– Тетенька, подайте монетку сироте!

Я брезгливо одернула подол, скользнула рукой к поясу, где был обычно прикреплен кошелек, и вскрикнула: этот оборванец меня уже обокрал! Схватила его за плечо, сдернула платок… и с изумлением уставилась в знакомые узкие глаза. “Мальчишка”, сидящий на корточках, расхохотался, глядя в мое вытянувшееся лицо. Я встряхнула головой, открыла было рот… и остолбенела вторично.

Макеши, зашипев как рассерженный кот, подлетел к попрошайке, ухватил его за руки чуть выше локтей, дернул вверх… и впился губами в смеющийся рот. Есинага Кио, а это была она собственной персоной, попыталась вырваться, отвернуться, но Макеши держал ее крепко. Наконец, она сдалась, кажется, даже ему ответив, только когда он ее отпустил, вихрем крутанулась вокруг него и застыла, держа лезвия кинжала аккурат под подбородком у мужчины.

– Ива, он тебе очень нужен? – спросила меня подруга по-ниххонски. – Можно я его убью?

– Нельзя, – замотала головой я. – Мне без него Армана не найти.

– Ладно, – с явным сожалением сделала шаг в сторону ниххонка. – Но если этот… еще раз прикоснется ко мне без позволения… Я больше не пощажу.

– Раньше ты не была против, – невозмутимо сказал Макеши, ощупывая шею и стирая капельку крови.

– Раньше ты платил.

– Назови свою цену.

Ени зарычала. Я шагнула между ними, напоминая:

– Нас ждут во дворце. Ени, иди в порт. Найди шхуну “Ветреница”, там капитан Энрике Риолло. Скажи, что ты от меня.

– Ну вот еще, – презрительно прищурилась Ени, поднимая с земли платок. – Спорим, что ваш капитан даже не узнает, что у него на корабле стало на одного пассажира больше?

– И на что спорим? – тут же отозвался Макеши.

– С тобой — только на сеппуку, – бросила ему ниххонка, растворяясь в переулке.

Макеши только вздохнул, глядя ей вслед. Как, когда у них завязались отношения? Почему я об этом даже не догадывалась?

– И что это было? – спросила я у телохранителя.

– А! Я купил восход ее луны, – небрежно ответил он.

– Но зачем?

– Потому что хотел ее. Я или кто-то другой – какая разница?

– За две тысячи риссов? – вспомнила зачем-то я.

– Две тысячи, и тысяча дайне Токуони, чтобы говорила всем, что Ени в торгах не участвует.

– И… как все прошло?

– Она кричала, и отнюдь не от боли. Я покупал ее еще дважды. Оба раза согласилась.

Я промолчала. Подобный поворот событий здорово меня шокировал. Макеши был мне как дядя, возможно, как старший брат, а Ени – моя ровесница. Никогда бы я даже представить не могла, что между ними что-то сложится. Это просто… немыслимо, невозможно! Но ниххонка не убила туземца, даже не ранила, как, я уверена, поступила бы с любым, кто посмел бы вот так…

– А сколько тебе лет? – не утерпела я. Раньше этот вопрос меня не занимал вовсе. Макеши казался мне взрослым, даже, наверное, немного старым.

– Тридцать два, – покосился он на меня. – Будем болтать или поспешим, наконец?

Хм, не такой уж и старый, ладно. Допустим. Но Ени и Макеши? Боги, это даже чуднее, чем Жерар и Лиса!

Ее величество я нашла в парке. Не сразу – вначале мы с Макеши скрылись в дальней беседке, где еще раз обсудили план действий. Потом он взмахнул руками, обратился в ястреба и полетел искать окно в кабинет его величества, а я медленно побрела по дорожке на веселый смех и щебетание фрейлин ее величества.

К моему счастью, Женевьева не переменила ко мне своего отношения. Обняла меня, расцеловала и принялась расспрашивать о сыне и жизни на Севере. Я немного успокоилась и с гордостью рассказала и про зубы, и про то, как ловко малыш Эдди ползает по замковым коридорам, и как собаки, завидя его, спасаются бегством.

– Вы не скучаете по замку, Ива? – осторожно спросила королева, терпеливо выслушав все восторги молодой матери.

– Очень скучаю.

– Не находите ли, что там лучше и спокойнее, чем в столице?

– Женевьева… его величество запретил мне покидать столицу.

– Вот как, – задумчиво протянула она.

– Но я уеду сегодня же ночью. На Острова, – продолжила я очень тихо.

– Но зачем? Ваш Арман, он…

– Я в это не верю. А если он и мертв, я найду его кости и привезу на фамильное кладбище.

– Тебе нужна помощь? – быстро спросила женщина, наклоняясь ко мне низко-низко.

– Разве что… король будет в ярости, я думаю. Защитите моего сына от его гнева, умоляю!

– Клянусь, что юного герцога Шантора никто не посмеет тронуть и пальцем! – торжественно пообещала она. – А деньги? У тебя есть деньги?

– Достаточно.

– Что ж, моя смелая девочка, я не буду больше спрашивать. Многие знания умножают печали. Удачи тебе, герцогиня, и попутного ветра.

Удача мне, без сомнения, не помешает. Свою задачу я выполнила. У моего сына теперь есть такая защитница, что даже сам Вазилевс не посмеет его обидеть!

Вернулась в беседку, что так удачно была скрыта от людских глаз кустами цветущей глицинии, села на лавочку. Знакомый мне ястреб приземлился рядом спустя четверть часа.

– Удачно? – встревоженно спросила я.

– А ты во мне сомневалась?

Он весь светился, то и дело скрывая улыбку. Ох, что-то мне подсказывало, что думает он сейчас явно не о дневнике!

– Я взял один, последний. Забавно, его величество так неосторожен! Защитный контур на дверях и окнах, а форточка открыта. Нам повезло, что сегодня так тепло. Но довольно болтовни, стоит поспешить, пока не хватились.

Мы очень быстро покинули королевский парк. В ближайшей же подворотне я срезала с себя ненавистное мне платье, оставшись в мужских штанах и сорочке. Макеши отдал мне свой пестрый жилет, вывернув его наизнанку. Безжалостно закрученные в жгут волосы, купленная у первого же прохожего шляпа – и вот уже к порту спешит не то очень невысокий молодой человек, не то мальчишка-подросток с коричневой птицей на плече.

“Ветреница” отделилась от причала в тот же миг, как моя нога коснулась ее борта. И нас никто не преследовал. Кажется, мы смогли улизнуть.

– А где ваш чернокожий друг? – нервно спросил у меня капитан Энрике.

– Уже внутри, – усмехнулась я. – И он, и еще один непрошенный гость. Вам понравится, уверяю.

– Господин Макеши велел оставить вам две каюты. Туда принесли ваши вещи, прошу.

Я кивнула, сталкивая с плеча птицу. Пусть валит отсюда, как я буду объяснять пропажу коршуна из каюты? Коршун с клекотом разгонял чаек, а я прошла в свое пристанище на ближайшие недели. Очень тесно. Настенная койка, под ней – сундуки. Круглый иллюминатор высоко в стене. Не развернуться. Да, хорошо, что Макеши настоял на отдельных каютах. Вдвоем с мужчиной мне было бы тут неловко. А с Ени как-нибудь разместимся, это будет даже весело.

Все же, как хорошо, что подруга здесь! Она поможет мне с волосами, когда будет нужно, свою гриву я не всегда способна даже расчесать самостоятельно. В замке для этого у меня были горничные, а в море я думала воспользоваться помощью своего темнокожего друга. Но Ени – это гораздо лучше! Интересно, а где она?

Переодевшись в удобный для путешествия наряд, я натянула сапоги из мягкой кожи и заглянула в соседнюю каюту. Там были Ени и Макеши, и они самозабвенно и очень грязно ругались на ниххонском. Что ж, не стала им мешать. Как я понимаю, ночевать я буду в одиночестве. Ничего страшного.

Вышла на палубу, нашла там капитана, полюбопытствовала про ветер и волны. Но Энрике довольно вежливо попросил меня вернуться в свою каюту, потому что женщина на корабле – примета плохая, особенно при отплытии. Не стала спорить, но запомнила. Надо будет сообщить Есинаге, что она – плохая примета. Посмотрим, что из этого выйдет.

Растянулась на своей койке, радуясь, что я совсем небольшого роста. Мне совершенно не тесно тут, почти даже удобно. Прикрыла глаза, вспоминая суматоху этого дня. Дернулась было, вспомнив, что нужно забрать у Макеши дневник мужа, но неожиданно раздавшийся за тонкой перегородкой жалобный женский стон меня остановил. Прислушалась: еще стон, следом – выразительный мужской рык. Да что же это! Совершенно стыд потеряли! Я ведь… завидую. Очень. У меня мужчины не было так давно, что я почти забыла, как это – плавиться в крепких руках… Найду Армана и изнасилую, вот пусть только попробует мне возразить!