3 ноября Военный совет Черноморского флота обратился к личному составу флота с воззванием. В нем говорилось: "...В этот грозный час еще больше сплотим свои ряды для разгрома врага на подступах к Севастополю. Каждый боец, командир и политработник должен драться с врагом до последней капли крови, до последнего вздоха"{10}.

В тот же день Военный совет телеграфировал Верховному Главнокомандующему и Наркому Военно-Морского Флота: "Приморская армия, отжатая противником на юго-восток, в настоящее время... отходит к Севастополю. Оборону Севастополя осуществляют морские части, которые слабо оснащены оружием и не имеют полевой артиллерии. Для отражения наступления врага введена в действие артиллерия береговой обороны главной базы"{11}.

И все же в ходе этих первых тяжелых боев на дальних подступах к городу наступление передовых частей врага было задержано.

А главные силы 54-го армейского корпуса немцев, ослабленные и измотанные в боях на Ишуньских рубежах, все еще не могли приблизиться к Севастополю. Только 4 ноября к фронту в районе Шули подошли части 50-й пехотной дивизии. Но, встретив здесь упорное сопротивление наших моряков, они не смогли ни продвинуться вперед, к Балаклаве, ни повернуть к Байдарскому ущелью, чтобы вместе с основными силами 30-го армейского корпуса зажать Приморскую армию в этом районе.

Однако этому опасному замыслу врага не суждено было осуществиться. Ввязавшись в бой с нашими моряками, которые действовали очень активно и угрожали ударами по флангам и тылу немецкого соединения, командование 50-й пехотной имело возможность направить в сторону Байдарского ущелья лишь часть сил. Но и они были задержаны на высотах севернее Байдарских ворот подразделениями нашей 40-й кавалерийской дивизии.

Таким образом, небольшие силы морской пехоты и береговая артиллерия облегчила отход Приморской армии и сорвали замысел немецко-фашистского командования - с ходу захватить Севастополь к 1 ноября.

В свою очередь Приморская армия, оттянув на себя преследующий ее 30-й армейский корпус, ослабляла силу ударов немцев на город и этим облегчала борьбу краснофлотцев.

Немецко-фашистское командование, безусловно, допустило крупную оперативную ошибку, разбросав свои силы по всему юго-западному району Крыма в стремлении одновременно решить две крупные задачи - захватить Севастополь и разгромить Приморскую армию.

Теперь оно было вынуждено создавать более сильные группировки и для этого спешно подтягивать главные силы 54-го армейского корпуса.

* * *

Советское командование понимало, что если в первые дни боев благодаря исключительному героизму моряков удалось задержать продвижение передовых частей немцев, то теперь отразить удары крупных сил врага будет намного труднее. Требовались срочные меры по укреплению обороны.

В такой обстановке 4 ноября состоялось заседание объединенного Военного совета, на котором присутствовали: от Черноморского флота командующий вице-адмирал Ф. С. Октябрьский и член Военного совета дивизионный комиссар Н. М. Кулаков; от 51-й армии - командующий генерал-лейтенант П. И. Батов и член Военного совета корпусной комиссар А. С. Николаев и от Приморской армии - командующий генерал-майор И. Е. Петров и член Военного совета бригадный комиссар М. Г. Кузнецов.

Объединенный Военный совет, заседанием которого руководил командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко, проанализировал крайне тяжелую обстановку, сложившуюся на полуострове, и определил характер дальнейшей борьбы.

Не следует упускать из виду, что борьба за Севастополь начиналась, когда обстановка на всем советско-германском фронте складывалась неблагополучно для нашей страны. Поэтому решения местного командования флота и сухопутных армий на таком удаленном фронте имели решающее значение.

Директивой командующего войсками Крыма были определены два основных района обороны - на Керченском полуострове и в Севастополе.

Руководство всеми войсками на керченском направлении возлагалось на командующего 51-й армией генерал-лейтенанта П. И. Батова. Ему подчинялась и Керченская военно-морская база.

Для обороны Севастополя создавался Севастопольский оборонительный район (СОР). В состав его включались: вся Приморская армия, береговая оборона и все сухопутные части главной базы Черноморского флота, а также военно-воздушные силы флота, выделяемые для обороны Севастополя по особому указанию.

Командующим Севастопольским оборонительным районом был назначен командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров, начальником штаба - полковник Н. И. Крылов. Назначение на этот ответственный пост генерала Петрова было не случайным. Ведь он уже был известен как один из способных руководителей героической обороны Одессы.

Однако следует отметить, что назначение командующего сухопутной армией руководителем обороны главной морской базы Черноморского флота Севастополя имело и свои минусы. Дело в том, что ему не были подчинены в ходе борьбы за Севастополь Черноморский флот, бомбардировочная авиация флота и морские транспортные средства, обеспечивающие все необходимые перевозки в осажденный город и эвакуацию из города.

Но в тот критический период обороны города, когда судьбу его решали не дни, а буквально часы, Иван Ефимович Петров оказался на месте. Он ясно понимал сложившуюся обстановку, трудности борьбы, осуществлял нужные мероприятия, могущие обеспечить устойчивость, обороны, разработал план немедленного усиления ее за счет прибывающих частей Приморской армии и до деталей продумал вопросы управления войсками.

А противник, подтянув главные силы 132-й и 50-й пехотных дивизий и до 100 танков, повел наступление на центральном участке фронта в направлении Черкез-Кермен, Мекензия, восточная оконечность Северной бухты.

Здесь у нас было слишком мало сил, поэтому враг мог бы при первых же ударах выйти на Мекензиевы горы. В этом случае была бы серьезно нарушена вся система обороны города. Поэтому в 19 часов 5 ноября вице-адмирал Ф. С. Октябрьский в телеграмме И. В. Сталину и Н. Г. Кузнецову доносил, что Севастополь под угрозой захвата, что активно действует авиация противника, оборону держат только моряки и до подхода частей Приморской армии резервы полностью отсутствуют.

Но все же эти части подходили. 4 ноября в район Севастополя прибыли два полка 172-й и 80-й отдельный разведбатальон 25-й стрелковой, 6 ноября 31-й Пугачевский стрелковый полк Чапаевской дивизии, 265, 51, 52-й артполки и 3-й артиллерийский дивизион 134-го гаубичного артиллерийского полка, а 7 ноября - 7-я бригада морской пехоты. Генерал Петров немедленно ввел в бой 383-й и 514-й стрелковые полки нашей дивизии для обороны высот северо-восточнее Балаклавы и в районе деревни Камары и прикрытия направления Ялта, Севастополь, а 31-й Пугачевский полк подполковника К. М. Мухамедьярова - на слабо прикрытый участок в районе Мекензия. Там же он сосредоточил и 7-ю бригаду морской пехоты.

Таким образом, в наиболее критический момент обороны Севастополя части морской пехоты не были одиноки.

Но в течение 6-7 ноября противник бросил в бой подошедшие резервы и начал наступление одновременно на нескольких направлениях. В результате ожесточенных схваток врагу удалось овладеть станцией Бельбек, селением Черкез-Кермен и выйти в долину Кара-Коба к деревне Верхний Чоргунь.

Меня и комиссара дивизии П. Е. Солонцова вызвал к себе генерал Петров. Мы подготовили командующему армией доклад о состоянии соединения после длительного его отхода от Симферополя.

Тягостным для нас был этот доклад. Ведь к тому времени в дивизии оставалось только около полутора тысяч бойцов, три гаубичных орудия и два танка. Правда, в Севастополь продолжали прибывать новые части, и мы надеялись получить пополнение.

В тот день генерала Петрова трудно было узнать. Он выглядел очень утомленным и каким-то осунувшимся. Все говорило о том, что человек устал до предела. Думается, что он сильно беспокоился и за армию, которая все еще полностью не подошла к Севастополю.