Поэтому он не был ни замечен.

Ей птицы, белки, зайцы дали знак,

Что рядом тихой поступью крадётся

Неведомый в краях этих чужак.

Но только они встретились глазами,

Вмиг вспыхнула любовная искра,

И от неё раздулось в сердце пламя

Такое, что спалить может дотла.

И Феечке моей теперь уж стало

В лесу иль в шалаше жить, всё равно.

Единственным решающим условьем

Являлось – пребывать возле него.

И молодец готов был сдвинуть горы,

Препятствий учинённых не боясь.

Он все мои задания исполнил

Не сильно утруждаясь – веселясь!

Признаюсь, меня это разозлило.

Я, устрашившись дочку потерять,

Замыслил поручение такое,

Чтоб на плечи нельзя было поднять.

Я приказал ему одним оружьем

Суметь большое войско победить.

А если не сумеет – к моей Фее

Не приближаться и не подходить!

И он ушёл и больше не вернулся,

А девочка моя его ждала.

Плакучей ивой с горя обернулась.

И, увядая, чуть не умерла.

Я ещё слышу стон больного сердца,

Но очень тихо звук идёт теперь.

Прошу, заставь её игрой очнуться,

И сделай это, парень, поскорей.

Боюсь, ещё чуть-чуть и не успеем.

Она засохнет мне наперекор.

Как видишь, лиходейство, что задумал,

Всем вынесло смертельный приговор.

Всели в неё хоть малую надежду.

Мне верится, что парень этот жив.

Я отменил бы сложные условья,

Тем самым эгоизм свой победив».

Давид сказал: «Тогда веди скорее.

Я буду рад красавице помочь,

А вдруг биенье девичьего сердца

Звучит, как звук утерянный, точь-в-точь».

В который раз подул на землю Леший,

Все тропки вновь покрыв густой листвой,

Потом ещё раз, но уже сильнее,

Свершая, то по воле колдовской.

Деревья перед ними расступились.

Дорожка глубоко в лес повела,

Подсвеченная нежными лучами,

И с травкой мягкой, что ковром легла.

Идти пришлось довольно-таки долго.

Такой лужайки быстро не найдёшь.

За ягодами или за грибами

Из чувства сохраненья не пойдёшь.

Однако если это вдруг случится –

Захочешь там ещё раз побывать.

В том месте было сказочно красиво,

И вот как это можно описать:

Представьте себе ровную поляну

С густою и цветущею травой.

Среди высоких, царственных деревьев,

Подобный раю, остров небольшой.

Посередине деревце стояло,

В печали ветви опустив свои,

А с них вода слезинками стекала,

В невесело звенящие ручьи.

Но даже эта горькая понурость

Не портила волшебной красоты

Цветущего живого окруженья,

Несущего потоки чистоты.

Заметно было чуткое участье

Щебечущих на ветках певчих птиц,

Ласкающихся рядом зайцев, белок,

Медведей присмиревших и лисиц.

Здесь явно ощущалось единенье

Того, что было в центре и вокруг,

Однако, музыканта появленье

Совместно с Лешим, вызвало испуг.

Вся живность моментально разбежалась,

Укрывшись там же и недалеко.

Друзьям, конечно, было интересно –

Свершится ли с их Феей волшебство?

С какою целью к ним пришёл хозяин?

Зачем при нём нездешний человек?

Возможно ль ожидать сегодня чудо,

Когда дочь леса осчастливит всех?

Вот так Давид и Леший очутились,

В притворной, многозначной тишине.

Тут деревце приметно встрепенулось,

Дав знать, что не приблизит их к себе.

И то, что разговор вести придётся

Лишь только музыканту одному

Понятно стало сразу. Просто Леший

Исчез, к стыду, иль счастью своему.

А может быть и к лучшему, ведь Фея

Была в большой обиде на отца.

Жизнь кажет, что порой перед чужими

Быстрее раскрываются сердца.

Давид старался подойти поближе.

А та, страша ветвями повела,

Чтоб показать, что в этом тихом месте

Непрошенного гостя не ждала.

По звукам, что из сердца исходили,

Он слышал много боли и тоски,

Не сбывшееся счастье и обиду

За ночи одинокие и дни.

Звук был не тем, что музыканту нужен.

Хотя какая разница сейчас

Решать «необходимость» и «полезность»,

Когда ручьями слёзы льются с глаз.

Давид был «желторот» в делах любовных,

Он трепетно лишь звуки собирал,

И каждый, через душу пропуская,

Мелодией потом передавал.

Из жалости, а может от желанья

Красавице хоть чем-нибудь помочь,

Он искренне сказал: «Не удивляйся,

Что пред тобою я, лесная дочь!

Ручьи с твоих ветвей текут напрасно.

Ты стала ивой и что из того?

Ещё чуть-чуть и, кажется, засохнешь,

Не повидав красавца своего.

С чего же ты расстаться с ним решила?

Верней всего, ты не умеешь ждать!

Ему дано заданье непростое,

И это нужно было понимать.

Представь, вот он придёт, неся победу,

Не на щите прибудет – со щитом,

С желанием любимую увидеть,

Что до сих пор была чудесным сном!

И что же перед ним тогда предстанет?

Поломанный и сгорбленный сушняк?

Со встречей долгожданного героя

Подобное не вяжется никак!

Давай-ка я тебе чуть поиграю.

А ты обдумай всё и встрепенись.

Я слышал, что ты сказочно красива,

Такою предо мною и явись.

Мне почему-то кажется в дальнейшем,

Я, странствуя, смогу тебе помочь.

Желанного найду, к тебе направлю.

Конечно, если ты теперь не прочь!»

Вода мгновенно капать перестала.

Поднялись ветви тут же от земли.

Корнями воду деревце впитало.

Листочки цвет зелёный обрели.

Оно ещё немного покачалось,

В то время, приходя от слов в себя,

И, выправившись, больше не старалось

Вести себя, как глупое дитя.

В лесу защебетали громко птицы,

И устремились в центр со всех сторон.

В их пенье больше не было печали,

Вокруг стоял весёлый перезвон.

И в такт подобной радости растущей,

Давид на скрипке стал для них играть.

Так, как умел, и как его учили

Природу своим сердцем воспевать.

Всё слилось на поляне воедино:

Мелодия, текущая со струн,

Веселье звонких птиц, цветы, деревья,

Стук сердца, что лишилось грустных дум.

Когда звучанье стало одним целым,

И деревце красиво ожило

Под музыку, что чудом показалась,

Случилось на поляне волшебство.

Негромко прокатился гром небесный.

Ласкающий живое ветерок

Подул и вихрем в центре закружился,

Растение, сорвав, будто цветок.