- Я тебе не нравилась тогда, - жалобно протянула я, утыкаясь носом в его рукав.

- Ты? Не нравилась? Да я тебя просто ненавидел! У тебя было все, чего не было у меня: дом, отец, деньги, друзья! Ты была красивая... словно звезда. И всегда смотрела на меня свысока. И так спокойно заявила, что Селиванов - твой любовник! Выходит, такие девушки, как ты, смотрят на происхождение и воспитание, а не на ослов.

- Я была в тебя влюблена.

- А мне никогда это и в голову не приходило. Мой уровень - это лавочницы и цветочницы, если очень повезёт - то актрисы. Я ведь даже не льер был. Поэтому в доме Лисовских я сразу на Ольгу нацелился: вот кухарка - это моё. Но быстро понял, что твой отец уже наложил на нее лапу.

- Ольга тебя старше на десять лет, - ревниво напомнила я.

- В кухне было темно! - слова супруга были похожи на оправдания. — Да и вообще… в доме была ты. Я на Ольгу, как на женщину, даже не смотрел.

Все это было настолько близко к признанию в любви, что голова кружилась. Что ж, я тоже могу кое-что неожиданное для него рассказать.

- Раз уж у нас ночь откровений, то я тоже признаюсь, - прошептала я, находя руку Яна и переплетая свои пальцы с его. - Помнишь маскарад в доме Шуваловых? Огненную танцовщицу? Или нет?

- Помню, - хрипло ответил Ян. - Такое не забывается.

- Это была я. Ты стал моим первым мужчиной, Ян. Единственным. Кроме тебя, у меня никого никогда не было.

Он гулко сглотнул.

- А Офицер?

- Нет. Я ведь была из Братства. Тогда просто сказала глупость, чтобы ты не подумал, что я с ними.

- Дура.

- Да.

- Софи... получается, ты меня взаправду любила? - в голосе Яна слышна растерянность и даже страх.

- Да, - спокойно отвечаю я, потому что уже отболело.

- И я всё испортил сам?

- Ян, ты ни в чем не виноват, - устало утешаю я его, хотя сама нуждаюсь в утешении не меньше. - Я была глупа и эгоистична. Я тебя соблазнила, обманула. А потом тебя вынудили жениться. Ты был в своём праве.

- Это не оправдывает моего свинского поведения в день свадьбы, - кается он. - Я был в такой ярости... думал, что вся карьера под откос, вся жизнь поломана из-за одной ночи. Прости, я очень виноват перед тобой.

Отчего-то сердце у меня вдруг затрепыхалось. Я вдруг снова почувствовала себя той девочкой, которая глядела на Яна, как на божество, раскрыв рот от восторга. Он меня услышал! Он меня понял! Удивительные ощущения!

Ян осторожно обвил руками мои плечи, словно боялся, что я буду сопротивляться, и шепнул:

- Мы оба такие дураки! Сами себе придумали проблемы...

- Поцелуй меня, - попросила я, чувствуя, что мне только его губ не хватает для осознания полного счастья.

- Я боялся, что ты не попросишь, - признался он и нежно, очень нежно прикоснулся губами к моим губам.

Никогда ещё наши поцелуи не были такими неторопливыми и сладкими. Никогда мы не целовались ради самих поцелуев. Я вся дрожала от его ласк, и его плечи под моими пальцами вздрагивали тоже. Он целовал мне пальцы, ладони, сгиб локтя, срывая всхлипы, а когда вернулся к губам, я протяжно застонала ему в рот от нетерпения. Ночь была длинной, вязкой, как патока, сладкой, как мед, ночь, полная вздохов, стонов и нежности.

А под утро Ян, прижимая меня к себе, словно святыню, и гладя по волосам, прошептал:

- Я подпишу тебе развод.

Я дернулась, зашипела от обиды:

- Ты хочешь развода? Даже теперь?

- Ты этого хочешь, - растерянно ответил муж. - Ты же просила.

- Я передумала!

- С чего бы это?

- Поняла, что ты не такой засранец, каким хочешь казаться.

Он неожиданно расхохотался.

- А ты умеешь делать комплименты, - выдавил из себя он.

Это прозвучало оскорбительно. Снова стало больно. Зря я обнажала ночью перед ним не только тело, но и душу. Я, обманутая его нежностью, снова придумала себе другого, ненастоящего Яна. Как можно - в который раз делать одну и ту же ошибку? Я, пожалуй, пойду... пока он не увидел моих слез.

- Куда? - ухватил Ян меня за локоть. - Далеко собралась?

- Искать бумагу о разводе, - прошипела я, вырываясь. - Пока ты согласен.

- Я тоже уже передумал, - весело ответил Ян. — Вообще-то я планировал ухаживать за тобой, как положено, но ты даёшь нам шанс, и я им воспользуюсь.

- Какой к черту шанс? - закричала я. - Никаких больше шансов!

- Я тебя люблю, - неожиданно серьёзно сказал Ян, заглядывая мне в глаза. - Дай мне ещё немного времени, чтобы доказать тебе, что я могу быть хорошим мужем.

- Ты... что? - испуганно переспросила я.

- Люблю тебя.

- Но это не правда! Ты никак не можешь меня любить! Я поняла - это всё из-за Дана. Ты хочешь, чтобы у него была семья.

- Да мне плевать на Дана, - рявкнул Ян. - То есть не плевать, конечно. Но этой ночью я о нем даже не вспоминал. Мне нужна ты, Софи. Такая, как ты есть: упрямая, вздорная и очень добрая.

- Ты не можешь меня любить, - мотала головой я, зажмуриваясь. - Меня нельзя любить! Я плохая! Я убийца! Я всем порчу жизнь: матери, приемному отцу, тебе вот! Не нужно тебе этого!

- Я сам решу, что мне нужно, - жёстко ответил Ян. - Сейчас мне нужна твоя любовь. Ты ведь хоть немного ещё меня любишь?

- Я поняла, - никак не хотела ему верить я. - Это какое-то условие Николаса. Он велел тебе меня удержать любой ценой, да?

- Истеричка, - пробурчал Ян, сграбастывая меня в объятия и крепко прижимая к себе. - Что ещё придумаешь? Хочешь правды? Я, кажется, давно тебя люблю. Ты замечательная мать и любовница потрясающая. А еще щедрая, милосердная и добрая.

- Рудый, ты больной? - придушенно ахнула я. - Я - и добрая? Я - и милосердная? Ты меня с Ольгой перепутал. Это она такая.

- Льера Рудая, прекратите ныть, - фыркнул он мне в волосы. - Если я вас люблю, значит, вы самая лучшая, чего тут непонятного? И хрен вам теперь, а не развод, ясно? И вообще, если я ещё раз услышу это слово, я тебя укушу.

- Развод, развод, развод! - тут же выпалила я, за что немедленно поплатилась.

Он и в самом деле принялся меня кусать, я визжала и вырывалась, но не очень старательно. Мне нравилась эта игра. И то, чем она закончилась, тоже понравилось.

Уже позже, лениво ковыряясь вилкой в омлете, я обратила внимание, что противозачаточная метка на запястье совсем побледнела. Ещё немного - и она окончательно исчезнет. Стоит ли её обновлять? Дан хочет сестричку. А Ян? Хочет ли он ещё детей, или нам рано?

- После завтрака мы едем на карусели! - объявил супруг торжественно, не замечая моей задумчивости. - Софи, ты каталась на каруселях в детстве?

- Нет, - грустно ответила я. - Я и в столицу стала ездить с отцом, когда мне уже шестнадцать исполнилось. А в Коборе нет каруселей. Но зато у меня был свой пони!

Дан, при упоминании пони, тут же состроил умильную мордашку.

- Я буду слушаться, - тут же напомнил мальчик. - Только... может, всё же сестричку? Это ведь не сложнее, чем пони, правда?

- Гораздо сложнее, - вздохнул Ян, обжигая меня взглядом. - Но мы с мамой подумаем над этой проблемой, правда?

Я опустила глаза, стараясь не улыбаться. Мы будем работать, да.

Оказывается, Ян может быть очаровательным. Он умеет говорить не только гадости, но и комплименты. Умеет шутить и поддерживать за талию, когда у меня кружится голова после карусели, куда он меня усадил. Умеет шептать всякие непристойности мне на ушко и целовать мне кончики пальцев, глядя таким жадным взглядом, что я вся таяла. Мне было с ним рядом настолько хорошо и спокойно, что стало страшно до одури. Поэтому, когда Дан в пятнадцатый раз залез на деревянного коня с розовой гривой и умчался вскачь по кругу, я оттащила льера Рудого в сторону и прямо спросила:

- Ты под каким-то воздействием?

- Нет, конечно!

- Тогда чего ты добиваешься?

- Я ведь уже говорил - тебя. Я упрямый, Софи. Я все равно тебя верну.