Мои родители очень любили друг друга. Это была необычная пара. Папа происходил из древнего, но обнищавшего рода аристократов и феодалов. Мамины далекие предки были пиратами, а ближайшая родня – весьма состоятельными врачами.

Папа был высокий, худой, невероятно остроумный, деятельный и общительный человек. И при этом – очень строгий. В противоположность ему, мама, низенькая и пухлая, с очаровательным круглым личиком и пышной грудью, запомнилась мне как самый мягкий человек на свете. Непохожесть не мешала им решать все проблемы мирно. Отца звали Сигэдзо Танакаминамото (или, по японским канонам, Танакаминамото но Сигэдзо), маму – Тие Акамацу[6].

Линия Танакаминамото существует уже пятьдесят два поколения. Основателем рода был Фудзивара но Каматари, человек, получивший титул за особые заслуги.

Члены аристократического рода Фудзивара из поколения в поколение занимали пост регента императора. В правление императора Сага один из представителей этого рода, Фудзивара но Мотоми, получил ранг дайтоку[7]. Умер он в 782 году.

Его дочь, принцесса Танака, вышла замуж за императора Сагу и родила принца по имени Сумеру, который был восьмым в порядке наследования императорского трона. Дайтоку Фудзивара но Мотоми был преданным слугой императора, благодаря чему получил фамилию Танакаминамото и стал независимым аристократом.

Фамилию Минамото и по сей день имеют право носить только аристократы. Представители семьи Танакаминамото служили империи более тысячи лет и всегда занимали высокие посты – например, должность придворного геоманта, то есть чиновника, занимающегося поиском благоприятных мест для строительства монастырей и храмов.

В середине девятнадцатого века в Японии произошли большие перемены. После падения военной диктатуры[8], которая правила страной более 650 лет, к власти пришел император Мэйдзи. Феодальная система была упразднена, и Япония стала превращаться в современное национальное государство. Аристократия и интеллигенция во главе с императором начали оживленные дебаты о будущем страны.

В этот период мой прадедушка Танакаминамото но Сукэёси тоже был готов к переменам. Он устал от бесконечной борьбы между фракциями и хотел избавиться от обременительных обязанностей, которые требовались от человека такого высокого положения. Император решил перенести столицу из Киото, где она располагалась более тысячи лет, в Токио. Но корни нашей семьи уходили глубоко в родную землю. Мой прадед не захотел покидать город. Как глава рода, он принял судьбоносное решение – отказаться от титула и перейти в простое сословие.

Император настаивал, чтобы Танакаминамото но Сукэёси сохранил за собой титул, но тот гордо заявил, что остается человеком из народа. Тогда император предложил прадеду оставить хотя бы фамилию, и тот согласился. В обиходе его род пользуется сокращенной формой фамилии – Танака.

Решение моего прадеда, весьма благородное с духовной точки зрения, оказалось катастрофой для материального положения семьи: отказ от титула означал потерю прав на имеющуюся собственность. Жертва была огромной – владения Танакаминамото к тому времени занимали обширную часть северо-восточного Киото площадью в несколько квадратных километров, от усыпальницы Танака на юге до храма Итидзёдзи на севере.

Ни мой дедушка, ни его потомки так и не смогли восстановиться после этой утраты. В новой экономической системе места для них не оказалось. В результате древний род продолжал чахнуть в благородной бедности, растрачивая сбережения и утешаясь превосходством по рождению. Позже некоторые из членов семьи стали мастерами по керамике.

Моя мама происходит из рода Акамацу. Среди ее предков было немало легендарных пиратов, которые в былые времена разбойничали на торговых путях Японского моря, у берегов Кореи и Китая. Впрочем, богатство, нажитое неправедным путем, к моменту рождения моей мамы уже превратилось во вполне законное состояние. Семья Акамацу никогда не служила даймё (феодалу), у нее было достаточно денег, и она имела широкое влияние по всей Западной Японии. Фамилию Акамацу семье дал император Го-Тоба (1180–1239).

Добывая иностранные товары, род моей мамы попутно накопил немало знаний о целебных травах и способах их приготовления. Целительство стало еще одним ремеслом этой семьи. Лекари клана Икэда, баронов города Окаямы, были из рода Акамацу. Мама унаследовала от них способность лечить и позже передала свои умения папе.

Заканчивая краткий экскурс в историю, скажу, что мои родители, хоть им и не пришлось жить в столь героические времена, все же были не менее удивительными людьми. Папа закончил художественный колледж и стал оценщиком тонкого фарфора и дизайнером по ткани для элитных кимоно.

А моя мама обожала кимоно. Однажды она пришла в магазин и случайно столкнулась с моим папой, который влюбился в нее в ту же минуту. Он ухаживал за ней очень настойчиво, но классовые различия между ними были настолько велики, что маме эти отношения казались невозможными. Папа трижды предлагал ей стать его женой, а она отказывалась. Лишь неожиданная беременность моей старшей сестрой заставила маму согласиться на этот брак.

В то время папа был очень успешен и зарабатывал кучу денег. Его ткани продавались по самой высокой цене. Однако бóльшую часть заработка папа отдавал своим родителям, у которых почти не было других средств к существованию.

Мои бабушка и дедушка жили с толпой родственников в огромном доме в районе Танака. В особняке было полно прислуги. К 1930-м годам семья растратила почти все сбережения. Некоторые мужчины их рода пытались стать полицейскими или чиновниками, но продержались недолго. Они попросту не были приучены зарабатывать на жизнь.

Папа тащил на себе весь дом и его обитателей. И хотя он и не был старшим сыном, дедушка и бабушка настояли, чтобы мои родители после свадьбы переехали к ним. Старикам просто нужны были деньги.

Поначалу семейная жизнь не складывалась. Моя бабушка, которую звали Тамико, была слишком эксцентричной, властной и вспыльчивой – то есть полной противоположностью моей мягкой, кроткой матери. Маму растили как принцессу, однако бабушка обращалась с ней как со служанкой – оскорбляла и пеняла на низкое происхождение. В роду Акамацу были известные преступники, но те времена давно прошли. Бабушка же вела себя так, будто вся семья моей мамы до сих пор запятнана. Она считала, что мама недостойна быть женой ее сына.

Бабушка Тамико увлекалась фехтованием и мастерски владела нагинатой, японской алебардой. Кротость моей мамы сводила бабушку с ума, она то и дело насмехалась над ней, гоняясь по дому и открыто угрожая изогнутым клинком. Выглядело все это дико и очень страшно. Однажды бабушка зашла слишком далеко. Она несколько раз проткнула мамин оби (пояс кимоно) и срезала его с ее талии. Это стало последней каплей.

В тот момент у родителей уже было трое детей – две девочки и мальчик. Девочек звали Яэко и Кикуко. Яэко исполнилось десять лет, Кикуко – восемь. Папа оказался в затруднительном положении: у него не хватало денег, чтобы содержать родителей и жить отдельно со своей семьей. Он поведал о своих проблемах одному из деловых партнеров, торговцу тканями для кимоно. Этот торговец и заговорил с папой о карюкай. Сказал, что может попробовать связаться с хозяйкой одного из тамошних заведений.

Мой папа встретился с хозяйкой окия Ивасаки из Гион-кобу, одного из лучших домов гэйко в Японии, и с хозяйкой Понто-тё, другого квартала гэйко в Киото. В результате там нашлись места для обеих моих старших сестер. Согласно контракту, им полагалось учиться традиционным видам искусства, этикету и правилам хорошего тона. Кроме того, сестрам была гарантирована полная поддержка на профессиональном пути. После получения статуса полноценных гэйко и выплаты всех долгов они могут жить и работать самостоятельно, оставляя в своем распоряжении все заработанные деньги и перечисляя окия лишь агентские проценты с доходов.