В 1836 году на Черноморском берегу построены укрепления:

1) Кабардинское и в Северном Дагестане. 2) Митрлинское на Сулаке.

В 1837 году на Черноморском берегу построены укрепления: 1) Михайловское. 2) Св. Духа.

В Дагестане занято Аварское ханство и сооружена крепость Кузнах.

Кроме того, в Дагестане предпринимались экспедиции в Аварии и Койсуби против Шамиля и в Чечне.

В 1838 году на Черноморском берегу построены укрепления:

1) Первый форт Новороссийский. 2) Тетинская. 3) Вельяминовское. 4) Навагинское.

Кроме того, в малой Кабарде для прикрытия Военно-Грузинской дороги:

5) Константиновское. 6) Елисаветинское.

На Сунженской линии для соединения Грозной с Внезапной:

7) Умахан-Юрт.

В Северном Дагестане для соединения Хунзаха с Темир-Хан-Шурою:

8) Зирани. 9) Бурундук-Кале.

В Южном Дагестане по случаю бывшего в 1837 году возмущения:

10) Кубинское. 11) Хазры.

Предпринята экспедиция в горные Самурские общества и в Койсубу и Аварию противу Шамиля.

В 1839 году на Черноморском берегу построены укрепления: 1) Другой форт в Новороссийске. 2) Форт Лазаревский. 3) Головинское. 4) Раевский.

По Любинской линии:

5) Зассовское укрепление.

В Южном Дагестане:

6) Тифлисское. 7) Ахтинское.

Предприняты две сильные экспедиции: одна для приведения в покорность Самурских горных обществ и другая противу Шамиля.

В 1840 году на Черноморском берегу устроены укрепления:

1) Возобновлены форты Лазарев и 2) Вельяминовский.

В Цебельде:

3) Марамбское.

На Лабинской линии:

4) Махашевское. 5) Темиргаевское. 6) Новоданское. 7) Новогеоргиевское.

На Чеченской линии:

8) Герзель-Аул.

Предприняты экспедиции в Чечню и Северный Дагестан противу Шамиля, для усмирения возмутившегося края.

В 1841 году предположено построить укрепления:

На Чеченской линии:

1) Чиркеевское. 2) В Аргунском ущелье при Чах-Кери.

На Лабинской линии:

3) При Ахмет-Гаре.

Кроме того, предполагалось: а) построить 4 поста на Лабе; b) 4 укрепленные станицы для поселения вновь формированного казачьего Лабинского полка и с) в Дагестане перестроить Темир-Хан-Шуру, Хунзах и низовое укрепление при Тарки, а на Черноморском берегу укрепление Гагры.

Кроме того, предпринимаются четыре экспедиции: одна в Дагестан, другая в Чечню, третья в землю абадзехов, четвертая в землю убыхов^[110].

Общий свод действиям на Кавказе с 1830 по 1841 год.

Из этого краткого очерка видно, что в продолжение 15 лет, т. е. с 1826 по 1841 год, построено:

     С 1826 по 1831 год:

На Черноморском берегу и за Кубанью

в земле шапсугов … 4 укрепления

На Мезгинской линии … 4 укрепления

Итого … 8 укреплений

     С 1831 по 1838 год:

На Черноморском берегу и за Кубанью

в земле шапсугов … 10

В Дагестане … 3

Итого … 13

     С 1838 по 1841 год:

На Черноморском берегу … 9

Против абадзехов … 6

В Дагестане и Чечне … 10

В Кабарде … 2

Итого … 27

ВСЕГО … 48 укреплений

Последствия от мер, принятых на Черноморской береговой линии.

По сие время укрепления на Черноморском берегу и крейсерство, в особенности азовскими ладьями, конечно, затрудняют сообщение, не менее того черкесы не перестают быть в сношениях с Турциею, о чем свидетельствуют журналы происшествий и донесения местного начальства. Сношения эти могут быть еще более затруднены, но никакою бдительностью нельзя достигнуть, чтобы они были вовсе прерваны. Нельзя, чтобы черкесы не пользовались ночною темнотою, или туманом, или сильным ветром, — отдаляющими крейсера от берегов. Заметить должно, что к сношению с Турциею они побуждаемы не только торговыми и политическими видами, но и узами родства, проистекшими от вековых продаж женщин, или, вернее сказать, от выдачи их в замужество. А потому, ежели бы даже и удовлетворять их нуждам для потребностей жизни, то связи с Турциею этим расторгнуты не будут; безошибочно можно сказать, что теперь в Константинополе почти нет ни одного сановника, который бы не был по жене или наложнице в родстве с лучшими фамилиями черкесскими. На сухом пути кордонные линии имеют взаимные сношения между укреплениями, там остается след, по которому можно прорвавшуюся партию преследовать, не менее того горцы чрез них беспрерывно проходят.

Для сближения посредством торговли с кавказскими народами, которым продавать почти нечего, заведены были меновые дворы или дозволяется приезжать в наши города и деревни для продаж и покупки разных товаров; кабардинцы, чеченцы, шапсуги и натухайцы возят и теперь на продажу: доски, бревна, дрова и живность; первые из них, как мирные, ездят даже в отдаленные станицы и колонии; между тем одни возмутились при первом появлении Шамиля, вторые волнуются, а последние среди миролюбивых и дружеских с нами сношений не перестают нападать на наши Анапские поселения. Нельзя не заметить, что во время экспедиции покойного генерала Вельяминова в их земле нападения эти никогда не повторялись так часто, никогда не были так жестоки и отчаянны, как в последнее время, когда сношения усилились.

Генерал Ртищев, командуя на Кавказской линии, сделал пред самым назначением своим в командование всем корпусам мирный договор с чеченцами; чрезвычайно обласкал главнейших и знатнейших из них в разбоях; одарил их щедро. Вслед за сим, отправясь в Тифлис, был атакован на первых переходах чрез горы сими самыми чеченцами.

Совершеннейшее невежество кавказских горцев препятствует видеть несоразмерность сил их с могуществом России. Они думают, что могут иметь против нас успехи и что могут отстоять свою независимость. От времени до времени действительно им удаются некоторые набеги, и удачи сии происходят от местных обстоятельств, а более от неспособности многих военных наших начальников. Как сии причины, так и вообще образ их понятия, происходящий от воспитания, обычаев и большого недостатка нравственности, заставляют их думать, что гостеприимство, щедрость, ласки, выгодные для них торговые сношения — суть дань бессилия. Они приносят тогда только пользу, если сопряжены с успехом оружья. Во все продолжение времени правления генерала Ртищева чеченцы и кабардинцы не переставали делать хищничество по Военно-Грузинской дороге, опустошая Терек, и только тогда усмирились, когда, как мы видели выше, выстроен был в землях их ряд укреплений с сильными гарнизонами, имевшими между собою свободное сообщение и в тылу целую Кавказскую линию. Эти укрепления дали возможность иметь лучший надзор за мирными; дали более удобности приходить с войсками нечаянно в жилища хищников и там наказывать их силою оружил; дали способ, в случае набегов, отрезывать отступление, о котором хищники всегда более помышляют, нежели какой-нибудь полководец.

Хотя укрепления на восточном берегу по своему отдельному (изолированному) положению представляют большие невыгоды, не менее того они имели бы влияние на горцев, как и другие линии, если бы возведение их сопряжено было с наступательными действиями и если бы гарнизоны были в состоянии неожиданно приходить в жилища горцев и наказывать их при малейшем неприязненном действии.

Напротив того, с 1838 года сильные отряды, на восточный берег прибывшие, оставляли горцев в совершенном покое и только от них отбивались во время постройки укреплений. Гарнизонам даже строго воспрещено было выходить из укреплений и угрожать горцам в жилищах их; даже вырубка леса была запрещена под тем предлогом, чтобы не заводить с горцами дела, не раздражать их и избежать потери людей. С другой стороны, совершенное бездействие^[111] породило в войсках робость и уныние, неизбежный источник болезней и смертности. Офицеры, большею частию дурной нравственности, предавались пьянству. Люди теряли уважение и доверенность к начальникам и упадали духом. Расстройство гарнизонов, дурное состояние укреплений и система, в действиях с горцами принятая, не соответствующие, как выше изъяснено, с их понятиями и образом мыслей о силе и могуществе, которым они только повинуются, — породили в них самонадеянность и дерзость, дотоле на Кавказе неслыханную.