Пришлось рассказать, что аналогичным вопросом несколько месяцев назад пришлось заниматься и мне и финал был точно такой же. После разговора со следователем в голове моей появился ворох разных мыслей: я вновь и вновь прокручивал все произошедшее тогда. Из-за того, что мне так и не удалось больше встретиться с потерпевшей, осталось много неясностей. Но большой объем работы как всегда захлестывал, и я попереживал-попереживал, в чем-то посомневался да на том и успокоился.
Но так уж, видно, судьбе было угодно, что делом Бражниковой мне пришлось заняться вновь. После разговора со следователем прокуратуры Ленинского района прошло месяца четыре, и как-то я поведал о случаях с Бражниковой своему коллеге по розыску Николаеву.
Тот покачал головой:
-- Хитрая молодая особа, своего не упустит. -- И рассказал, как занимался розыском ее пропавших золотых сережек и колечка. В своем заявлении Бражникова написала, что золотые изделия купила недавно и они почти сразу же пропали. В краже подозревала подруг, с которыми проживала в одной комнате.
-- И чем же все закончилось? -- спросил я Николаева.
-- А ничем, -- хмыкнул он. -- То из кожи вон лезла, настаивая, что это подружки украли ее золото, и я девчонок не раз допрашивал в милиции: столько слез, бедные, пролили, оправдывались, что в глаза не видели этих сережек и кольца. А потом Бражникова вдруг пришла и, как ни в чем ни бывало, заявила, что вещички нашлись. Она их, оказывается, куда-то сунула и позабыла, а в пропаже стала винить подруг. В общем, дело пришлось прекратить в связи с изменившимися обстоятельствами. Но соседкам ее крепко досталось -- надо же, обвинила беспричинно в краже!
-- Да тут скорее дурость, чем хитрость, -- пожал плечами я. -- Или и то и другое.
-- Ну Бражникова сказала, что сама сообщит девушкам о прекращении дела. Сама, мол, кашу заварила, сама перед ними и извинюсь.
-- Так известила она девчонок или нет, что дело прекращено? -- спросил я ради любопытства.
-- Не знаю, наверно... -- ответил Николаев не очень уверенно.
Тем же вечером я поехал в общежитие на улице Космонавтов. Еду и думаю: уж теперь-то дождусь Бражникову во чтобы то ни стало. Но не тут-то было: в общежитии ее не оказалось: укатила, и не куда-нибудь, а в Тбилиси. Об этом мне сказали девушки, проживавшие с ней в комнате. Зачем поехала в Грузию, чего там потеряла, -- никому не ведомо. Хотел уже уходить, да вспомнил разговор с Николаевым о краже золота и о подозрении в краже этих вот самых девчонок. Спросил: а знают ли они, что дело прекращено? Ответили, что не знают, Бражникова им об этом ничего не сказала.
Девчонки, как услышали о прекращении дела, повеселели, разговорились. Оказывается, что и здесь Бражникова гнула свою линию. Она как бы по секрету сказала, что в милицию вызывать их теперь не будут, так как там с кем надо все уладила. Но за «любезность» с ее стороны потребовала, чтобы они покупали ей продукты, так как она больная, зарабатывает мало и есть ей нечего. И девушки подчинились: уж лучше кормить вредную соседку, чем ходить и оправдываться в милиции. Я был рад, что обрадовал их, а заодно у меня в голове созрел некий план в отношении Бражниковой. Мысль появилась как всегда неожиданно, будто кто свыше подсказал. Приехав в райотдел, я срочно подготовил на Бражникову ориентировку и отправил в Тбилиси. Смысл ориентировки был прост: просил проинформировать, не было ли в течение последних десяти дней случаев изнасилования гражданки Бражниковой, прибывшей в Тбилиси из Воронежа. Стал ждать.
Через день пришел ответ, что таких случаев зарегистрировано два и в каждом «эпизоде» Бражникову насиловали таксисты. Сообщалось также, что вопрос о привлечении виновных к уголовной ответственности в обоих случаях отпал, так как стороны разошлись мирным путем.
Прочитав, не поверил своим глазам. Значит, не ошибся: Бражникова свои сексуальные похождения сочетала с умыслом и расчетом. Сначала совершалось, так сказать, «действо», а потом с ее стороны на якобы насильника начиналось психологическое давление с угрозами привлечения его к уголовной ответственности.
Однако до суда дело не доходило. Получив энную сумму денег, Бражникова писала заявление, что никаких претензий к насильнику не имеет. Сколько было таких случаев и сколько денег брала Бражникова со своих неосторожных «клиентов», предстояло еще доказать. Разобраться с этим было, в принципе, несложно. Я знал, когда Бражникова приехала в Воронеж, с какого времени поселилась в общежитии и стала работать маляром в домостроительном комбинате. Узнал, сколько и в каких районах было совершено ее «изнасилований», прибавил несколько случаев по Тбилиси. Не было проблем и по установлению лиц, вступавших с нею в половую связь. Так что как только Бражникова вернулась из Тбилиси, я ее уже поджидал и пригласил в отдел милиции для беседы.
Надо сказать, что вначале девушка вела себя развязно и нагло. Я напомнил ей наш совместный рейд по автохозяйствам, где мы так и не нашли ее насильников. Этих ребят я уже установил, и они дали мне свои показания, но Бражникова об этом, естественно, ничего не знала. Когда я спросил, чем же закончилась ее эпопея по таксистам, она буркнула, что ничем, таксистов тех не нашла, вот и написала в заявлении о прекращении дела, что сама во всем виновата.
Я попросил ее зафиксировать свои слова на бумаге, что она и сделала. Таким же образом подтвердила свои «изнасилования» в Левобережном и Ленинском районах. Старался ей подыграть: ох, вот же какая несчастная, больная и бедная, что ж ее постоянно насилуют да обворовывают!.. Потом перешел от слов к делу: назвал, какие суммы денег она получила от таксистов и других «насильников», и сообщил, чем закончилась кража ее золотых изделий. Рассказал о своей поездке на ее родину в Репьевский район, о разговоре с матерью и ее словах, какие дочка своим трудом зарабатывает в городе деньги. Напомнил о крупной сумме, положенной ею на сберкнижку.
Бражникова вначале не поверила, что я и в их деревню уже смотался. Думала, что разыгрываю. О деньгах-то на сберкнижке можно и в Воронеже узнать. Пришлось процитировать ее мать. К примеру: «Дочка-то моя дюжа большой мастер, по тыще, а то и более зарабатывая... И в ково пошла такая, ума не приложу!.. Хрестовик-то пятистенковый на ее денежки возвела. Вот какая она у меня...» Ну, а когда я поведал, чем она занималась в Тбилиси и сколько денег получила от богатых грузин, для убедительности ввернув, что они хоть и грузины, а сердце-то человеческое, да и кому охота срам-то перед людьми нести, Бражникова поняла, что хитрить и запираться дальше бесполезно.
Рассказала все как на духу. Милиция нужна была ей, чтобы нагнать на так называемых насильников, которых, как правило, сама же и завлекала, побольше страха. Чем больше они боялись огласки, тем больше платили денег. Таксу определяла в зависимости от обстоятельств: от тысячи рублей до двух тысяч и больше. Небедные грузины, к примеру, заплатили ей около двадцати тысяч рублей. Вот так-то.
Работа оперативника требует навыка и опыта. Считал и считаю, что подозреваемого ни в коем случае нельзя унижать и тем более бить. Но порой приходится малость схитрить и обмануть, где-то принять неординарное, а может даже и чуточку авантюрное решение. Без этого, на мой взгляд, у опытных оперативников не обходится. Мозги должны работать и искать, искать выходы на разумные версии в самых порой запутанных ситуациях. Беседа с подозреваемыми должна вестись предметно и убедительно. Это моя точка зрения, и мне это в работе часто помогало. Взять хотя бы случай с той же Бражниковой: она ведь помогла мне раскрыть одну кражу. У нее был парень с их же деревни, с которым она дружила и считала своим женихом. Жил ее жених, будем так его называть, в общежитии на улице Любы Шевцовой, а работал каменщиком в строительной организации. Жених был тоже не промах и если где что-то плохо лежало, то своего не упускал. У жениха был друг, с которым они вместе работали и жили в одной комнате. Этот друг купил себе хорошую куртку, которая понравилась «жениху», и он решил ее украсть. Но как это сделать, чтобы никто не заметил и даже не подумал на него?
