Однажды Наталья Ивановна вызвала меня в свой кабинет и сказала, что приняла решение направить меня в командировку в центральный город Южного федерального округа нашей необъятной страны. В сентябрьские дни того года там проходил Всероссийский съезд художников. Учитывая сложности в государственной регистрации регионального отделения на территории нашего субъекта Наталья Ивановна решила направить окрепшего юриста в области культуры для уточнения всех нюансов и решения возникших проблем. Но потом она немного помолчала и сказала, что моим спутником будет заслуженный художник России Виктор Иванович Лахинский. Он получил грант для поездки на съезд, но не подозревал, что будет путешествовать со мной.
Наше знакомство произошло год назад, когда Виктор Иванович требовал оплату аренды за свою творческую мастерскую. Учитывая отсутствие бюджетных денег на эти цели, мне пришлось написать письменный отказ и направить его заявителю. Никогда прежде я не слышала, чтобы на меня так кричали. Виктору Ивановичу к моменту нашей встречи было около семидесяти лет, он носил шляпу с широкими полями, курил трубку, даже там, где это было запрещено, хорошо одевался, но всегда и во всём был не сдержан и крайне вспыльчив.
Услышав о нашей совместной поездке, я стала умолять руководителя отправить меня в другое время либо иным способом уточнить все вопросы. Наталья Ивановна улыбнулась и сказала, что служители культуры не любят и не будут решать рабочие вопросы по телефону. Я пообещала, что поеду когда и куда угодно, только без этого напыщенного деятеля. Директор тут же одернула меня и потребовала с бОльшим уважением относиться к достойному и знаменитому художнику. Я извинилась и поплелась в свой кабинет. Через час Виктору Ивановичу было объявлено имя его спутницы. Эта новость привела его в бешенство. Он кричал, что не собирается ехать на встречу с друзьями вместе с грубой и топорной деревенщиной, для которой нет разницы между акварельной и темперной краской. Великий художник так разошелся, что не заметил моего присутствия в приемной Натальи Ивановны. Она мужественно выслушала монолог возмущенного творца и сухо ответила, что вопрос по моей командировке решен и обсуждению не подлежит. Виктор Иванович, словно ошпаренный, выскочил из кабинета и побежал по коридору. Наталья Ивановна извинилась за эту сцену и объяснила, что дружна с супругой известного художника, та попросила отправить вместе с Виктором Ивановичем надежного человека, чтобы присмотреть за любителем горячительных напитков. Сопровождать мужа пожилая женщина не смогла из-за болезни, но очень просила помощи у Натальи Ивановны. Я возмутилась еще больше, ведь теперь мне нужно было нянчиться с этим надменным человеком, склонным к алкоголизму. Директор уверила, что поездка будет для меня полезной и без сомнения увлекательной…
В дорогу мама накупила мне массу магнитиков с прекрасными пейзажами нашего региона и просила постараться получить от командировки лишь позитивные эмоции. В назначенное время я прибыла в аэропорт. На входе я заметила Виктора Ивановича в сопровождении супруги и еще нескольких пожилых художников. Мне не хотелось попадаться ему на глаза, однако художник заметил меня, прежде чем я успела скрыться в толпе. Он чванливо посмотрел в мою сторону и процедил сквозь зубы: «Здрасте». «Доброе утро, Виктор Иванович», – учтиво произнесла я. Супруга художника приветливо поздоровалась и подошла поближе. Она протянула мне руку для рукопожатия, пожелала легкой дорожки. Я подала свою, но в ладони вдруг почувствовала небольшой клочок бумаги. Женщина наклонилась ко мне и тихонько произнесла: «Прошу Вас, не бросайте моего Витюшу, он всё что у меня осталось на этой земле». Я равнодушно ответила, что всё будет хорошо, спрятала клочок бумаги в карман и отправилась на досмотр и оформление багажа…
«Витюша», пройдя регистрацию, отправился к стойке бара, где закал приличную порцию коньяка и, не морщась, опрокинул её в себя. Потом попытался закурить трубку, но, увидев приближающихся сотрудников аэропорта, притушил табак и спрятал её во внутренний карман кашемирового пальто. Рейс немного задерживали, Виктор Иванович заскучал, выпил еще немного коньяка и всё-таки решил со мной заговорить. Он попытался извиниться за ту сцены в культурном центре, но потом перешел на историю создания Союза художников, важность проведения съездов, масштаб организации симпозиумов в период Советского Союза и пренебрежительное отношение к изобразительному искусству в этой стране после его развала. Он посмотрел на часы и стал ворчать из-за задержки рейса. Я обратила внимание на необычный золотой циферблат его часов и роскошный золотой браслет шириной около трех сантиметров. Виктор Иванович, перехватив мой взгляд, пояснил, что часы остались ему от отца, а браслет к ним сделала супруга. Она была ювелиром, но из-за плохого зрения перестала заниматься любимым делом, работала лишь на приеме заказов. Я похвалила ювелирную работу, но удивилась тому, что в дорогу он с собой взял такую дорогую вещь. «Это мой талисман», – сказал собеседник. Мы еще немного поговорили о какой-то ерунде и вскоре услышали приглашение на посадку. После коньяка Виктор Иванович значительно повеселел, пропускал меня вперед, поддерживал на трапе самолета и производил впечатление воспитанного галантного мужчины. Я была поражена таким переменам, но рассчитывать на дружеские отношения не торопилась.
В аэропорту южного города участников съезда встречала целая делегация. Гостей загрузили в автобус и отвезли в гостиницу, в холле вручили программку мероприятий. Всё вокруг было наполнено атмосферой праздника. Художники здоровались, обнимались, старались наперебой рассказать о новостях, произошедших с ними за год расставания, уточняли состав делегации. В дороге я очень устала и собиралась подняться в свой номер, чтобы лечь спасть, но Виктор Иванович преградил мне путь и сказал, что ждет меня на ужин в холле через пятнадцать минут для знакомства с творческой элитой страны. Я попыталась объяснить, что у меня нет сил, но мои отговорки не принимались. Именитый художник внимательно посмотрел в мои глаза и продолжил: «Тебя же послали за мной следить, вот и следи как положено». Я хотела оскорбиться и вовсе не показываться из своего номера, но Виктор Иванович засмеялся, сказал, что пошутил, а на самом деле просто хотел провести вечер с молоденькой хорошенькой девушкой. Я согласилась и отправилась в номер, чтобы занести вещи. Переодеваясь, я полезла в карман пальто, где обнаружила бумажку, которую получила от супруги художника. На листочке было написано её имя, номер телефона, и просьба позвонить, если появятся проблемы. Бросив бумажку в сумочку, я отправилась на ужин.
За время моего отсутствия Виктор Иванович переоделся в другой костюм. Он выглядел свежим и очень веселым. Протянул мне руку и сказал, что весь вечер будет ухаживать только за мной. В ресторане за роскошным столом нас уже ждала большая компания неизвестных мне ранее людей. В открытые окна было слышно пение птиц. Сентябрь в этом городе оказался невероятно теплым, казалось, лето не собиралось сдавать свои позиции.
Весь вечер я слушала разговоры творческих людей о лессировочных слоях какой-то краски, которые подсвечиваются и позволяют добиваться сложнейших цветовых эффектов и глубины пространства, споры про технику старых мастеров эпохи Возрождения и качество современных водно-дисперсионных красок на основе полиакрилов. Иногда мне сложно было уловить смысл слов, произнесенных за столом, но я сохраняла заинтересованный вид и проявляла доброжелательность. Я попыталась узнать у руководства Союза художников про возможность получить консультацию для оформления регионального отделения, но меня подняли на смех и объяснили, что такие вопросы на съездах не решаются, их обсуждают в рабочем порядке по телефону. После этого я немного разозлилась на Наталью Ивановну, но вспомнила слова мамы и решила насладиться красотой неизвестного мне ранее города, а также теплом уходящего сентября…
Изучив программку мероприятий, я поняла, что следующий день должен был пройти в режиме совещаний, второй день посвящен экскурсиям по городу, третий и четвертый предназначались для поездки на Таганрогский залив Азовского моря. Вечером четвертого дня мы должны были прибыть в аэропорт для возвращения домой.
