— Вы участвуете в операции?

— Нет, сейчас я занят наведением порядка по линии Маньчжурия — Хайлар — Бухэду, зачищаю остатки красных, поддерживаю порядок, набираю добровольцев, — пожал плечами барон. — Занимаюсь тыловым обеспечением.

Далее Унгерн начал рассказывать, как по приказу командира Нерчинского полка барона Врангеля он оказался в Персии перед Февральской революцией, но смог сколотить несколько сотен добровольцев-ассирийцев, которые очень хорошо себя показали против турок.

— И что же дальше? — Орлова это заинтересовало.

— Дальше я хотел пройти рейдом по ближним тылам, но революция всё сломала, всё развалилось, к концу лета я вернулся в Забайкалье с несколькими храбрецами, в Иркутске мы встретились с Григорием Михайловичем и стали готовиться к сложным временам, — уклончиво ответил барон.

В дверь настойчиво постучали, Унгерн велел войти.

— Ваше высокоблагородие, эшелон готов к отправлению — вода залита, лошади напоены, кипяток подан! — доложил уже другой казак — здоровенный усатый детина.

— Хорошо, — жестом отпусти его Унгерн. — Что же, господа, рад был познакомиться, — он встал, — больше не смею вас задерживать. Григорий Михайлович, поди, заждался уже — я ему немедленно телеграфирую.

Распрощавшись с бароном, офицеры вернулись в вагон.

— Немного нервный казак, но видно, что очень нахрапистый и бесшабашный, — резюмировал Франк.

— Одной бесшабашности для долгой войны мало, — ответил Орлов, которому барон показался весьма авантюрным человеком.

Полковник пошёл по вагонам и велел всем одеться по форме.

— Ожидается торжественная встреча и ужин, господа! — объявил он. — Ведем себя пристойно и благообразно!

За время пути Орлов и Франк успели сгонять четыре блица в шахматы. Поезд, пыхтя, останавливался — в окно было видно, что перрон был освещён многочисленными факелами, а посредине, недалеко от одноэтажного деревянного здания вокзала, стояло человек тридцать в более-менее торжественном построении. Рядом, правее от строя, стояли три человека — один в из них в папахе, выглядящий очень представительно.

Вагон остановился почти что напротив этих людей.

Метель была легкая, почти незаметная. Орлов торжественно вышел из вагона и направился к встречающим. Не доходя трех шагов, он остановился и отдал честь, в ответ ему тоже откозыряли.

— Добро пожаловать, господин полковник! — громко, приятным басом произнес коренастый человек с усами, в папахе и с погонами казачьего генерала на шинели. — Рад знакомству!

— Взаимно, господин Семенов! — Орлов пожал протянутую руку, Франк — тоже.

— Прошу к нам в гости, к столу — мы квартируем недалеко от вокзала, повозки для ваших людей готовы, — сказал Семенов. — Будем рады вашему обществу.

Действительно, три автомобиля и десяток повозок стояли недалеко от вокзала, с задней стороны. Орлов отдал необходимые распоряжения и оставил отделение караула в поезде.

Атаман пригласил Орлова и Франка в свою машину — она оказалась японская.

«Ловко! Разжился японскими полугрузовиками господин атаман», — этот факт Орлова впечатлил. — «Надо бы и нам заиметь свой автопарк».

Доехали очень быстро, буквально квартал по довольно широкой улице — городок оставлял мрачноватое впечатление у полковника. Трехэтажное деревянное здание, возле которого остановились, было хорошо освещено, там стояли несколько человек с винтовками.

— Мой штаб здесь, возле станции, — объявил Семенов. — Располагайтесь, господа, чувствуйте себя как дома — сейчас отужинаем и потом обсудим дела!

Орловцев, которые с веселым гулом спрыгивали с повозок, расположили на первом этаже — там уже были накрыты полтора десятка столов, а само помещение было просторным и напоминало кабак — Орлов предположил, что именно кабаком оно и было. Семенов и несколько его сопровождающих пригласили Орлова и Франка на третий этаж.

Посмотрев, что его люди начали осваивать накрытые столы, полковник успокоился.

«Лишь бы не напились до состояния риз», — это его тревожило, поскольку на столах были бутылки со спиртным.

Десятка полтора семеновцев также вошли в зал первого этажа следом за его бойцами.

— Уютно здесь у вас, господин атаман! — констатировал он.

— Полевые условия, но есть пианино — я очень ценю хорошую музыку, — махнул рукой Семенов. — Вот отобьём у комиссаров Читу и Нерчинск, тогда и заживём!

— Непременно отобьём, — согласился Орлов — обстановка его немного расслабила, он ожидал значительно более холодного приёма.

На третьем этаже была очень просторная, хорошо меблированная комната — там стоял стол человек на двенадцать, сервированный. Немного сбоку стояли две благообразные дамы в строгих платьях и фартушках.

— Располагайтесь, господа, здесь я квартирую, — предложил Семенов, снимая шинель.

Орлова приятно впечатлил набор блюд.

Разделись. За стол село одиннадцать человек.

— Давайте выпьем за наше знакомство и за наши будущие боевые успехи, господа! — поднял рюмку Семенов.

— За восстановление закона и порядка! — встав, отсалютовал и чокнулся с ним Орлов.

На столе кроме графинов с русской водкой было три картофельных блюда с мясом, квашеная капуста с яблоками, бочковые помидоры и огурцы, жареная баранина, пельмени по-бурятски — с олениной, пироги с бараниной и олениной, запеченный поросенок, хлебные лепешки.

Выпили и основательно закусили, обстановка стала более дружественная — Орлов нашёл атамана вполне респектабельным на первый взгляд человеком.

— Угощайтесь — запасы у нас отменные, и если бы не большевизм, жили бы да не тужили, — сказал Семенов после очередного рюмки. — Смотрю на ваших офицеров — настоящие орлы!

— Спасибо, господин атаман, — засмеялся полковник. — Меня приятно впечатлил порядок от Бухэду и далее.

— Барон Унгерн принимает всё близко к сердцу, он всей душой болеет за нашу многострадальную Родину, — солидно покивал Семенов. — Я попросил его навести порядок, и поверьте, ни одной красной сволочи в зоне его ответственности уже нет! Мы слишком либеральничаем с красными — нагайка да высылка, а вот они с нами церемониться не будут и сразу поставят к стенке — уже ставят, казаки слезами плачут от их безобразий!

— Не поставят — мы поставим их раньше, — поднял рюмку Орлов — его настроение поднималось.

— К лету и духу их здесь не будет! — сказал кто-то из офицеров.

«Славно сидим», — выпил очередную рюмку под огурчик Орлов. — «Хороша беленькая».

Ели, шутили, курили, посмеивались. Орлов ясно осознавал, что инициатива в общении у атамана, но он решил, что пусть так и будет — атаман явно человек крайне говорливый и под водочку у него многое можно выведать.

Атаман начал рассказывать о своей осенней эпопее прошлого года:

— И вот после этого я добрался из Иркутска до Даурии, — откинувшись на стуле и с рюмкой водки в руке, рассказывал он. — На станции был лагерь военнопленных и дружина, которая их охраняла. Дружина совершенно распоясалась, а вот её командиры — капитаны Усиков и Опарин, — атаман показал на двоих людей, сидящих за столом, — проявили себя в лучшем виде.

Орлов отсалютовал рюмкой названным офицерам.

— Господа, за победу над Совдепией! — поднялся уже порядком повеселевший полковник Франк.

— Ура-а! — заорали все присутствующие.

«Сегодня мы напьемся сполна», — окончательно понял Орлов.

Выпили за победу — атмосфера стала совсем дружеской.

— Так вот, — хлопнув ладонью по столу, немного пьяным басом продолжил Семенов. — В Даурии ко мне присоединился барон Унгерн и другие отличные офицеры. К нам начали стекаться окрестные казаки. Местный совдеп попробовал вмешаться в мою работу по организации порядка, но я его разогнал.

— Ура атаману! — заорал кто-то за столом и поднял рюмку.

— И что же, Григорий Михайлович? — Орлов перешёл на более неформальное общение.

— Что? Пьянство, грабежи — всё надо было прекращать. Я из пленных немцев и турок сформировал команду, такая себе полиция, и поручил её барону Унгерну в подчинение. За неделю они навели порядок в Даурии, красных здесь и след пропал — ни тебе митингов, ни совдепов, ни безобразий. Из Читы к нам ехали офицеры — информации становилось всё больше и больше. Мы с Унгерном и остальными, — Семенов обвёл рукой сидящих за столом, — понимали, что надо брать Читу и восстанавливать законную власть. Потом мы узнали, что большевики разогнали Учредительное Собрание...