- И..? – не выдержав, поторопил я Арахну. – Кем?

- Безумный бог родился в слиянии крови двух древних рас….

- И?!

Арахна на секунду закатила голову, словно прислушиваясь к чему-то.

- А ты разве еще не догадался? Извини, время вышло. Но не злись, мой будущий ученик, ответ на этот вопрос ты получишь уже очень скоро. Ты сам все поймешь. Дам тебе только еще один намек – изучи историю. Она всегда ходит по кругу, Сион.

- Постой, какое время?..

- Время до твоего пробуждения, конечно. Было бы обидно, проснись ты раньше, чем нужно.

* * *

Я поднялся с постели рывком, с чувством неудержимой ярости и желанием огреть паучиху кипящим гневом. Хотелось рвать и метать, так что я со злости ударил в стену. Что значит время вышло? Бред! Да она издевается! Посмотрим, как ты запоешь, когда я сварю твою рожу на пару, тварь. Таких…

Стоп. Это не мои мысли. Инфо!

Статус: «Ярость пустоты», «Отчаянье пустоты», «Ужас пустоты», «Корона вины».

- Мортис!

Первой мыслью было начать ежедневный курс молитв, медитаций и дыхательной гимнастики, для подавления дебафов, но внимание вдруг привлек громкий шум. Снаружи слышалось множество криков, а в окне виднелись огоньки факелов.

Сердце кольнуло недобрым предчувствием.

Рядом на меня смотрел Терми. Шум и возня снаружи и его тоже вырвали из объятий Морфея. Вернее, вырвали из очередного кошмара, конечно же. Друг молча достал из инвентаря флакон высшего зелья Покоя, из тех, что я приготовил в башне. Не долго думая, я повторил его действие и жадно присосался к не до конца ещё остывшему благословенному чаю.

Затем мы, уже не сговариваясь, направились в сторону света факелов и шума толпы.

24. Паучьи владения - 1/2

Амуанити… Когда пали механизмы сорами, была низвергнута магия ассари, развеяны по миру остатки народа тари, доминирующей расой Мельхиора стали они. Народ волка.

Мир не дал им вороньего ума и обделил змеиной магией – среди аму лишь редкие женщины могли творить чудеса. Но мир дал им волю. Ту, что в последствии стала легендой. Аму были теми, кто не ведал страха и шёл вперед до конца, если знал, что дело правое.

Сперва это были разрозненные кланы, напоминавшие тёмную эру в истории котов. Но между ними редко бывало свойственное тари согласие. В обществе аму многое отдавалось на право сильного.

Каждый волк от природы был сильнее и выносливее змеи, кота или ворона. И каждый с детства обучался искусству владеть оружием. И каждому через легенды и сказки переходило знание об ужасной участи их предшественников.

По этой причине аму с детства воспитывались в строгости и готовности отдать жизнь в бою с врагом. Да и в будущем таковой была судьба большинства детей волка – сперва в обучении, затем годами постигая искусство войны в волчьих хирдах и участвуя междоусобицах.

Железная воля помогла народу амуанити - со временем они научилась подчинять даже законы этого мира. Лишённые магии волхвы безумной смесью навыков творили чудеса, достойные древних. Постигая законы бытия, само пространство начало подстраиваться под их волю.

Даже религия аму была завязана на вере в себя, и поклонялись они не кошачьим богам, не магии и не силе молний, а предкам своим и героям рода, что деяниями своими заслужили такое право. Потому среди волков почти не встречались настоящие боги, но было великое множество полубогов и тех аму, что преодолели отпущенный им природой предел.

Но зло никогда не засыпает навечно. Пробудившись от темного сна, враг всего сущего вновь взглянула на мир, и расплылась в улыбке, увидев мужественных волчьих ярлов и храбрые сердца их детей.

Но как победить того, кто имеет крепкую волю, и кого не обмануть, ни обещанием власти, силы или сердечными узами?

С новым азартом безумный бог принял вызов, начав годами подтачивать веру в себя земель аманити. Время – пыль под ногами врага всего сущего, что годами готов ждать удобного случая, чтобы однажды разрушить твой мир и пожрать судьбу.

Народ, теряющий свои корни и забывающий собственную историю, уже обречён. Этим и воспользовалась та, чьё имя навеки забыто и проклято. С каждым годом знания аму о том, кто они есть и кем были их предки начало стираться, вместе с их заветами, приведшими их мир к расцвету.

Храбрость воина обратилась жестокостью. Железная воля правителей стала фундаментом диктатуры, а великодушие заменилось эгоизмом и личной выгодой. На смену образам справедливых героев пришла жажда наживы и культ обогащения. Каждое новое поколение становилось всё более невежественным, покуда место незаметно деградировавших волков аму не оказалось занято империей Лиса...

Фиалковый свет, лившийся сейчас из глаз окружавшей нас толпы селян, подавлял все цвета, кроме серого. Все пространство вокруг сужалось к серому миру, в котором исключением и главным владыкой был лиловый свет, давно скрывший зрачки, радужку и вообще добрую половину лица людей.

- Нет, не надо! Я ни в чем не виноват! – послышался чей-то сдавленный писк, и группу собравшихся в кучу людей бросили извивавшееся связанное тело кого-то из бойцов рейда. Отсюда сложно было разглядеть, что именно произошло. Но думаю, все и так ясно.

Я подозревал, что местные могут оказаться врагами, но был уверен, что сумею распознать угрозу достаточно заранее. Знаю, что сегодня многие всю ночь не сомкнули глаз, чтобы разбудить спящих рядом товарищей в случае нападения селян.

Фиалковое свечение походило на магию пустоты, хоть облик жителей и их голоса не двоились, как у порождений неназываемой.

Мортис! Мы должны были распознать проклятую стихию у местных. Как вообще можно не заметить такое? Подобные эффекты невозможны на первом ранге синхронизации, а здесь у каждого полноценный второй, как и у нас. А значит, если я прав, то не смотря на уровни, каждый здешний житель ненамного слабее меня или Терми.

Мортис!!

Громко стукнув посохом и призывая все возможные усиления на себя и всех рейдовых, я приготовился к тяжелому смертельному бою. Вырваться из такой западни будет очень непросто. Да что там, это почти невозможно! Каждый спасшийся будет чудом. Может, сразу активировать свою пустоту, сорвав сокрытие сущности зельем? Или я так только сделаю хуже, внеся смуту в мысли союзников прямо в бою?

У пилигрима Тишины такого выбора не было, он уже провалил свою маскировку, и не стал сдерживаться, призывая раздвоенную акулью пасть с лиловым маревом вместо руки. Очертания друга сразу же немного поплыли, принявшись двоиться и бегать, пытаясь найти настоящие контуры его тела.

- Жрецы дочерей? – с нотками страха, смешанного с непониманием и злобой произнес староста, быстро нашедшийся среди поселян. Но остановили нас от вступления в безнадежный бой не его слова, а искренние эмоции старика в ауре. В них угадывалось глубокое сожаление, что все происходит именно так.

- Во имя Нефтис, что за безумие вы творите? Решили принести наших товарищей в жертву безумному богу?

Я ожидал извинений и вины, но голос старосты, вместе со смесью его чувств, наоборот приобрел решимости и уверенности в своей правоте:

- Мы дали вам кров, дали пищу, как друзьям! И что взамен?!

Скользнув глазами по лицам воинов рейда, я поймал взглядом вампира. Алиот Алашан был готов к бою, но на лице его сквозило полное непонимание.

- И что же? – спокойно переспросил я у старосты.

- Они убили моего сына! – послышался полный боли голос женщины из толпы.

- Эти твари изнасиловали мою дочь! – гневно заорал мужик из толпы.

- Меня ограбили и едва самого не убили! - крикнул кто-то ещё.

Да какого хрена здесь происходит… Во имя трех лун Мельхиора, мать вашу, что со всеми вами не так?!

Какой-то озлобленный мужик выскочил из-за плеча старосты и грубо толкнул меня в грудь.

- Ты нам предъявлять будешь, жрец? Мы поверили тебе, а ты привел с собой это отребье!