Мы отвели рыдающую Олю, а затем пошли ко мне. Дорога до моего дома занимала не более пяти минут, и всё это время Лёша не проронил ни слова.

Уж лучше б он кричал, чем молчал.

Мы зашли в подъезд, поднялись на мой этаж. На этаже, как всегда, было темно из — за выкрученной лампочки. Лёша остановился, но нажимать на звонок не спешил. Он повернулся ко мне, и с усмешкой сказал:

— Надо бы и с твоими родителями поговорить тоже.

— Не надо! — умоляюще прошептала я.

— Не надо?! Тоже небось с тем пацаном целовалась?

— Нет!

— Нет? А с кем целовалась? — неожиданно он взял меня за подбородок, приподнимая моё лицо вверх.

— Ни с кем…

Внутри дрожала каждая клеточка. И тут я решилась: сейчас или никогда! Почти что кромешная темнота придавала смелости.

— Только с тобой хочу целоваться. Поцелуй меня, Лёша… Пожалуйста…

Прошептав эти слова, я привстала на цыпочки и всем телом потянулась к нему. И когда до его губ оставалось всего лишь пару сантиметров, Лёша вдруг оттолкнул меня от себя.

— Так вот ты какая, оказывается, Белка, прыткая. А я — то думал, примерная девочка… Домой! — рявкнул он, и с силой стукнув кулаком по звонку, сбежал вниз по лестнице.

3 глава

Утром я проснулась с опухшими от слёз глазами, прорыдав почти всю ночь. Еле встав с кровати и взглянув на себя в зеркало, застонала, когда память вернула меня к вчерашней позорной сцене в подъезде.

Боже, как же стыдно!

Лёша меня отверг. Он не захотел со мной целоваться, ещё и подумал не бог весть что. Как я смогу, после всего, смотреть ему в лицо?! Зачем, ну зачем я полезла к нему с этим дурацким поцелуем? Какая же я идиотка!

Весь день бродила по квартире сама не своя, не в силах сосредоточиться ни на домашних делах, ни на заданных на понедельник уроках. Наконец, не выдержав душевных терзаний, позвонила Оле. Я была крайне удивлена её бодрому голосу и, вскоре, она мне всё объяснила:

— Представляешь, а братец — то мой — молоток, не сдал меня! Правда с утра, ещё раз пропесочил как следует, но родакам ни слова не сказал. Ну, я, конечно, не дура снова так подставляться. Второму шансу не бывать — обязательно наябедничает! Эх, надо было всё — таки нам ди — джея дожидаться, а не с этими придурками танцевать. Но кто ж знал, что Лёшка в клубе окажется! Я на сто процентов была уверена, что он на той даче на всю ночь останется, а оказывается, они всей компанией на район вернулись и тоже решили пойти на дискотеку. А ты как, в прорядке? Лёшка сильно на тебя наезжал?

Из разговора с Олей, я поняла, что Алексей ничего не рассказал ей про мою глупую выходку. Мне очень хотелось поделиться с подругой, но я не смогла себя пересилить, опасаясь Олиных насмешек. Она, конечно, догадывалась о моей всепоглощающей любви к её брату, но делала вид, что не замечает этого, лишь изредка беззлобно подтрунивая. Поэтому, я решила оставить всё в тайне: раз Лёша промолчал, то тоже буду молчать.

После того случая, я перестала так часто появляться у Оли дома, а потом, и вовсе прекратила к ней приходить: я до дрожи боялась снова встретиться с Лёшей и увидеть отвращение на его лице. Оля недоумевала, но я объяснила это строгим родительским требованием начинать как следует готовиться к выпускным экзаменам, что, кстати, было чистой правдой. Мои папа и мама не были против нашей с Олей дружбы, наоборот, всячески её поощряли, но считали, что мы слишком много времени проводим вместе, отвлекаясь от учёбы.

А через неделю, Оля сообщила, что Лёша переехал жить к той самой девице с дискотеки. Не знаю, как я сдержалась, чтобы не разреветься у неё на глазах. Все пять бесконечных уроков, я крепилась как могла, но как только Оля свернула на дорожку, ведущую к её дому — слёзы градом покатились по моим щекам.

Лёшу я больше не видела.

До самого выпускного.

За несколько дней до школьного торжества, когда уже было взято на прокат вечернее платье и куплены красивые туфли на высоченном каблуке, Оля сидела у меня в гостях и за чаем сказала ошеломляющую новость:

— Знаешь, кто собрался пойти на наш выпускной?

— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Кто?

— Лёшка!

Ложка выпала у меня из рук, со звонким стуком упав на пол. Меня обдало жаром, затем холодом, и снова окатило жаркой волной.

— Чтооо? — я невольно схватилась рукой за горло.

— Представь! — не обращая никакого внимания на мою реакцию, возмутилась Оля. — Нужен он там больно! Можно подумать, мне родаков мало, так нет, ещё и старший брат решил припереться, чтобы контролировать! Ну ты же знаешь, как наша Марья его обожает!

С какой лёгкостью Оля произнесла эту информацию, с таким же трудом мне было сложно её переварить. Сердце бешено отстукивало, а мозг лихорадочно соображал.

ЛЁША ПРИДЁТ НА ВЫПУСКНОЙ!

Платье! Нужно срочно, пока ещё не поздно, поменять платье!

На следующий же день, в обед, я рванула на рынок, где мамина подруга, тётя Наташа, держала точку с женским товаром. Именно у неё мы с мамой выбрали мне платье на прощальный школьный вечер.

— Что, козочка, прискакала? Платье поменять хочешь? Так и знала! А я тебе сразу говорила — бери синее! Повезло, что платье не купили — за сегодня уже три девочки его на себя примеряли, а одна чуть было не взяла, да только оно ей в боках маловато оказалось — на твоё счатье.

Тётя Наташа сняла с вешалки насыщенно — синего цвета платье на тонких бретельках, которое, в прошлый раз, я не решилась взять из — за длинного бокового разреза и довольно открытого декольте. Да и мама настояла взять вариант поскромнее.

— Спасибо, тёть Наташ! — чмокнув в щёку свою спасительницу, я помчалась обратно домой.

***— Да что с тобой такое, дочка? Вся извертелась уже! Докручивай свои волосы сама или я в третий раз тебя обожгу!

Мама сунула мне в руки плойку и вышла из комнаты. С задней стороны шеи пощипывала кожа, куда мама нечаянно приложилась горячей плойкой. Мне действительно было трудно усидеть на месте: с самого утра я, то как угорелая носилась по квартире, то сидела в ступоре, уставившись в одну точку. Руки тряслись, а в комнате стоял терпкий запах валерьянки. Все мои мысли занимало только одно — единственное слово, а точнее, имя — ЛЁША! Именно он и был причиной моего жуткого волнения; внутреннее чутьё подсказывало, что это будет не просто вечер, а переломный момент моей жизни.

Да! Именно так я и чувствовала.

Увидев меня при полном параде, папа недовольно сдвинул брови, но деваться было некуда — платье уже не поменять.

— Да ладно тебе, Володя, не хмурься, посмотри лучше, какая у нас с тобой дочка красавица!

— Красавица, кто ж спорит, — буркнул папа. — Но могла бы и поскромнее платье выбрать.

Мы с мамой переглянулись, решив оставить историю появления платья, от главы семейства в секрете.

Все выпускники и их родители собрались на заднем дворе школы для последней торжественной линейки. Я подошла к Оле, которая стояла рядом со своими родителями. Алексея с ними не было.

Олечка выглядела очень нарядно в длинном белом платье, красиво оттенявшим её смуглую кожу и тёмные волосы.

Собравшись с духом, я спросила Светлану Алексеевну — маму Оли, где её сын и придётся ли он на вечер, как обещал. Светлана Алексеевна понимающе улыбнулась и ласково погладила меня по плечу:

— Ох, не знаю, Юленька, вроде собирался, но как утром ещё умотал куда — то — так и с концами. Ты такая красивая в этом платье, такая взрослая! Дай я тебя поцелую! Ах, девочки мои любимые, вот и вы выросли!

Светлана Алексеевна смахнула накатившую слезу и обняла нас с Олей, а мой папа принялся всех фотографировать.

Моё непроходящее внутреннее волнение сменилось горьким разочарованием, оттого, что Лёша не пришёл, но потом, я даже немного обрадовалась: наконец — то меня перестало трясти как лихорадке, а мозги вновь вернулись на место.

Он появился неожиданно. В тот самый момент, когда я, стоя на сцене актового зала, в заключительной части концерта, проникновенно читала стих собственного сочинения про любимую школу.