— А алмазы? — прищурился Макеши.
— Ни одного камня в моих карманах не было.
Макеши вдруг рассмеялся. Энрике же покраснел как рак.
— Молодец, они бы не выпустили, если бы нашли. Это было испытание. Где спрятал?
— Проглотил.
— Красавец! Где дневники?
— Меня допрашивал сам король. Он и забрал.
— Ясно. Итак, тело Волорье ты не видел. И он был побратимом вождя Бенеухелуху. Тату ему сделали?
— С черепахой, да. Ты считаешь, он может быть жив?
— С очень высокой вероятностью. К тому же он увечный, — Макеши провёл рукой по своему лицу. — Насколько я знаю, увечных не едят. А если его нельзя съесть — какой смысл убивать? Но мне ещё нужны дневники, хотя бы последний. Там точно станет понятно.
— Я пойду к его величеству и попрошу, — подала голос я.
Макеши кивнул, задумавшись.
— Вы поплывете за ним? — спросил Энрике. — Я с вами!
— Нет, не нужно. Больше все равно на Острова никого не пустят очень долго.
— И пусть. Я найду вам корабль. Самый лучший, самый быстрый. Куплю. У меня есть деньги.
— Надо думать, — фыркнул Макеши, поднимаясь и бросая на стол несколько монет. — Мне прям интересно, сколько ты ухитрился сожрать алмазов, если теперь хватит на корабль!
— Там ещё жемчуг был, — побагровев, ответил моряк. — Мы его на «Чайке» оставили.
Два года назад я прибыла в Ранолевс. Такая юная, такая счастливая, восторженная. Сущий ребёнок. Сейчас я ощущала себя лет на десять старше. Мучительное облегчение от слов Макеши кружило голову. Мне хотелось бежать в порт, садиться на первый же корабль и мчаться на Острова. Мне хотелось забиться в темный уголок каюты и там рыдать — долго и горестно. Арман, что же ты наделал!
Макеши вдруг крепко стиснул меня в объятиях — совершенно недопустимо и неприлично, но мне так это было нужно!
— Мы его обязательно найдём, Ива, — твёрдо сказал он мне. — Обязательно. Верь в это. Жаль, что у нас нет времени доплыть ещё и до Ниххона. Бойцы нам не помешают. Огненные уважают силу.
— Слишком долго, — покачала я головой. — Да ты и сам понимаешь…
— Да. Но одна мысль у меня все же есть. Я провожу тебя до дому, собирай вещи. А сам отлучусь, наверное, до утра.
Не стала задавать вопросы, пусть. Он знает, что делает. Макеши, несмотря на свою, прямо скажем, совершенно необычную для этих краев местность, совершенно здесь уже освоился. Его все тут знали, и он, кажется, всех знал. За него я не боялась совершенно. А вот за Армана – очень даже. Я привыкла думать, что он в безопасности, что он сильный, смелый, но теперь вдруг вспоминала каждый шрам на его теле. Сколько раз его могли убить до меня? Я могла его никогда не встретить, а теперь и вовсе практически потеряла.
Вернулась домой, понимая, что не смогу ни есть, ни пить, ни спать от волнения, сварила себе убийственно-снотворное зелье, выпила и словно умерла. Ничего не помнила, ничего вокруг больше не было. Только я и темнота.
А с самого утра я вновь отправилась к королю. На этот раз я очень долго выбирала наряд и образ. Надеть черное? Глупо и нелепо. Во-первых, Арман жив или хотя бы пока не объявлен мертвым. Во-вторых, цвет этот мне не шел ужасно, делая мою кожу какого-то оливкового оттенка. Да и слишком это… нарочито, пожалуй. Но и что-то светлое и богатое надевать совершенно не хотелось. Остановилась на платье глубокого винного цвета, очень закрытом, выгодно подчеркивающим талию, нисколько не расплывшуюся после рождения сына. Волосы мне горничная уложила щипцами, и тугие локоны красиво ниспадали на плечи и спину. Так невинно и дерзко одновременно. Арману всегда нравились мои кудри, он часто зарывался в них ночами, обматывал их вокруг своей шеи, целуя меня… Я гордилась своими волосами, черными, как ночь, густыми, длинными, до самых ягодиц. Лучшее мое украшение.
И снова меня незамедлительно провели в приемную к королю. И снова Вазилевс сделал шаг мне навстречу, окидывая меня откровенно мужским взглядом.
– Иветта, вы изменились, – с улыбкой сказал он. – Стали еще красивее, еще желаннее. Вам нужна помощь, покровительство? Я правильно понимаю ваш визит?
– Мне нужны вещи моего мужа, – после небольшой паузы сказала я. – Сыну… на память.
Он посмотрел на меня странным взглядом, сделал длинный шаг ко мне.
– Сейчас это бессмысленно, Ива. Его дневники еще не изучены. Я обязательно вам их отдам… лет через пять.
– Но это единственное, что осталось от моего супруга, – пролепетала я растеряно. – А что, если они пропадут, потеряются?
Вазилевс бросил быстрый взгляд в сторону своего стола, а потом покачал головой.
– Что вы задумали, Ива?
– Задумала? Вовсе ничего.
– Вот что. Я запрещаю вам покидать столицу, герцогиня Шантор. Вы меня услышали? Запрещаю.
– Но у меня ребенок…
– Пусть его привезут сюда. Так будет даже лучше. Вы же с завтрашнего дня зачислены в свиту моей супруги, и это приказ.
– Молю вас, дайте мне время оплакать супруга! – я, всхлипывая, бросилась на грудь королю. – Хотя бы несколько недель! Я так страдаю! Мне сейчас вовсе не до визитов! К тому же я только что вернулась из провинции, и у меня совершенно нет подходящего гардероба!
Правая рука Вазилевса обвила мою талию, левая нерешительно коснулась волос.
– И теперь мне нужны черные платья. Я не могу не держать траур. О, будьте же великодушны к вдове вашего верного адмирала!
Он отстранился, пытливо заглядывая мне в глаза. Потянулся губами к моему рту – поза очень располагала. Я покорно приняла его поцелуй.
– Две недели.
Вот какова была моя награда за это унижение. Что ж, не так уж и дорого.
Две недели? Значит, нам нужно за эти две недели найти корабль. И припасы. И оружие. И отправить гонца в замок Шанторов, предупредить о возможном гневе его величества. Надеюсь, он не подумает отыграться на моем сыне.31. Пополнение в рядах
Быстро, быстро! Не так-то просто за столь короткий срок найти хороший корабль и снарядить его в плавание! Энрике и Макеши с ног сбивались, пока не нашли небольшую шхуну. Совершенно не военного образца, скорее, маленький и юркий торговый кораблик в очень неплохом, по словам нашего капитана, состоянии. Называлось это почти что игрушечное судно “Ветреница”, что единодушно было сочтено добрым знаком. Я выпотрошила свои банковские счета (надеюсь, его величество за ними не следит, а если и следит – платья нынче чрезвычайно дороги), чтобы закупить провиант, парусину, кое-какие товары для обмена, обновить такелаж и произвести хотя бы поверхностный ремонт. Энрике уверял, что суденышко крепкое, надежное, но я догадывалась, что при первой же серьезной буре мы узнаем нашу прелестницу гораздо ближе и полнее. Лучше перестраховаться.
Две недели пролетели как один миг. Наконец, Энрике дал отмашку. Бог весть, как ему удалось получить разрешение на выход из порта, сколько денег он на это потратил? В его приписных бумагах точкой назначения был Ниххон. Я полагаю, в сторону Островов в ближайшее время не выпустят ни один корабль.
– У нас еще одно дело, очень важное, – сказал мне Макеши. – Нам нужно в королевский дворец еще раз. Мне нужно.
Я кивнула. О славной гибели графа Волорье объявили пару дней назад. На меня обрушился ворох соболезнующих записок, среди которых было и письмо от ее величества Женевьевы, которая выражала желание со мной встретиться и утереть мои слезы. О да, я уже спешу к ней, нельзя игнорировать столь важную особу, верно?
Погода стояла великолепная. Солнце припекало отнюдь не по-весеннему, в черном шелковом платье и шляпке с вуалью мне было почти невыносимо жарко. Макеши было проще – он, как обычно, был в своем ярком шутовском наряде. Он был слишком заметен, чтобы как-то попытаться замаскироваться. Утешая себя мыслью о том, что уже ночью я буду дышать морским ветром, я спокойно шла к королевскому дворцу, когда вдруг мне в ноги бросился мальчишка-попрошайка. Грязные пальцы вцепились в широкую юбку. Живописные лохмотья, рваный платок, закрывающий половину лица, гнусавый голос:
