Что-то, неуловимо похожее на сожаление, царапнуло душу. Ветер успокаивающе пробежался по лицу и ладоням.

– Я же сам себе не враг, – резонно возразил Эйтан.

Прикрыл глаза. И сделал вид, что засыпает.

Все понятно. Сбежит. Может, этой же ночью, может, чуть позже. Да и немудрено. Любой смертный испугается, поняв, с кем столкнулся. Все равно, что божьей коровке подружиться со слоном, который наступит – и не заметит. И долго еще будет удивляться: куда же подевался новый приятель? Отползти потихонечку, потом расправить крылышки и улететь – самый разумный поступок в такой ситуации. А мне по большому счету должно быть все равно.

Но сожаление продолжало царапаться откуда-то изнутри. И это было неправильно.

Ночью Эйтан все-таки не сбежал. Однако провел ее без сна, это было ясно по покрасневшим глазам, которые он то и дело принимался тереть, когда думал, что я смотрю в другую сторону. Исчезновение спутника – вопрос времени. Скорее всего, он просто боялся, что я сочту такой поступок предательством, нагоню его и как-нибудь покараю. Смешная мысль, на самом-то деле: неужто мне нечем больше заняться, кроме как бегать за… божьими коровками? Я даже хотела сперва так ему прямо об этом и сказать, но передумала. Ведение бесед с божьими коровками тоже выходило за рамки моих служебных обязанностей.

Очередной городок, до которого мы добрались в скором времени, Ир, отличался от прочих особенно узкими улочками. Зачастую, вытянув руки в стороны, можно было с легкостью коснуться обеих стен. Ездить здесь было проблематично, так что колесницу пришлось оставить на окраине, благо расстояния были смешными – до центра мы добрались всего за полчаса. Прошли, склонив головы и подняв воротники, под бельевыми веревками, протянутыми между окнами (с плохо отжатой одежды вечно капало), полюбовались на заброшенную, покосившуюся от времени церквушку и спустились по ступенькам в один из трактиров.

Здешний повар звезд с неба не хватал, но еда была вполне сносной. Посетители охотно подчищали тарелки, вымачивая куски свежевыпеченного хлеба в соусе из-под жаркого. Даже Эйтан слегка повеселел, хотя продолжал украдкой бросать на меня неоднозначные взгляды. Это раздражало, даже угнетало. Сбежал бы, что ли, поскорее. Впрочем, вскоре мне стало не до него.

Воздух вдруг словно сгустился вокруг меня. Звуки и зрительные образы с трудом достигали моего внимания, будто прорывались через каменные стены. В сущности, я почти не реагировала на окружающий мир, внезапно полностью сосредоточившись на внутренних ощущениях. Внутренних, но навязываемых извне. И я никак не могла понять, что за сила хватает меня и тянет, когда я сама не знаю куда. Сперва я думала, что имеет смысл разобраться, проверить, откуда взялось столь странное состояние. Но вскоре просто встала и двинулась прочь. Оттолкнула стол, вышла из трактира, полностью сконцентрированная на цели, совершенно не заботясь о том, что там, в трактире, остался мой, пусть и недолгий, попутчик, равно как и о том, что за еду в таких заведениях принято платить.

Меня влекло вперед, отчаянно, стремительно, требуя поскорее преодолеть все преграды. Прочее не имело значение. Только успеть на зов. Оказаться там, куда необходимо попасть. А о последующем можно подумать потом.

Ситуация не нравится мне категорически. Я – сама себе хозяйка. Я подчиняюсь только князю Тьмы, но к происходящему со мной сейчас он никакого отношения точно не имеет. Слишком хорошо мы с ним знакомы. Слишком долго по любым летоисчислениям. Что-то непонятное, чужое, несущее угрозу тянет меня за собой, будто я внезапно превратилась в марионетку. И такое сравнение нравится мне еще меньше.

Я спешу. Передвигаюсь стремительно, много быстрее, чем ходят обычные люди, почти не касаясь ногами земли. Краем глаза видя собственные руки и ноги, понимаю, что мои очертания стали размытыми. Я не утратила своего тела, но еще немного – и приму совсем иной образ, темный, расплывчатый, по человеческим меркам – огромный. Начинаю недовольно скалить зубы. Ничего не имею против этого образа, но я желаю контролировать все, что со мной происходит. К тому же сдавать себя вот так с потрохами совершенно не входит в мои планы.

Вот и он, старый покосившийся храм. Именно сюда влечет меня неведомая сила. Даже не захожу – проникаю – внутрь. Неожиданно просторно. Снаружи здание казалось маленьким, но нет, размеры вполне традиционные. Чего не скажешь про обстановку. На полу мелом нарисован замысловатый многоугольник. По его сторонам разложены предметы, казалось бы, не имеющие друг к другу никакого отношения, но все мощные, источающие недюжинную силу. Древний кривой кинжал, давно заржавевший, совершенно бесполезный на сегодняшний день, но познавший много самой разнообразной крови. Пучок выдранной с корнем травы, свежей, хранящей жизнь. Человеческий череп, скорее всего, вырытый на каком-то древнем кладбище. И многое другое.

И какой-то мужчина в темном плаще, застыв в противоположном конце храма, пожирает меня жадным, испуганным, но одновременно восторженным взглядом.

Вот теперь я поняла. Тенью скользнув внутрь многоугольника, заперев саму себя во власти его ребер, я наконец осознала правду. Этот идиот решил призвать демона! Вычитал правила – и где только их раздобыл?.. Собрал необходимые артефакты. Нарисовал и разложил все как надо. И должен был бы притянуть таким образом низшее существо из мира Тьмы, из тех, что кружат недалеко от поверхности, привлекаемые запахом крови, реагирующие на жизнь, как голодный пес – на манящую кость… Но я оказалась ближе! Я уже была в этом мире, более того, всего в двух кварталах от злополучного храма. И потому призыв зацепил меня. Меня, которую в иных обстоятельствах ни один смертный не смог бы поймать на такую ерунду!

Я разозлилась не на шутку. Зарычала, оскалила клыки. Вряд ли это сильно испортило мою внешность: сейчас я в любом случае мало походила на симпатичную сельскую девушку. Я хотела лишь одного – до смерти напугать наглеца, посягнувшего на то, о чем он не имел ни малейшего представления. Да еще, может быть, вырвать его печень. Вот только, увы, на последнее пока не было ни единого шанса: многоугольник надежно удерживал меня в своих уродливых рамках.

Смертник – хоть он пока и не считал себя таковым – испугался, но это не помешало ему испытывать граничащий с безумием восторг.

– Получилось, – одними губами прошептал он. И, уже в полный голос, прокричал: – Получилось! Не может быть… Этого просто не может быть.

Ну точно сумасшедший. Разговаривает сам с собой. Впрочем, нормальный изначально не станет ввязываться в подобные эксперименты. Инстинкт самосохранения не позволит. Говорят, у людей он очень силен.

– Так… как там дальше… Я – Тобиас Чаллис, твой повелитель!

Видимо, в книге было написано, что говорить с демоном следует отчетливо и звонко, и он старался, как прилежный ученик. На последнем слове я в очередной раз оскалилась.

– Повинуешься ли ты мне, исчадие тьмы?

– Повинуюсь.

Звуки крайне неохотно слетают с губ. И такая улыбка играет на них, что безумец сбежал бы за тридевять земель, понимай он хоть что-то в демонической мимике.

– Хорошо. Тогда повелеваю доставить сюда Изабеллу Чаллис, мою невестку, и ее отпрыска, которого она нагуляла на стороне. Доставь живыми или мертвыми, мне все равно.

– Повинуюсь.

Выхожу за грань многоугольника, но это не имеет значения. Заклинание подчинения продолжает действовать, меня не выпустили, всего лишь удлинили ниточки, надежно привязывающие к храму. Но это временно. Раньше или позже мерзавец допустит ошибку – и захлебнется собственной кровью. Демоны не прощают посягательства на их свободу.

Все чувства отошли на второй план, моим разумом владеет лишь ненависть. Клокочет в груди, пульсирует в висках, темной пеленой застилает глаза. Воля скована, но я точно знаю, кто в этом виновен и кому придется заплатить по счетам.

Отыскать людей в крошечном городке несложно. С легкостью сокрушаю дверь, одной рукой хватаю молодую женщину, другой – четырехлетнего ребенка мужского пола. Кстати, Тобиас заблуждался на этот счет: в мальчике совершенно точно течет та же кровь, что и в его собственных жилах. Но мне не приказано об этом сообщать, а я не так глупа, чтобы делать больше необходимого…