Принц остановился и развернулся к Торсу. "Грандиозно" было любимым словечком Крафта, когда у него что-нибудь вызывало восхищение. На немой вопрос Влада Антон утвердительно кивнул головой.
- Это был... Он. Когда он снял капюшон, я оторопел, а когда заговорил, я развернулся и быстро пошел к пляжу. Выскочившая из воды Юлька побежала ко мне навстречу. Она смеялась. Я захохотал в ответ. Меня раздирал дикий истерический смех. Знаешь, как иногда бывает на похоронах: ничего смешного нет, а ты давишься от подступающего к горлу спазматического, похожего на смех комка.
Юлька, думая, что я дурачусь, схватила меня за руки и закружила. Когда я оказался лицом к тому месту, от которого почти бежал, рыбака на берегу уже не было. Я расхохотался еще громче. На глазах выступили слезы. Юлька перестала смеяться, а я не мог остановиться. Я стал сбрасывать с себя одежду и в первый раз разделся догола. Ну диеты понимающе улыбались, объясняя для себя мой хохот стрессовой реакцией на первое обнажение.
При воспоминании о случившемся у Торса на глазах снова выступили слезы.
Он, как ребенок, вытер их рукавом.
- Холодная вода несколько успокоила меня. Я невольно оглядывался на то место-Рыбак больше не появлялся. Со вчерашнего дня я только и делаю, что подавляю в себе подкатывающий к горлу, неистовый хохот. А в памяти всплывает тот психически больной... из клиники Гиляровского... Помнишь, когда мы навещали Вадима?
- Помню...
- Так я ему сейчас завидую. Ему не надо сдерживать свой смех, как мне.
- Нашел чему завидовать. Юльке об этом говорил?
- Нет. Я спросил только, видела ли они рыбака на берегу?
- И что?
- Ответила, что нет...
- Ты просто обознался.
- Нет! Я видел его так, как вижу сейчас тебя!
Принц вспомнил о Бизоне, и как бы размышляя вслух, зло проговорил:
- Может быть, кто-то изготовил маску... и решил проверить ее на тебе?
- А голос?!
- Дался вам голос! Сымитировать его не так уж сложно, если человек уже подготовлен, увидев перед этим лицо покойника.
Принц, стараясь убедительно передать интонацию Крафта, сказал:
- Грандиозно! Похоже?
Торс удивленно посмотрел на друга:
- Похоже... но неужели можно сделать маску так, что ее не отличишь от настоящей кожи с двух шагов?!
- Да японцы уже таких искусственных людей делают, что с двух сантиметров не отличишь. Только лабораторный анализ может дать точный ответ: робот перед тобой или человек. А тут всего лишь маска!
Доводы Принца почти убедили Торса, что это был розыгрыш, он оживился, но все-таки спросил:
- Если это была не галлюцинация, то куда же рыбак потом делся? Или японцы научились уже дематериализовываться, растворяясь в воздушном пространстве? Или свободно путешествуют во времени, то уходя в параллельный мир, то возвращаясь обратно?
- Антон, не суетись... Надо все подсчитать.
- Ну, сам подумай, куда ему там было спрятаться?! На берегу такая же растительность, как у плешивого на голове!
- Все чудеса объяснимы, даже у Дэвида Копперфильда. А он, я думаю, не Копперфильд?
- Ты обещал не смеяться!
- Я и не смеюсь. Я скептически улыбаюсь.
- Давай, скептик, объясняй дальше. Хотя стоп! Я сам догадался, что ты сейчас скажешь!
- И что же?
- Рыбак вошел в реку и сидел там, дыша через соломинку, до тех пор, пока мы не уехали!
- Неплохая мысль. А уехали вы, кстати, когда? Сразу же после твоего купания?
- Нет. Мы еще сидели у костра...
- И ты все время следил за своей машиной, чтобы ее не угнали?
- Машину сторожило сигнальное устройство, а я как проклятый ждал. Я боялся... повторения галлюцинаций. Ведь рыбак мог материализоваться прямо у костра, как Черный монах у Чехова. А увидеть его мог только я...
Принц отломил прутик кустарника, росшего вдоль дорожки, на которой стояли друзья, и протянул его Торсу.
- Нарисуй схему: где сидел призрак Крафта, где тебя остановила Юлька, когда ты убежал от призрака, и где стояла машина.
- Я понял, что ты имеешь в виду...
- Ты рисуй. Я тоже хочу понять. Торс нарисовал треугольник, обозначив три острых угла буквами П (призрак), Н (ну-дисты) и М (машина). Расстояние между точками П и М было почти вдвое короче, чем расстояние между П и Н.
Взбешенный Торс разломал прут на мелкие кусочки.
- Так он прятался за моей машиной, этот шутник, пока я трясся от страха!
- Ну, это лучше, чем сидеть в холодной воде, дыша через соломинку.
- Слушай, а если бы у меня тогда и вправду крыша поехала? Так никто никогда и не узнал бы отчего?!
- Почему же? Съездила бы она, куда ей надо, и приехала бы обратно.
- У Вадима же не приехала?.. Но почему именно я?
- А ты хотел бы, чтобы это был я... или Френд?
- Да. Вы умнее. И нервы у вас крепче. Вы бы не драпанули, как я, а сцапали бы его.
- В каждой шутке - только доля шутки, а остальное - правда.
- Опять ты смеешься?!
- Улыбаюсь. Радуюсь, что ты выздоровел.
- Как же теперь быть? Френд, наверное, уже поговорил с Уном?
- Очень хорошо. Кому ты еще рассказал про призрака?
- Только тебе...
- Точно?
- Да у меня бы язык не повернулся кому-то другому! Ну, разве что еще Френду...
- И что ты ему сказал?
- Ты меня уже допрашиваешь, что ли?!
- Мне надо знать точную информацию.
- Да не видел я Френда со вчерашнего дня! Только сегодня у тебя в кабинете встретились.
- Чтобы поймать шутника, никто не должен знать о нашем с тобой разговоре.
- Даже Френд?
- А он - тем более.
- Ты подозреваешь... что это он?!
- Я никого не подозреваю. У меня нет для этого оснований. Пусть все идет так, как мы условились в кабинете. Шутник пусть думает, что шутка ему удалась. Ты будешь заниматься личным составом. Но постарайся сохранить для окружающих видимость бывшего у тебя до нашего разговора подавленного настроения...
- И до каких пор?
- Думаю, что все решитря в ближайшие дни.
- Что решится?
- Выяснится цель этой иезуитской шутки. И тогда мы возьмем шутника.
- У меня ощущение, что ты знаешь, кто это, только не хочешь говорить.
- Постарайся как можно точнее припомнить все свои поездки на нудистский пляж, интервалы между поездками, дни недели, время и так далее. Осторожно поговори с Юлькой о вашей последней поездке.
