Выросла я в большой и недружной семье с опекунами, людьми с непростым характером. Впервые именно мой «брат» проявил ко мне нехороший интерес, зажав в тёмном коридоре и шаря по моему телу потными руками. Проревевшись и вымыв рот с мылом, я задумалась о том, как избежать «братской любви». На поддержку и помощь со стороны опекунов рассчитывать не приходилось. На следующий день с моим обидчиком случилось несчастье, его загрызла огромная бездомная собака. Зрелище было не для слабонервных. С тех пор, все те, кто пытался ко мне приблизиться с нехорошими намерениями, вдруг исчезали с моего пути. Поэтому я все усилия вложила в учебу, окончив школу, поступила в педагогический университет, и с огромной радостью и облегчением перебралась от опекунов в большой город, где и продолжила своё обучение.

Став совершеннолетней, я получила от государства небольшую квартиру в пригороде, и небольшую денежную сумму, которая очень сильно помогла мне, пока я искала работу. Так незаметно пролетели шесть лет. Получив диплом об образовании, я устроилась в школу рядом с моим домом. Детей я очень любила, и мне всегда удавалось найти с ними общий язык. Вот так тихо и мирно я жила в своем тесном мирке, до тех пор, пока однажды на выходе из продуктового магазина не столкнулась с высоким худощавым мужчиной. От удара пакет выпал из моих рук, и по полу, во все стороны, покатились апельсины. Все три килограмма рыжих «солнышек». С детства люблю апельсины и любовь к ним у меня совсем недетская. Незнакомец быстро кинулся собирать апельсины, успевая попутно извиняться. А когда все «солнышки» снова оказались в пакете, он, прямо смотря в мои глаза, предложил встретиться в уютном кафе, и я согласилась. Сашка служил в моём городе по контракту и собирался уехать к себе на родину по его истечению. Мы встречались с ним каждые выходные. На свиданиях ходили в кино, зоопарк, гуляли в парке, ели мороженое и много смеялись. Он оказался приятным собеседником и внимательным слушателем, а главное, не позволял себе лишнего. Я не любила его, но доверяла, и через полгода, Сашка сделал мне предложение. Его контракт истек, и мы уехали в далёкую сибирскую деревню.

Сначала мне было очень трудно. Но вскоре я привыкла к печному отоплению, к отсутствию в доме удобств и к сельскому быту. Мы с мужем даже решили завести корову. Я получала необыкновенное удовольствие, когда белоснежные струи парного молока звонко бились о стенку подойника. Рябинка аппетитно хрумкала сеном и косила на меня большими влажными глазами. Сейчас в моём немаленьком хозяйстве были и бычки, и свинки, и овечки, куры и гуси и даже парочка надутых индюков. Только коты никак не приживались в моем доме. А я и рада, не люблю кошачье племя! Муж оказался умельцем на все руки, мог и розетку починить, и дров наколоть, и сарайку построить. Морозилки и лари были забиты домашним мясом и птицей, разными полуфабрикатами. Готовить их, меня научила моя свекровь. В подвале рядами, по- военному чётко, стояли пузатые банки с соленьями – вареньями, компотами, супами и другими заготовками. А мой творог и сметану даже местные бабки похваливали. Совсем недавно я научилась сбивать желтое сливочное масло и готовить вкусный домашний сыр. У нас с Сашкой родились похожие как две капли воды на меня, долгожданные дочки Анечка и Варюша. После декрета я вышла на работу в местную маленькую школу, где работала педагогом дополнительного образования, а дочки стали ходить в детский садик.

И эта непростая жизнь, и глухая сибирская деревенька были милее моему сердцу, чем любой большой и современный город. Всё здесь было мне по душе кроме одного: хамоватой мужеподобной соседки Лорки. Склочная баба держала в деревне маленький магазинчик с китайским тряпьём. Она не давала мне проходу, скандалила и часто зубоскалила за моей спиной. То ли дела в её магазине шли совсем плохо, то ли муж её не долюбливал по ночам, как смеялись местные кумушки, а то ли она ненавидела весь мир. Да только частенько мне хотелось вцепиться ей в горло и сжимать зубы до тех пор, пока она не перестанет дрыгать ногами.

И вот пару месяцев назад у меня появилось ощущение, что кто-то меня преследует. Тревога и непонятное волнение часто охватывали меня по вечерам. Скрип калитки, теплое дыхание в затылок, неясные шорохи и тени беспокоили меня. Однажды вечером , я возвращалась домой после вечерней дойки, когда пристальный взгляд обжег спину, помертвев от ужаса я резко обернулась, но никого не увидела. Домой неслась сломя голову, расплескав по дороге половину молока. Над моими страхами Сашка только смеялся и называл меня трусишкой. Он даже пару раз честно сходил со мной на вечернюю дойку, но ничего странного не заметил. Скоро я почти перестала обращать на это внимание и забыла об осторожности.

И к чему всё это привело? Вчера вечером, я как обычно ждала мужа с работы. Приготовила его любимый наваристый борщ с домашней сметаной и зеленым луком, накрыла на стол и поняла, что забыла взять у свекрови свежий хлеб. Заскочив в комнату к дочкам, я увидела, что они заняты игрой с куклами. Поцеловав Анютку и Варю, сказала им, что сбегаю до бабушки за хлебом. Мать Сашки жила неподалеку от нас, через небольшой сквер. Зайдя в дом, я крикнула свекрови: «Добрый вечер, Мария Александровна! Как здоровье? Представляете, а я про хлеб совсем забыла! Скоро муж с работы придёт, а дома ни хозяйки, ни хлеба!» – мать Сашки с улыбкой уже протягивала мне ещё горячую буханку хлеба. Она любила меня как родную дочку. Именно она подарила мне корову, а я подарила ей двух чудесных внучек. Для свекрови внучки были самым настоящим сокровищем, и то, как она их баловала, говорило о многом. Отказавшись от чая, поцеловала её в теплую морщинистую щёку, я побежала обратно. Уже смеркалось, и я решила срезать путь через сквер. Признаюсь, это была глупая идея. Днём он казался мне милым и уютным, а сейчас меня откровенно пугали все шорохи и тени, заставляя шарахаться из стороны в сторону. Внезапно за моей спиной раздался чёткий звук шагов , и я с ужасом резко обернулась. Но было поздно, пропитанная чем-то сладким тряпка прикоснулась к моему лицу. Я уплыла в темноту. Что случилось дальше мне неизвестно.

Снова боль. Я открыла глаза и когда взгляд прояснился , я поняла, что лежу на кровати в той самой комнате, из которой пыталась сбежать. Как будто почувствовав, что я пришла в себя, дверь тихонечко отворилась, и в комнату вошла пожилая женщина. Она была невысоко роста, приятной полноты и очень привлекательна. На ней было надето красивое домашнее платье с чудесной вышивкой, фартук и платок на голове, украшены вышивкой попроще. Из-под платка выбилась прядь волос, в которой уже поблескивала седина. Лицо было красивое, и её большие синие глаза смотрели на меня с участием. Женщина вкатила в комнату столик с едой и остановилась напротив меня.

« Здравствуй, доченька! Меня зовут Милалика. Я мама Артёма. Ты поешь» – сказала она и придвинула ко мне столик. Я села на кровати, спустила вниз ноги и голова неприятно закружилась. Все пережитое накануне прорвало плотину моего самообладания. Такая жалость к самой себе захлестнула меня, что я разревелась, как малое дитя. Громкие рыдания сотрясали меня, а по щекам текли ручьями слёзы. Милалика прижала меня к себе, и я, уткнувшись в её плечо, ещё какое – то время рыдала. Когда истерика стихла, она вложила мне в руки огромную пузатую чашку с горячим куриным бульоном. Осторожно, чтобы не обжечься, я выпила весь бульон и поняла, как сильно проголодалась. Я съела тарелку тушёной картошки с мясом и запила всё это, вкусным и ароматным компотом из ягод. Теперь, когда я была сыта, я была готова воевать со всем миром за себя и своих детей.

«Спасибо. Всё было очень вкусно, – я тихо, но твёрдо спросил её. – А где он?» Милолика встала с кровати и так же тихо и твёрдо ответила: «Артём ещё пару дней отлеживаться будет. Он тебя спасал и под машину попал. Сильно его потрепало».

Что-то тёмное и мстительное поднялось в глубине моей души: «Спасал? От кого? От себя? Зачем вы меня сюда притащили? Зачем я вам нужна?» – вопросы сыпались из меня, словно горох, но не на один из них я не получила ответа. Вместо этого мать моего похитителя развернулась и стала наступать на меня, шипя в лицо: «Замолчи! Что ты понимаешь, глупая? Сын тебя в жизни не обидит, а вот кто ты для него: долгожданное счастье или скорая гибель?» – я оторопела от такого яростного напора и замолчала. А Милолика развернувшись, быстро покинула комнату, забыв запереть за собой дверь. Воспользовавшись этим, я осторожно выскользнула из комнаты и стала красться по коридору, пока не добралась до той комнаты, куда притащил меня Артём. В ней снова были люди. Мне пришлось прижаться спиною к стене и замереть. Обдумывая, что же делать дальше и как прошмыгнуть мимо них незаметно, я искусала все губы. Было очень страшно и сердце готово было пробить рёбра и выскочить из груди.