Джим отправлялся на работу. Универсальный магазин братьев Лоусон занимал огромный дом. В доме было двадцать восемь этажей. В нижних этажах помещались склады магазина, а на остальных можно было купить всё, что нужно человеку, — от пуговицы до автомобиля и от булавки до рояля.
Правда, ни Джим, ни его мать, ни их соседи никогда ничего не покупали в магазине братьев Лоусон.
Это был слишком дорогой для них магазин. Всё что им было нужно — хлеб, кукурузу, немного картофеля, — они могли купить в маленьких лавчонках своего негритянского квартала.
Джим был лифтёром. С самого раннего утра он входил в прозрачную стеклянную клетку лифта и начинал беспрерывное путешествие по этажам: вверх — вниз, вверх — вниз…
Пассажиры лифта — белые леди и джентльмены — слышали звонкий голос мальчика, который объявлял:
— Пожалуйста, восьмой этаж: посуда, пылесосы, холодильники…
— Четырнадцатый этаж. Прошу: ковры, обои, скатерти…
— Двадцать второй этаж: мебель, картины, лампы…
Он ни разу не сбивался, он всё помнил — этот чёрный мальчик в зелёной курточке. Даже мистер Скотт — старший приказчик — удивлялся.
— У этого черномазого отличная память, — говорил он, покачивая лысой головой.
А однажды в лифт вошла нарядная леди с девочкой. Кажется, они поднимались на двадцать третий, туда, где продавались пышные шёлковые и кружевные платья для девочек.
Услышав, как Джим быстро и точно объявляет о товарах, леди сказала девочке:
— Смотри, этот негр всё помнит. А ты не можешь запомнить даже таблицы умножения!
Ух, как сердито посмотрела девочка на Джима! Её мать хотела дать мальчику монету, но Джим сделал вид, что не заметил этого. Нет, он ничего не хотел брать от белых гордячек!
2
Вверх — вниз… вверх — вниз… Загоралась сигнальная лампочка, белая цифра выскакивала на двери лифта: Джима вызывали на девятый этаж, на тринадцатый, на четвёртый… На тринадцатый чаще всего поднимались женщины. Там продавались драгоценности: золотые цепочки и блестящие камни, разноцветные бусы и великолепные ожерелья. Прачка Люси и не мечтала никогда о таких украшениях.
А на девятом этаже продавались игрушки. За зеркальными стёклами сидели важные синеглазые куклы и пили из крохотных чашечек кофе или играли в разноцветные мячики. Для мальчиков там было тоже много чудесного: моторные лодки, луки со стрелами, настоящие маленькие мотоциклы, великолепные костюмы индейцев… Нет, ни у Джима, ни у его братьев и сестёр никогда не было таких игрушек. Грубые, деревянные чурки, каменные шарики — вот чем они играли.
Перед праздниками магазин торговал особенно бойко. Джим еле успевал поднимать и опускать покупателей. Лифт его сновал в стеклянной клетке, как челнок в машине. Вдруг, опустившись на нижний этаж, Джим увидел мать.
— Ты зачем здесь? — удивился он. — Пришла повидать меня? Но я очень занят, ма…
Люси покачала головой.
— Я пришла купить шёлковую блузку, — сказала она. — Где у вас их продают?
Джим вытаращил глаза. Мать хочет купить шёлковую блузку?! Вот так штука! Откуда у неё такие деньги, и почему это она вдруг решила наряжаться? Он было встревожился, но постарался себя успокоить. А вдруг мать заработала лишнее и хочет доставить ему удовольствие — надеть на праздник обновку? Молодец ма, это будет очень хорошо! Он заговорщицки подмигнул матери.
— Непременно купи кремовую, — шепнул он ей. — Тебе пойдёт… Блузки у нас продаются на двадцать шестом, в отделе готового платья. Ты иди по лестнице, я тебя захвачу на четвёртом или на пятом этаже. А то здесь смотрит старший приказчик, мистер Скотт. Наш лифт, ты знаешь, только для белых покупателей…
Люси хотела что-то сказать, но один из покупателей закричал:
— Почему, чорт возьми, мы стоим? Что там делает лифтёр?
Лифт начал подниматься. Джиму казалось, что он ползёт как-то особенно медленно. Мальчику не терпелось поскорей захватить мать. Может, он сумеет задержаться на двадцать шестом, сам выберет ей блузку… А в воскресенье они все вместе поедут за город, и мать наденет свою обновку…
А в это время Люси поднималась по крутой каменной лестнице магазина и раздумывала: говорить или не говорить сыну о своей беде?
Она до сих пор не могла хорошенько понять, что случилось. Ведь она сама, собственными глазами видела это ржавое пятно на блузке мисс Сюзи, когда разворачивала тюк с её бельём. Такое большое коричневое пятно, похожее формой на лужицу, постоянно натекающую к их крыльцу. Люси даже хотела показать это пятно соседке, чтобы посоветоваться, нельзя ли его вывести. И вдруг мисс Сюзи говорит ей, что это она, Люси, посадила пятно и должна теперь за это купить ей новую шёлковую блузку. Нет, мисс Сюзи не бранила прачку, даже не кричала на неё. Она только посмотрела очень холодно и спокойно сказала:
— Олл райт, Люси. Вы виноваты, и вы пойдёте и купите мне точь-в-точь такую же блузку. Они продаются в магазине братьев Лоусон.
Люси пыталась оправдаться, но напрасно… Плача, она вернулась домой. Дома она вынула всё, что осталось от жалованья Джима, и обегала всех соседей. Заняла те гроши, которые соседи смогли ей дать, и отправилась в магазин. Сердце у неё замирало. Хватит ли денег на такую блузку? Кажется, она очень дорогая. И найдётся ли точь-в-точь такая, как у мисс Сюзи? Каждая каменная ступень давалась ей с трудом. Хорошо, что она не успела сказать Джиму о блузке. Не стоит огорчать мальчика. Ох, как тяжко подниматься, как колотится сердце!..
Люси остановилась передохнуть.
3
Сквозь стеклянные дверцы лифта Джим старался разглядеть лестницу: не увидит ли он мать? Но его то и дело окликали пассажиры:
— Бой, остановите на седьмом!
— Бой, на каком этаже продаются детские коляски?
— Бой, опустите меня на четвёртый, я забыла купить пудру…
Джим обрадовался: наверное, мать ждёт его на четвёртом, и он захватит её. Но на четвёртом матери не было. Не было её и на пятом и на девятом. Вверх — вниз, вверх — вниз… Джим машинально выкрикивал этажи и названия товаров. Он с тревогой думал о матери. Как-то она поднимется по бесконечным ступеням? Ведь у неё такое больное сердце! Она даже на третий этаж, к Спарротам, влезает с трудом и так при этом задыхается, что страшно смотреть. Бедная, бедная ма!
Ежеминутно загоралась сигнальная лампочка. Джима требовали то наверх, то вниз. Один раз ему показалось, что он видит мать на площадке восьмого этажа. Он хотел остановить лифт, взять её, но какая-то леди закричала, что ей нужен вовсе не восьмой, а десятый, и ему пришлось подняться.
Люси правда была на площадке восьмого этажа. Она стояла там и старалась отдышаться. Сердце её, казалось, подпрыгивало к самому горлу. Люси прислонилась к стене. Лицо мисс Сюзи, холодное, белое лицо, стояло перед её глазами. Люси не может вернуться к мисс Сюзи без блузки. И, собрав всё своё мужество, негритянка стала снова взбираться по лестнице. Десять, пятнадцать, двадцать ступеней… Никто не обращал внимания на чёрную женщину, которая дошла до площадки семнадцатого этажа и вдруг опустилась на пол. Только тогда кучка любопытных обступила бесчувственную Люси. Какой-то толстяк потрогал её кончиком палки.
— Устроилась тут, как в собственной постели, — сострил он.
Мимо прошёл освещённый лифт. Джим увидел столпившихся на площадке людей и вздрогнул. В лифте зазвонил телефон. Мистер Скотт немедленно требовал Джима вниз.
Старший приказчик очень нервничал.
— Живее, бой, на семнадцатый — там какое-то происшествие! — скомандовал он, едва лифт опустился.
Джим с трудом нащупал нужную кнопку — так дрожали у него руки. Он выскочил из лифта вслед за мистером Скоттом и увидел мать.
— Немедленно убрать эту женщину из магазина, — распорядился мистер Скотт. — Она мешает покупателям…
В этот миг Люси вздохнула и открыла глаза. Джим бросился к ней.
— Ма, тебе лучше? Я здесь… я с тобой…
Люси порывалась подняться.
