- Деньги? - иронически переспросил деревянный. - Денег у меня, Евдокия Евгеньевна...
- Хорошо-хорошо, - остановила его Певица. - Вы мне это сообщали. Раз, по-моему, пять. Все равно - не тратьте. Я... я, Паша, все... я - одна. Бесповоротно. Я лет, кажется, двадцать (молодой в смокинге снова улыбнулся) искала вариант. Я для этого не гожусь. И не обижайтесь, пожалуйста, - добавила, увидев, как вновь наливается кровью Пашина шея. - Вы лично тут не при чем.
- Я не такой тупой, - сказал медленно Паша, - как Вам, наверное, кажется. Я запомнил все, что Вы сказали, и с прошлого раза. Только иногда бывает, что человек сам плохо знает себя. Проверено. Поэтому я хотел сделать Вам одно предложение.
И Паша надолго замолчал.
Певица поглядела на него, на другого в смокинге, уловила шевеление в коридоре бандитов-телохранителей и сочла, что лучше всего вытерпеть визит без скандала.
- Поглядите, какая на улице пакость, - прошел Паша в гримерку и отодвинул с окна занавеску. Молодой в смокинге привыступил из полутьмы на порог. Певица снова мазнула по нему снова невидящим взглядом. - Мокрый снег... Слякоть... А в Крыму сейчас - плюс пятнадцать. Солнце. Море, конечно, еще не того... Но у меня отапливается бассейн. У меня - это на даче. За Балаклавой. Под Форосом. Рядом, знаете, с горбачевской. Вы ведь тоже родом из Крыма, из Севастополя.
Певица не сказала ни да, ни нет, не кивнула, не мотнула отрицающе головою: просто пристально глядела на деревянного.
Он съел и эту безответность и продолжил.
- Я знаю, что Ваш следующий концерт почти аж через месяц. А я три года никакого себе отпуска не позволял. А теперь вот, - чуть кивнул, не обернувшись, головою назад, в сторону молодого в смокинге, - заимел, слава Богу, вполне заслуживающего доверия заместителя. - Поехали в Крым. Поживем, покупаемся... Я обещаю быть абсолютным джентльменом...
Молодой снова приулыбнулся - одними глазами.
- Если Вас смущает, - продолжил Паша, - что Вы будете как бы... на содержании... Вы можете оплатить дорогу там, жизнь... Хотя это - совсем смешно. При моих доходах. Если за это время Вы останетесь при своем мнении относительно меня...
- Не Вас, не Вас, Паша! Себя! - перебила Певица, которой было уже и стыдно, и неловко, она уже и держать себя в руках по-настоящему не могла - так разозлила ее нелепая безвыходность ситуации.
- Ну, пусть себя. Ладно, - неискренне согласился деревянный. - Тогда я обещаю Вам оставить Вас в покое. Раз навсегда.
- А иначе - так и будете корзины таскать? - поинтересовалась Певица. - И аплодировать торчком?
- А иначе - буду, - упрямо, как бык, склонил голову на плохо гнущейся, кровью налитой шее, Паша.
- Если б Вы, Паша, - попыталась удержать себя в руках Певица, - были не из тех, кто когда-то... давным-давно... прорывался на мои концерты... если б, знакомясь со мною, вы не показали мне мой собственный автограф... Господи, не будем говорить, скольколетней давности... - замолчала Певица, должно быть, эти минувшие времена и припоминая...
- То что тогда? - поинтересовался с некоторой не то обидой, не то угрозою Паша.
Певица вернулась в сейчас.
- Тогда я сказала бы Вам: пошел вон!
- Даже так?! - спросил Паша через тяжелую паузу.
Певица утвердительно прикрыла глаза: так, дескать, так!
Паша резко вышел из гримерки, хлопнув за собою дверью, так что едва не прибил ею своего заслуживающего доверия заместителя.
Певица сидела перед зеркалом-трельяжем, не зная, плакать ей или улыбаться. Потом оторвала кусок лигнина и провела по лицу, еще не вполне свободному от грима.
Дверь гримерки распахнулась, явив Пашу.
- Между прочим, - в совсем каком-то детском, мальчишеском запале сказал он, - Государь Император пожаловал меня графским титулом!
И снова хлопнул дверью...
- В казино, - буркнул Паша, когда они со вторым смокингом уселись на заднее сиденье "Мерседеса"; двое бандитов устроились на передних: один за рулем. Молодой нажал на кнопочку, под действием которой опустилось стекло между передней частью салона и задней.
- Ну, а представьте себе на минутку, - сказал, - что она согласилась бы. - Что б Вы сказали Вашей глубокоуважаемой супруге Ниночке? Я имею в виду не поездку в Крым, а дальше? Неужто развелись бы? И женились на Порошиной? Оно, конечно, понимаю, - престижно. Только думаю, что иметь такую жену - чистый ад. Невооруженным глазом видно: истеричка. Скандальная, капризная истеричка. Артистки в жены не годятся в принципе: она права.
- Заткнись, - буркнул Паша.
- Зря Вы, шеф, мне грубите. Я ведь гордый. А без меня Вы прогорите в полгода. Вот честное пионерское.
Помолчали.
За окнами текла слякотная Москва.
- Могли бы отбрить меня потоньше. Пообиднее. Сказать, например, что она на меня даже не глянула. Так... мазнула мимо, как по манекену... Но Вы этого даже не заметили. Потому - оказались вынуждены грубить...
Между тем впереди, за звуконепроницаемым стеклом шел скупой разговор и между юными бандитами.
- Мне, конечно, все равно, - сказал из них тот, который не вел машину, - но все-таки она слишком уж наглая. Поучить бы. А то никто ей, вишь, не нужен.
- Предложи, - кивнул головою в сторону перегородки тот, который вел.
- Толку, - не согласился первый. - В благородного играет, - и тоже слегка кивнул на перегородку, обозначив, кто именно играет в благородного. - Граф... Ты просто братану своему скажи. Пусть с дружками погоняет ее маленько. Толку от него больше все равно никакого. Алкаш... Вхожу в долю.
То ли обиженный за братана, то ли не увлекшись задачей, тот, который вел, сказал:
- Вот еще, в долю! Лично мне на все это насрать. И на бабу на эту, и на шефа...
- Ладно, - отозвался тот, который не вел. - Про шефа будем считать, что я не слышал. Сотни твоему братану на такое дело хватит?
Тот, который вел, скорчил неопределенную гримасу, которую тот, который не вел, счел за гримасу согласия:
- В общем, заказываю! - и полез в карман за сотней.
***
- Игра сделана, ставок больше нет! - Шарик вылетел навстречу диску, попрыгал по лункам и замер совсем в другом месте, чем предполагал Паша. Тот же, кто помоложе, Алексей, три четверти фишек, пододвинутых очаровательной крупьершей, крашеной, очень коротко остриженной блондинкой в форменном вишневом блейзере, спрятал в карман, остальные снова поставил. На последнюю четверть.
