– Она пропала в пять лет.

– А женщина?

– Недавно.

– Как ее звали?

– Также как тебя, Лиззи.

Балерина исчезла.

– Не уходи!

Небольшая радость переросла в страх перед одиночеством. Неважно, что она ненастоящая, это не чувствуется. Я чувствовал ее, словно настоящую, ее движения сопровождались потоками воздуха, направленного ко мне. Шахты прекратились, а появился пейзаж в виде дна водоисточника, в котором пронизывали лучи солнца, где на дну были кораллы, плавали большие рыбы.

Вновь появилась голограмма. В черном платье с открытыми плечами, с светлыми волосами и голубыми глазами.

– Лиззи…

Голограмма Лиззи с такими же хрупкими руками, нежными белыми волосами и голубыми глазами поцеловала Мога, прервав его слова, сквозь респиратор и, отведя губы от его губ обратно, прошептала:

– Ты мой безумец, помнишь ту картину с волнистыми холмами?

Киллиан, выпустив воздух, сказал:

– Такая красивая, такой уют, у меня ощущение, что это то, где я был. То, где я жил.

Лиззи рассмеялась.

– Так и есть, мой милый. Ты там бываешь каждый день в своих снах, мечтаниях, когда организм сходит в покой. Ты любишь меня? Даже несмотря на то, что мы знакомы лишь дня три?

Мог с улыбкой шепнул:

– Да, я люблю тебя всем сердцем. Я хочу увидеть тебя снова вживую. Хочу бегать с тобой по тем самым полянам беззаботно, подобно детям. Хочу не знать то, где я жил раньше. Бросить родину.

– А если я умру, когда ты вернешься? Как ты будешь жить дальше?

– Я застрелюсь тогда и встречусь с тобой в раю или аду, в киберпространстве. Не важно.

– Но есть же голограмма, стань такой же голограммой и будь со мной тут.

Киллиан воскликнул:

– Ты не настоящая!

– А ты увидишь разницу? Любовь поддельная, милый, а память можно стереть, чтобы жить счастливо.

Голограмма исчезла и сквозь стекло появился солнечный свет и песчаные долины. Капсулы остановились и открылись. Ремни отстегнулись, Джо и Уилл вышли из капсулы, а Мог все еще лежал с остатками на лице слез, однако резко почувствовал такую сонливость, словно только проснулся.

– Ты чего? – спросил Уилл.

Мог резко вытер всю влагу с лица и спросил:

– Вы тоже чувствуете сонливость? Будто с утра сейчас встали.

– Да, это норма, – резко ответил Уилл. – Это связано с работой капсулы.

Это слишком хорошая копия разума Лиззи, если та голограмма таковой являлась. Кажется, что сложно оценивать за такой малый период проведения времени с ней качество копии, однако Мог был уверен, что копия чуть-ли не в точь-точь. Такое мнение складывалось из-за ее касаний, которых не было, однако он их чувствовал. Он хотел забыть этот момент, прям как копия разума. Точно также стереть воспоминание, как это можно сделать в копии, точно также стать счастливее.

Они проходили по асфальтированной тропинке, средь мертвой долины, где окружение это лишь высокие песчаные дюны и деревья мертвые гниют бледным покроем и падают листья с них. Не долго деревья планеты живут. С рождения у них прекраснейший вид, красные листья, словно осенью, и коричневая основа, и белоснежные сучья, и кровавые ветки. Троица, снявшая пиджаки, мирным шагом подходили к массивному кораблю. Стоял он прямо на поверхности без каких либо подставок. Он имел, если смотреть сверху, трапециевидную форму, а его нос острый, как клюв орла, покрыт бронированным стеклом, отражающим лучи солнца.

Мог с ошалевшим взглядом встал и спросил у Уилла:

– Как нам войти, нас пустят вообще?

Уилл промолчал и впервые с чрезвычайно серьезным выражением лица, напоминающий верного бойца за родину, достал из сумки металлическую палку. Он нажал на кнопку, впадающую в материал палки, и вылез большой лозунг, стремящийся вверх, с надписью:

ВСЯКАЯ СОРОКА ОТ СВОЕГО ЯЗЫКА ПОГИБАЕТ

Снизу от клюва корабля открылись массивные врата и виднелась оттуда армия роботов белоснежных. Стояли с пушками они, с черными глазами и длинными ногами. Номера ни на ком не было, имени тоже. Меж армией роботов вышел человек в белом костюме наполовину сделанном из сольфрамовой рудой, а на его голове была белая шляпа. Левая рука махала у бедра, а права нет. Военный, подумал Мог. Человек остановился, Уилл гордым взглядом глядел, Джо с отвращением, а Киллиану плевать, ведь не знает кто тот. У того была уложенная прическа из темных волос, широкие брови и небольшие усы. По внешнему виду ему лет так сорок, однако вдруг он крит и на деле ему где-то пятьдесят?

Уилл шепнул в ухо Могу:

– Не говори ты с ними обыкновенным языком, те необыкновенные. Представь, что ты древний, а язык говорящий твой мертвый.

Уилл подкинул этому человеку некую баночку.

Человек сказал:

– О, вкусняшка. Что же вы там шепчете в ухо товарищу другу? Здесь люди любят приветствие и низкий поклон.

Троица склонилась и Киллиан в мыслях удивлялся этому, он думал, что Джейс и его сторонники и есть высшие люди.

Уилл сказал:.....

– Приношу свои искренние «простите», сир. Подайте же нам то, над чем веками трудилось моё окружение. Не воспринимайте за дерзость, время летит быстро.

– Поспешишь – людей насмешишь, промедлишь – сам проскорбишь.

– Уилл, – прошептал Мог. – Он очень странный.

– Министр науки это, – прошептал Уилл. – Форк Фауст его зовут и еще раз повторяю: не шали с ним. Уж, я то знаю твой характер.

– Прекратите шептаться! Я вам даю прототип, вы его тестируете и уходите.

– Конечно, сир. Но где пианино?

Киллиана немного даже вздрогнуло от последнего слова.

Форк развернулся в сторону корабля и роботы в следующий же миг зашагали. Оказалось, что к их ногам были привязаны цепи от платформы, на которой стояли, привязанные к ней, пианино и большой ящик. Они довольно быстро принесли такой груз. Платформа пала прямо перед троицей на песок и испачкала их одежду, а сзади меж пианино и ящик виднелось улыбчивое лицо Фауста.

– Что здесь делает пианино? – спросил Мог.

Уилл подошел к металлической платформе, роботы маршем подбежали и принесли ступеньки для подъема.

Карсон цокнул и спросил:

– А чего вы летающие платформы не принесли?

Уилл расширил глаза и понял, что фраза эта была зря.

Форк с иронией ответил:

– Для полета у нас корабль.

Уилл поднялся по ступенькам на платформу и пригласил Киллиана, махнув в его сторону рукой. Форк махнул рукой вверх, однако необычно, ведь движение было слишком ровное и точное, словно он прототип.

Мог спросил:

– Вы хотите, чтобы я сыграл на пианино? Но зачем?

– Без лишних вопросов, Мог, поднимайся.

Он поднялся к Уиллу. Первое, что попало в его глаза это белоснежное пианино покрытое золотистыми узорами и он открыл крышку, которая скрывала полупрозрачные клавиши. Фауст поднялся за ними и наконец-то обратился к Могу:

– Вы, сэр, кто по национальности?

Киллиан понял к чему этот вопрос и холодным голосом, вводя ладонью по клавишам пианино, ответил:

– Сиронец, и если вам так интересно, то я еще добавлю, что я воевал на критовской войне и, если вы попробуете меня за это осудить, вы об этом пожалеете. Хотя, сомневаюсь, что вы так поступите, вы ведь умный человек. Не правда ли?

Форк ввел себя сдержанно, однако капелька гнева в выражении его лица виднелась.

Фауст тихим голосом сказал:

– Присаживайтесь за пианино, когда к вам поднесут столик. – и роботы принесли столик, подходящий для Мога, чтобы удобно играть на пианино. – Суть предстоящего эксперимента заключается в том, чтобы доказать опережение нашего прототипа над человеком в плане музыки. Вы сыграете, а потом сыграет он. – из ящика вылез андроид в красном костюме клоуна и встал ровно перед Киллианом, словно встав в очередь.

Фауст достал сигарету, закурил ее и сзади него появился дрон с камерой.

– Эта камера должна запечатлеть все доказательство. На вас сейчас в прямом эфире смотрят больше ста тысяч человек. Не только в эфире…