«Зеркало» — своеобразное проклятье. Оно всегда действует в направлении магии. Его не видно по ауре. Человек кажется совершенно нормальным, ну разве что усталым или грустным. Но косвенные признаки есть. Огневики мерзнут. Ледяным магам, наоборот, жарко. Водников мучает жажда, воздушникам душно, ну и так далее. А менталисты утрачивают эмоции. А самая большая опасность заклятья — что тот, на кого оно наложено, обычно понимает что-то в лучшем случае на последней стадии.

И да, Зеленов — маг, помощник отца, живущий в нашем доме, ничего не заметил, да оно и понятно. Мальчишка он.

В тот день, когда я поняла, что всё — конец близко, я решилась. Спасти отца уже не успеют. Ну так и мне не жить. Написала чистосердечное признание, запечатала. Надо будет на почту отнести. Наверное, если бы Лисовский умер сразу, не было бы так страшно. Но видеть это угасание и знать, что я могу предотвратить трагедию — тут никаким вином вину не запьешь. Но я пытаюсь: еду с Георгом и его друзьями в ресторан, зная, что когда я вернусь, всё будет кончено.

Я возвращаюсь, а в доме горит свет. Вот так. Свершилось.

Возле дома ходят чужие люди и чужие кони. Внутри меня спокойствие и холод. Я понимаю, что это ненормально. Я понимаю, что Офицер меня опаивает и воздействует ментально. Наверное, меня это устраивает — это же такое чудесное самооправдание! Всё правильно: меня пустят в расход. Ничего удивительного и, главное, страшного. Вот я есть, а вот меня нет. Никто и не заметит. Ну и ладно. Зато хоть в чьих-то глазах я буду героиней, хоть и не долго.

В доме на удивление шумно, никто не ходит на цыпочках, и атмосфера какая-то неправильная, не скорбная. Наоборот, все взбудоражены. Я хватаю за рукав дворецкого:

- Лирр Грегор, а что происходит?

- Льера Лисовского чуть не убили, представляете?

- Чуть не убили? — тупо повторяю я, хватаясь за косяк двери.

- Тихо, льера, тихо! Вовремя заметили! Демьян привез мага, теперь всё будет хорошо! Да вы садитесь, садитесь. Ой, не плачьте, льера, только не плачьте! Всё будет хорошо.

Как это «не плачьте»? Как я могу не плакать? Он живой! Он будет жить! Господи, если ты есть — спасибо!

Я не могу дышать, рыдания вырываются из груди с хрипами. Сусанна и Милена бегают вокруг меня, не зная, чем помочь. Приезжий маг — разумеется, я узнаю старого знакомца отца Йозефа Гродного — заявляет, что у меня истерика, и он, без сомнения, прав. Дядя Йозеф кладет мне пальцы на виски… и милосердная тьма окутывает мой разум.

Всю картину я могу уяснить только наутро: и не Зеленов заметил, а кухарка, она и тревогу подняла, она и что-то сделала, отчего отец дотянул до приезда мага. Я догадываюсь, что — чай, сама менталистка, да и бумаги не зря наизусть учила. Значит, у льера Лисовского роман с кухаркой. Не такой уж он и благородный, выходит. С прислугой спать, конечно, можно. Ее репутация не важна, да?

Не в силах терпеть, прошу кухарку подняться ко мне.

- Вы желали меня видеть, льера?

Внимательно оглядываю Ольгу: аристократка. На кухне ей не место.

- Лирра Ольга, как мне выразить вам свою благодарность? Вы спасли моего отца от смерти, я ваша вечная должница.

- Не нужно меня благодарить, — спокойно отвечает она. — Это нормальный человеческий поступок.

Говорю ж: происхождение, воспитание — его не скроешь! Так отвечают льеры.

- Но именно вы заставили Демьяна ехать за Гродным! — напомнила я. - Если бы не забили тревогу, отец был бы уже мертв! Пожалуйста, я должна вас отблагодарить, это нужно мне лично!

- Льера Софья, насколько сильна ваша благодарность? — внезапно задает неправильный вопрос Ольга, и, прежде, чем я успеваю недоуменно вскинуть брови, продолжает. — У нашей посудомойки куча братьев и сестер. Помните, вы говорили, что можете отдать старые вещи? Мы бы взяли, что-то перешили, что-то продали... Лиска говорит, что семья совсем плохо живет.

Если отец на ней не женится, я сама… нет, будь я мужчиной, я бы точно ее в жены взяла! Но пока она дает мне возможность отвлечься от острого чувства вины и засасывающего меня страха и заняться чужими проблемами.

А потом приехал Ян.

Он красив до невозможности. Деловит. Строг со слугами, приветлив с Ольгой, разговорчив с нашими магами. И снова не замечает меня. Но на этот раз я рада.

Письмо с признанием я сожгла. Нет, я не думала, что теперь пронесет: Ян не дурак, он всегда докапывается до истины. Просто… он приехал, и в моей жизни появилась какая-то нелепая надежда. Мне ведь казалось, что в прошлый раз что-то сдвинулось в наших отношениях. Нам было тепло вдвоем. Что, если и теперь мне будет тепло рядом с ним?

Я почти не выхожу из своей комнаты. Мне страшно. Но ради Яна я готова рискнуть.

Удается перехватить его в гостиной.

- Лирр Рудый, как продвигается расследование? — светским тоном спрашиваю я.

Он смотрит куда-то мимо меня и отвечает:

- Не думаю, что вам на самом деле это интересно, Софья.

- А что же мне, по-вашему, интересно?

- Разумеется, вы желаете знать, не замешан ли в этих делах ваш любовник.

- Мой… кто?

- Георг Селиванов.

- Ах, этот… он мне не любовник, - сообщаю я.

- Лгунья.

- Хамло.

- Ссс…

- Ну, продолжайте!

- Скандалистка?

- Это, по-вашему, ругательство?

- Ну… да.

- Мне кажется, вы хотели сказать совсем другое. Так кто из нас лгун? Да еще и трус?

- Я не трус! — возмущается он. — Я вежливый и воспитанный человек.

- Вы? — изумляюсь я. — Да вы самый мерзкий, самый противный… из всех людей, которые встречались мне в жизни! О, как же я вас ненавижу!

- Что-то не заметно, - насмешливо отвечает мне Ян. - Смотрите на меня...

- И как же? - щурюсь я, невольно скользнув взглядом по его губам.

- Как будто жаждете, чтобы я вас поцеловал, - нагло фыркает Ферзь.

- Вы? - картинно возмущаюсь я — а сердце стучит где-то в горле. - Да все знают, что вас интересуют женщины постарше!

- Это вы про кухарку, что ли? - удивляется Ян. - Ну так я и не спорю. Ольга - женщина очень интересная, к тому же опытная. А опыт - это, знаете ли, немаловажно.

- Извращенец, - надуваю губы я. - Ну и идите к своей Ольге. Только учтите, что вы ей не сдались.

- Я заметил, у нее роман с вашим отцом. Ревнуете?

- А вы?

- Я? Нет. Я вообще не знаю, что такое ревность.

- Да, я в курсе, что вы бесчувственный чурбан.

- Софья, чего вы вообще от меня хотите? Прицепились, как репей к заднице.

- Ну вы же такой умный мужчина, вы уже решили для себя, чего я хочу.

- Неужели поцелуев? - двигает бровями он. - Как неожиданно!

- А что, если да? Сбежите, поджав хвост? - мне было уже всё равно, что он обо мне подумает. Моя жизнь настолько стремительно катилась под откос, что я хотела взять от нее все возможное.

- Ян Рудый никогда не сбегает, - мурлычет он, опуская руки мне на талию и притягивая к себе. - К тому же я никогда не умел отказывать красивым женщинам.

- Ну так и не отказывай, - выдыхаю я ему в губы, сама приникая к нему.

Он прильнул к моим губам, жадно раздвигая их языком, намотал на руку мои косы, заставляя прогнуться, прижаться к нему животом. Меня затрясло. Я чувствовала его возбуждение и никак не могла поверить, что всё это в самом деле происходит. Он — и я? Наяву? По-настоящему? Но его руки быстро расстегивают пуговки на домашнем платье, потом спускают его с плеч. Он не остановится? О, только бы он не остановился!

В висках стучит, тело горит от его ласк. Я стаскиваю с него рубашку — мне так нужно его потрогать! Я хочу раствориться в нем, забыться в его руках, он сильный — я стану сильнее рядом с ним.

- Софья, ты чокнутая, - шепчет Ян, стаскивая с меня платье окончательно, а я скулю от счастья. Он и в самом деле — со мной. Он видит именно меня и целует именно меня.