– Это солдаты Шекспира!

Мы переглядываемся, генерал подбегает шокированный к рации:

– Мужик, я нихрена не понимаю сам! Стреляй в них!

– Да у меня одна винтовка. Я их всех не перестреляю!

– Их настолько много!?

– Их тут тысячи… нет, миллионы! У меня щиколотки трясутся, генерал! Я себя ощущаю муравьем среди множества ног людей в проходе! Они заполнили все улицы, что у меня на виду. С**а! А сзади то их сколько еще?! Они все в разных формах, черт побери! Нас либо на**ывают, либо…

Из рации послышался громкий грохот и мы тоже его услышали. Я болен. Подвал снова трясется и… мы слышим сирену и у Лиззи начинается паника:

– Что происходит?!

Ублюдок пытается отозваться:

– Прием! Слышишь меня, ау!

Кроме сирены, ничего не слышно из рации.

Генерал начал тереть руками лицо:

– Выходим все!

Мы выходим из толпы с грохотом и поднимаемся повыше не предпоследний этаж небоскреба. Окон на лестнице нет, что уж поделать, увидеть весь абсурд мы пока не можем. Мы по пути периодически оглядываемся друг на друга после того как слышим вновь песнь народа, а вместе и сирену. Все это пугает, внушает страх и делает из нас муравьев посреди множества танцующих людей. Наконец мы добежали до этажа и наш взор открывается через окна на полностью заполненные улицы черными, белыми и голубыми точками. Я болен. Они идут вперёд к таким же заполненным улицам. Паника проникает в нас, хочется крикнуть и спрыгнуть отсюда. Страх, что сейчас один из них обернется на нас, за ним остальные и будет охота за нами. Мы никак это не комментируем, а просто ошеломленным взглядом смотрим. И тут я вижу лозунги: "За новое поколение!". Я не понимаю о каком поколении идет речь.

Я окликаю Лиззи толчком в плечо:

– Смотри, видишь лозунг?

– Да, вижу!

Ублюдок начинает трястись:

– Ребята, а где Як?

Никто не услышал его, и генерал воскликнул:

– Это конец войны, черт возьми?! Союз с сиронцами?! Значит так, тут единственный вариант – это идти в подвал и сидеть там дальше, а иначе мы просто сдохнем!

Толстяк, Ублюдок, генерал, Як – они люди, однако остальные кейронские солдаты в нашем кругу – это роботы. Их не волновало то, что происходит, а Лиззи была испугана. Я чувствую, что у нее надежда только на меня. Она спасла меня с Джо во время морозов, теперь я ей помогаю. Я болен.

Ублюдок сказал:

– Генерал! Предлагаю роботов отправить на поиски более мощных раций, чтобы пытаться дальше дозвониться до людей…

Лиззи перебила:

– А мы позвонить им просто не можем?!

– Все способы обеспечения связи по обычным смартфонам, компьютерам и так далее – уничтожены. Мы используем рации, что улавливают специальную зашифрованную связь, которую другие уловить не могут. Только кейронские солдаты, – объяснил генерал. – Ублюдок, это не вариант, так как боюсь, что нас предали. А теперь быстро в подвал без разговоров!

Мы побежали по лестнице вниз в подвал под шум армии. Стены были все исцарапаны, словно об металл, а в некоторых местах черные зоны, будто тут когда-то действовали огнеметы. Это невозможно, думал я. Это невозможно. Мы торопливо бежим по ступенькам вниз, а иногда останавливаемся при каком-то явном шуме.

– А я же говорила, что Джеймс не святоша чертова! – воскликнула Лиззи.

– Тише! – громко шепнул генерал.

Я ответил Лиззи таким же громким шепотом:

– С чего ты взяла, что он нас предал?! Где ты видела среди всей этой армии солдат Джеймса? Может он сейчас сам в шоке в кабинете сидит и думает о том, что происходит? Я в жизни не поверю, чтобы он нас предал. Да ему же самому не выгодно… хотя все-таки и может быть выгодно….

– Твои аргументы все-таки верны, – согласилась Лиззи.

Грохот. Штукатурка на потолке посыпалась на наши головы, послышался скрежет, режущий уши. Весь шум послышался где-то на востоке. Позже послышались яростные мужские крики, напоминающие голос прототипов: «Захватить небоскреб!». Мы посмотрели на генерала, и он воскликнул:

– Спуск на восточную часть здания к проходу с лазерами! Будем отбиваться!

Снова, снова стреляться. Где-то неделю было спокойно и вот опять. На дозорах никто почти на попадался, а контратак не было. Да, китайская поговорка гласит: «Когда много счастья, грозит беда». Только насколько будет беда? Большая, нам конец и это меня пугает очень сильно. Тревожит, как смерть перед глазами, когда смерть не ожидал ранее. Бьется внутри, меняет дыхание, меняет ход мыслей. Черт! И это мы даже не спустились, а я уже поглощен страхом. Главное не поддаться панике. Я болен!

Мы спустились на первый этаж к восточной части помещения. У генерала всегда на ремни висит компас с матовым покрытием на боковых, кругловатых стенах. Мы встали за металлические стенки баррикады, у которых были вырезаны узкие щели. Генерал криком приказал Ублюдку отправится в мелкое хранилище за лазерной машиной. Мы стояли у баррикад, и уже послышались выстрелы. По бокам нас обойти не смогут, так как там все заложено новейшими минами кейронской армии. Генерал рассказывал, что сиронцы не знают как обезвреживать эти мины, так как они появились совсем недавно, а известно о них было тоже недавно. Если повезет, эти твари роботы упрутся в мины, позабыв о их существовании. К нам по всему помещению подбежала лазерная машина. Помещение большое, что в плане высоты, что длиной, что шириной, поэтому машина проезжает без препятствий. Большая, белая, напоминающая танк, с матовым покрытием, а из черных рельс пошел горячий пар на половину всего помещения, что даже в рот попало. Верхняя часть с дулом – она была квадратная и покрыта серебристым и матовым оттенком. Открылся верхний люк, и Ублюдок вылез из танка на крышу, воскликнув:

– Мог, идёшь со мной в лазерку!

– Куда он там пойдет!? – воскликнула Лиззи.

Ублюдок достал изнутри танка мегалодониус и кинул его Лиззи.

– Лиззи, – сказал Ублюдок холодным голосом. – Мог инженер и должен мне помочь. Ему деваться некуда! Машина прочная!

Послышались выстрелы. За щелями баррикад я увидел на заснеженной дороге укрытия покрытые колючей проволокой, и иногда проглядывались. Я хотел продолжать наблюдать, но тут, будто мне прямо в глаз, полетела граната, и я быстро отбежал от баррикад, прикрыв уши. Снова треск.

Я подбежал к Лиззи и тихим голосом сказал, глядя ей в глаза:

– Им нужна моя помощь, не веди себя, как заботная мамочка! Ты тут за баррикадами будешь помогать с мегалодониусом, как в прошлый раз. Помнишь? Когда я бежал за Ханком, а ты прикрывала сверху, – я увидел в лице Лиззи серьезный настрой и она, кивнув головой, пошла к генералу, и тот начал давать ей инструкцию.

Я, повернувшись к Ублюдку, кивнул головой и он в ответ. Мы готовы, мы должны отбиться, даже если их миллиард. Все еще слышно на фоне пение солдат, и оно звучит вечно, оно напрягает, приводит кожу в состояние мурашек, приводит сердце в более быстрый темп, пробуждает холодный пот, что впитывается в одежду, а если ты совсем трус, то ты даже дышать не сможешь ровно, и сердце остановится от страха.

Я подбежал к машине и с трудом залез внутрь. Внутри очень жарко, поэтому я снял куртку и кинул ее через люк в помещение, и относительно темно, хоть и на улице тоже темно. Но тут мрак, лишь небольшой красный свет от ламп с четырех сторон освещали вокруг себя сантиметров так двадцать, а сама кабина довольно большая, в том числе высокая. Потолок ровный в любых местах. Ублюдок прошел к передней части кабины, подгибая колени, а я запер сверху люк, и послышался три раза писк. Ублюдок достал из кармана очки и надел их на себя. В кабине очень душно, после холодной улицы тут, мягко говоря, не очень.

– Ублюдок! – воскликнул я и осознал после этого всю шумоизоляцию. Машина, несмотря на всю свою массивность и рабочий потенциал, почти бесшумная. – Говори, что делать!

– Знаешь, что это за танк? Ты же, помню, рассказывал, что занимаешься боевыми машинами.

– Ну, да – я оглянул салон, пытаясь заметить каждую деталь. Спереди, около Ублюдка была панель управления белого цвета, освещенный световой панелью сверху, чтобы освещать каждую кнопку. Посмотрел на датчики, мини компьютеры, расположение кресел, вспомнил внешний вид снаружи… – Напоминает TRY-67.