что с такими воинами мы непобедимы.

Через день командарм решил отдельно поговорить с младшими командирами. Генерал Петров, обращаясь к собравшимся, сказал:

- Поднимите руки те, кто воюет с самого начала обороны Севастополя.

Поднятых рук было маловато. Тогда он предложил поднять руки тем, кто отбивал декабрьский штурм врага, и, увидев, что таких оказалось более половины, заключил:

- Военному совету армии приятно знать, что больше половины из вас прошли тяжелые бои. Вам придется без приказа сверху замещать выбывающих из строя командиров взводов, а может быть, и командиров рот, брать на себя командование и ответственность за выполнение задачи. Будьте к этому готовы. Мы надеемся на вас, закаленных фронтовиков.

После всех этих мероприятий у воинов еще больше окрепло чувство ответственности за выполнение боевых задач, за оборону Севастополя.

На следующий день в Севастополе проводил совещание командующий СОР, на котором присутствовали командиры и военкомы соединений и руководители партийных в советских органов города. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский сказал нам примерно то же, что мы узнали от Петрова, но неприятной новостью в его сообщении было то, что подвоз материальных средств, в том числе и боеприпасов, в Севастополь резко сокращается, так как бомбардировщики противника начали гоняться за каждым нашим транспортом и кораблем. Значит, надо беречь боеприпасы и уметь бить врага без промаха.

Поражение советских войск на Керченском полуострове резко осложнило обстановку в районе Севастополя. Поэтому уже 18 мая Генеральный штаб направил командующему СОРом Ф. С. Октябрьскому директиву следующего содержания: "Имея в виду возможность наступления противника в ближайшее время на Севастополь, необходимо в кратчайший срок устранить все недостатки в оборудовании оборонительной полосы, занять войсками подготовленные рубежи обороты и быть в постоянной готовности к отражений) возможного наступления противника"{27}.

И действительно, немецкое командование сразу же по завершении операции на Керченском полуострове поставило 11-й армии задачу овладеть Севастополем в кратчайший срок.

Для проведения третьего наступления на Севастополь противник сосредоточил основные силы 11-й армии и огромное количество вооружения и боевой техники, в том числе и захваченные на Керченском полуострове советские танки и орудия. Из пехотных войск были подтянуты два немецких армейских корпуса, в составе которых находилось семь дивизий, один румынский горнострелковый корпус в составе трех дивизий, десять отдельных немецких полков и ряд специальных частей. В составе армии имелась сверхмощная артиллерия калибра 305, 350 и 420 мм и батарея сверхтяжелых шестисотмиллиметровых мортир "Карл".

Сам Манштейн признает: "В целом во второй мировой войне немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, особенно тяжелой, как в наступлении на Севастополь"{28}.

Всего под Севастополем противник имел 204 тысячи солдат и офицеров, 2045 полевых и противотанковых орудий и минометов, 450 танков, преимущественно средних, и 600 самолетов{29}, 500 из которых были сосредоточены на аэродромах в Крыму. Близость их от Севастополя позволяла немецким летчикам совершать до 5 вылетов в. день. Для блокады города с моря немецкое командование перебросило в крымские порты 19 торпедных и 30 сторожевых катеров, 8 катеров противолодочной обороны и 6 итальянских подводных лодок.

К началу июня в составе СОРа насчитывалось 106 тысяч солдат и офицеров, 600 орудий и минометов, 38 танков{30}.

Из приведенных данных видно, что противник имел над нами двойное превосходство в людях и артиллерийских орудиях и абсолютное превосходство в решающих средствах борьбы - авиации и танках.

Немецко-фашистское командование предусматривало нанести одновременно два сильных концентрических удара. Главный - с северо-востока из района Камышлы в направлении полустанка Мекензиевы Горы и берега бухты Северной (в полосе обороны 172-й дивизии и левого фланга 79-й бригады). Второй (вспомогательный) удар наносился с юго-востока вдоль Ялтинского шоссе.

Этими ударами предполагалось рассечь фронт нашей обороны натрое, окружить и уничтожить по частям обороняющиеся войска на главной полосе обороны, захватить командные высоты в глубине - Мекензиевы горы, Сапун-гору - и затем развить наступление с двух сторон непосредственно на Севастополь.

На направлении главного удара, на фронте 4-4,5 километра, Манштейн создал сильнейшую группировку: 54-й армейский корпус в составе четырех немецких дивизий, один отдельный полк и несколько саперных батальонов. Общая численность войск противника на этом участке составляла 75 тысяч человек.

Их поддерживало 120 артиллерийских батарей, в том числе 56 батарей тяжелой и сверхмощной артиллерии калибром от 190 до 420 мм, батарея сверхтяжелых мортир.

Такое сосредоточение артиллерии позволило противнику на фронте прорыва создать плотность огня до 200 орудий и минометов на километр фронта прорыва.

Кроме того, здесь действовало до 300 танков. Это давало дополнительно 50 орудий на каждый километр фронта. На этом же направлении применялось до 600 бомбардировщиков.

Все эти силы должны были обрушиться на нашу дивизию и 79-ю бригаду, оборонявшиеся на участке главного удара. Здесь враг имел превосходство над нами в живой силе в 9 раз, по артиллерии - более чем в 10 раз, не говоря уже о танках, которых мы не имели вовсе, и абсолютное господство авиации.

На направлении вспомогательного удара наступал 30-й армейский корпус в составе трех пехотных дивизий, который поддерживали 25 батарей тяжелой и легкой артиллерии и до полусотни танков.

Планом немецкого командования предусматривалось полностью подавить огневую систему на всей глубине нашей обороны, уничтожить основные силы обороняющихся войск, подорвать моральную стойкость севастопольцев и создать условия для быстрого продвижения танков и пехоты.

Одновременно привлекалось 150 специальных бомбардировщиков для нанесения ударов по нашим кораблям и транспортам на морских коммуникациях, связывающих Севастополь с Кавказом, чтобы срывать подвоз подкреплений, боеприпасов и других видов снабжения.

Все эти задачи планировалось решить еще до перехода пехоты и танков в наступление. На это Манштейн отводил 17 суток авиационной и 5 суток артиллерийской подготовки. Начало авиационных ударов было назначено на 20 ма. Разумеется, о силах и замысле врага мы говорим только теперь, когда они стали известны. Но в то время никто из нас этого не знал. Гитлеровцы были совершенно уверены, что после такой огневой подготовки наша оборона будет полностью подавлена. Позже пленные говорили, что 15 июня они надеялись пить шампанское на Графской площади.