Ария.
Какая это радость,
Какая сердцу сладость,
Коль, стоя назади,
Не говоря по-русски,
И вместо, чтоб кричать - поди!
Кричать он будет по-французски!
Какая это радость,
Какая сердцу сладость,
Как станет он о чем шуметь,
На улице никто не будет разуметь!
Фирюлин (Лукьяну). Ну, mon ami! женись на ней, mariez-vous, теперь я тебе позволяю.
Фирюлина. Я этому очень рада! Они так друг друга любят, что мне, по чести, за них было тошно.
Трофим (кланяясь Фирюлину). Ты отец...
Фирюлин. Что это за тварь меня отцом называть смеет? Разве мой батюшка был твой отец, а я не хочу такому свинье отцом быть. Впредь не отваживайся.
Шут. Ни слова по-французски не разумеет, а туды же лезет.
Трофим. Не я, да кровь во мне говорит, Афанасьюшка.
Фирюлин (к Лукьяну и Анюте). Ну, вы теперь счастливы; я тому рад. Мы едем, а вы, женясь, приезжайте к нам в город.
Фирюлин и Фирюлина уходят.
Шут (к приказчику). Приказчик! что ж ты не зовешь к себе на свадьбу?
Приказчик уходит с сердцем.
ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ
Шут, Лукьян, Анюта, Трофим и крестьяне.
Шут. Ну, видите ли, когда я чего захочу, то все сделаю.
Лукьян. Ты жизнь мне дал; будь уверен, что я вечно не забуду твоего благодеяния.
Анюта. И я.
Трофим. И я.
Шут. О чем вы плакали? Где шут Афанасий, там надобно смеяться. Видите ли, что на свете ни о чем не надобно тужить и никогда не надобно прежде времени умирать.
Должно ль, чтоб нас жизнь крушила,
Хоть и много в жизни зла?
Вас безделка погубила,
Но безделка и спасла.
Лукьян.
Никогда не позабуду,
Чем меня ты одолжил;
В ней всечасно видеть буду,
Что мне жизнь ты возвратил.
Анюта (к шуту).
Что напасти окончались,
Тем должна тебе и я. (Лукьяну.)
Мы с тобой всего лишались,
Но ты мой, а я твоя.
Трофим (шуту, кланяясь).
Афанасью благодарен,
Что Анютушка жива.
Ох! скрутил-было нас барин!
Ох! французска голова!
Хор.
Должно ль, чтоб нас жизнь крушила,
Хоть и много в жизни зла?
Шут. Вас безделка погубила |
Крестьяне. Вас безделка погубила, } (Вместе.)
Трофим. Вас безделка погубила, |
Лукьян. Нас безделка погубила, } (Вместе.)
Анюта. Нас безделка погубила, }
Все. Но безделка и спасла.
Конец оперы
