Когда здесь колдовством его слепили –

Присвоили столь значимый предмет!

Советую тебе назад вернуться

И внутрь войти теперь уже со мной.

И даже если ты того не хочешь,

Придётся вызвать колдуна на бой.

Поведаю, пока идём обратно,

Как будем там с тобой себя вести.

Колдун продолжит, думаю, лукавить,

Клинок сам не захочет принести.

И вот тогда, чтоб доказать, где правда,

Ты вызови коварного на суд.

Да непростой, обычный – на суд Божий!

Меня Данилой неспроста зовут.

Скажи, что в разрешении вопроса,

Чтоб обвиненье в лживости убрать,

Ты хочешь в справедливом поединке

Правдивость перед Богом доказать.

Скажи им, что в исходе этой встречи –

Решение Всевышнего отца.

А потому, что ты, увы, не воин,

То выставляешь за себя бойца.

Я знаю весь контекст подобных правил.

Не вздумай весь огонь брать на себя.

Ты можешь преспокойно положиться

В подобном испытанье на меня.

Сыграй, чтоб в сердце не было печали.

Нам нужен боевой, лихой настрой!

Пусть музыка торжественною будет,

Чтоб слышалось, что к ним идёт герой!»

И музыкант исполнил его просьбу,

Желаемое в звуках воплотив,

Вливая силу в истинного друга,

И чудо этим самым, сотворив.

Пред ними распахнулись вдруг ворота.

Им не пришлось проситься и стучать.

Придворные в почтении склонялись,

А инструмент всё продолжал играть.

Похоже, что могучесть, величавость,

Возвышенность дошла до их сердец.

Ещё б чуть-чуть – засыпали б цветами.

Лишь стихло всё – очнулись, наконец!

И раз уж чрез ворота пропустили –

Тотчас же к государю отвели.

Глаза себе друзья не завязали –

Они с другою миссией пришли!

Их приняли двоих в огромном зале.

Правитель украшал собою трон.

Присутствию непрошенного гостя,

Что прибыл с парнем, он был удивлён.

Выказывая явно недовольство,

Со строгостью положенной сказал:

«Ты что-то преждевременно вернулся?

Неужто ты оружие достал?

Тогда уж не томи…» И чародею,

Чтоб тот пошёл к Давиду, сделал знак.

Но то, что музыкант ему ответит,

Поверьте, ожидать не мог никак!

А он сказал: «Я должен был, конечно,

За тем, чем каждый воин дорожит,

Не уходить, ведь личное оружье

Сокрыто в тайнике у Вас лежит!

Я думаю, помощник Ваш скрывает,

Что, ослепляя чудом короля,

Он отнял у несчастного предмет сей,

Решив его оставить для себя.

Пусть принесёт и нам его покажет.

Вы убедитесь, это не обман!

Я не пойму, зачем он время тянет,

И стелет преднамеренно туман?»

Колдун вскричал на парня: «Как ты смеешь

Меня в таком прилюдно обвинять!

Да я могу за то тебя в лягушку

Одним лишь взмахом рук заколдовать!»

Давид ответил: «Думаю, не стоит

Напрасно тратить время на меня.

Вы пробовали это уже делать

Ещё вначале этого же дня!

Я знал, что из-за Вас мне не поверят

И может даже казне предадут,

Поэтому хочу, чтоб состоялся

Меж нами бой. То будет Божий суд!

В руках держать оружье не умею

И, чтобы постоять здесь за себя,

Я уходил искать себе в подмогу,

Того, кто будет драться за меня».

Лицо у государя изменилось,

И он, подумав, тут же произнёс:

«Ты прав. Тебе я верю и не верю.

Всевышний разрешит этот вопрос!

Ты выставил борца за справедливость

И истину. Пусть и соперник твой

Сейчас же примет быстрое решенье,

Кто будет совершать подобный бой».

Колдун промолвил: «Я готов сразиться!

Но есть одно условье у меня:

Пусть каждый сам найдёт вооруженье.

Моё лежит в каморке у меня».

Давид решил прибегнуть с просьбой к камню.

Когда колдун исчез и скрылся с глаз,

Он тихо прошептал: «А мы с тобою

Большую хитрость совершим сейчас.

Мой друг, прикрой чуть-чуть меня собою

На несколько ответственных минут.

И нужное в сражении оружье,

Они сюда нам сами принесут».

Данила, сделав шаг, закрыл Давида

Широкой и могучею спиной.

А музыкант уж спрашивал у камня:

«Прошу тебя, мне тайну приоткрой.

Скажи, в каком сокрытом, тайном месте,

Вещь короля заморского лежит –

То самое прекрасное оружье,

За что Данила Божий суд свершит?»

Поверхность камня став мгновенно тёмной,

Закрасив цвет приятно-голубой,

Взгляд юноши в себя уже впускала,

Где голос произнёс: «Иди за мной!»

И вот он видит за высоким троном,

В переговорный зал сокрытый вход.

Его ли тень или кого другого,

К камину негорящему идёт.

Подсвечник кем-то в сторону отставлен.

Под ним довольно яркое пятно.

Ладонь на центр сильно нажимает.

От этого пятно чуть вниз ушло.

Щелчок раздался. Зеркало тотчас же,

Как дверца приоткрылось, а внутри

На красочно украшенной подушке

Лежало то, зачем они пришли.

И, кажется, теперь уж было ясно,

Где взять предмет, чем можно воевать.

Но тень вдруг повела его обратно,

Опять заставив далее шагать.

За дверью разрисованной палаты,

Увиделось злодейство колдуна.

Он забирал у змей по капле яда,

Где каждая собою смерть несла.

Ползучие под действием гипноза,

Покорно влагой жуткою делясь,

По окончанье действий исчезали

В отверстии в полу, не торопясь.

Задумавший ужасное, волшебник

Намазал ядом саблю пожирней.

Представив совершённое злодейство,

Глазами засиял как лиходей!

Видение исчезло очень быстро.

Всё нужное узнать Давид успел.

И только он убрал свою подсказку –

Как чародей в зал птицею влетел!

Он крикнул: «Я готов! Но отчего же,

Оружья у бойца другого нет?

Я не намерен биться кулаками.

А может оно скрыто как секрет?»

Давид не стушевался и ответил:

«Я не хозяин здесь – всего лишь гость!

Мечтаю, чтоб вершился суд оружьем,

С которого всё это началось.

И если досточтимый наш хозяин,

Повольничать немного разрешит,

То я готов вам указать, где кладезь

Укромно, и схоронено лежит».

Прыть колдуна немного поостыла,

А государь сказал: «Ну что ж иди.

Я сам с тобой пройдусь, мне интересно

Увидеть, что же будет впереди.

В своих хоромах, в царственных палатах