Поэтому они притворились, что не наблюдали за ней всю ночь, а она притворилась, что не знала, что они это делают.

Иногда она ненавидела быть хорошим солдатом.

По крайней мере, у Майкла Андерле, телохранителя, назначенного для ее непосредственной охраны, было чувство юмора. И он, возможно, был специально заказан центральным кастингом на роль устрашающего телохранителя. Судя по его внешности и цвету кожи, Андерле был выходцем с Самоа или какого-то другого тихоокеанского острова. Кроме того, он был около двух метров ростом и, должно быть, весил сто шестьдесят пять килограммов, из которых очень мало приходилось на жир.

Что ж, если бы случилось худшее и у нее случился обморок, он мог бы легко засунуть ее в карман и отнести домой.

- Я направляюсь в Лига Плаза, - сказала она, и он кивнул.

- Нас ждет аэромобиль.

О'Ханрахан была бы более склонна назвать большой, тяжело бронированный "аэромобиль" карманным штурмовым шаттлом. Но она воздержалась от острот во время пятнадцатиминутного полета до Лига Плаза. Благодаря своему уже немалому опыту работы со службами безопасности она обнаружила, что их чувство юмора очень похоже на чувство морского ежа. То есть вообще ничего.

"Плаза" на самом деле была целым комплексом, сосредоточенным вокруг Актового зала - великолепного здания в форме снежинки из кристаллопласта, настоящего мрамора и полированного сплава, расположенного, как идеальный драгоценный камень в форме звезды, в живописном парке прямо через Лига-авеню от башни Джордж Бентон. Он был намного короче башни - не более шестидесяти пяти этажей до самой вершины центрального шпиля, - но идеально вписывался в ансамбль ландшафтных территорий, скульптур, дорожек и великолепных водных объектов. И эти благоустроенные территории занимали более пятнадцати квадратных километров Старого Чикаго, самой дорогой недвижимости во всей Солнечной лиге.

Даже Одри О'Ханрахан, которая видела Актовый зал больше раз, чем могла сосчитать, не была невосприимчива к впечатляющей красоте Плазы. Построенная на западной окраине Старого Чикаго после Последней войны и официального провозглашения Солнечной лиги, она с самого начала была задумана как подходящий дом для капитолия крупнейшей и богатейшей звездной нации в истории человечества, и ее проектировщики преуспели в своей цели. Палата Звезд в самом сердце Актового зала была знакома каждому соларианскому школьнику с уроков физики и гражданского права, но существовала разница между изображениями, какими бы впечатляющими они ни были, и реальностью тринадцати столетий правления. Истории. Достижений и информационно-пропагандистской работы.

Тринадцать столетий, которые сделали то, чем в конечном итоге стала Лига, еще более презренным, подумала она, когда аэромобиль направился к одной из парковочных площадок "Плазы".

Нет, не презренным. Жалким.

Она задавалась вопросом, насколько успешным будет Конституционный съезд в восстановлении изначальной души Лиги. Было неизбежно, что он соберется здесь, в символе того, чем Лига была и должна снова стать, но его задача была непосильной. Конечно, это было также...

- У нас проблема, Майкл, - сказал водитель.

- Какого рода проблема?

- Отмашка с парковочной площадки. - Водитель постучал по наушнику и пожал плечами. - Очевидно, какой-то большой мерзавец только что приземлился пораньше, и его охрана сидит на корточках на нашей площадке.

- Дерьмо.

Андерле запустил навигационное приложение на своем унилинке и нахмурился, глядя на него. Затем настала его очередь пожать плечами.

- Хорошо, если мы не можем приземлиться там, высадите нас вместо этого на посадочной площадке Терстон-Холмс.

- Понял.

Аэромобиль слегка поднялся, когда он накренился, выруливая на другую полосу захода на посадку, и Андерле немного виновато поморщился, глядя на О'Ханрахан.

- Извините за это, мэм. Боюсь, нам предстоит пройти около трехсот метров от посадочной площадки.

- Я почти уверена, что смогу доковылять так далеко, даже в моем хрупком состоянии, - сухо сказала она, и он фыркнул.

- О, я знаю. - Он был ее телохранителем уже больше недели, а это означало, что он знал, как быстро она пройдет эти триста метров. - Просто все это на виду, и сегодня там как-то свежо.

- Ну, это Старый Чикаго, - напомнила она ему. Она довольно сильно сомневалась, что бриз имеет какое-то отношение к его несчастью, но она по-женски сопротивлялась искушению подшутить над ним по этому поводу. Это была его работа - беспокоиться об убийцах, как бы глупо это ни звучало.

Они высадились, и аэромобиль поднялся в воздух, когда они направились к лестнице на первый этаж. О'Ханрахан избежала эскалатора и бодро побежала вниз по ступенькам, уверенная, что Андерле без проблем поспеет за ней. Он мог весить в три раза больше, чем она, но он был атлетичным гигантом, и его шаги были в два раза длиннее.

У подножия лестницы она повернула налево, направляясь к ближайшей бегущей дорожке. До нее было около тридцати метров, и она полезла в карман за планшетом и набрала список вопросов, которые намеревалась задать своей жертве, как только загонит ее в угол. Вероятно, ей не следует думать о своих собеседниках как о "добыче", напомнила она себе, но она была почти уверена, что именно так они думали о себе, когда она заканчивала с ними. Во всяком случае, она на это очень надеялась!

Ее губы дрогнули от знакомой мысли, когда она прокручивала вопросы. Итак, должна ли она начать с...

Словно гидравлический зажим сомкнулся на ее шее сзади.

Ее глаза широко распахнулись, когда рука Андерле опустила ее на колени - это было больно - а затем швырнула на пол позади него. От удара у нее перехватило дыхание, когда она приземлилась - сильно - и затылком ударилась о керамокрит. Какого черта?..

Что-то заскулило. Звук был высоким и пронзительным, и на мгновение она не смогла определить, что это. Затем, когда она посмотрела на спину Андерле, она увидела, что его тело что-то встряхнуло - несколько раз. Пульсеры. Этот вой был огнем пульсеров!

Ее глаза скользнули вниз, отыскивая его источник, и она увидела мужчину и женщину, приближающихся к ним. Мужчина шел впереди, держа пульсер двумя руками. Пульсер, нацеленный на нее!

Оружие выглядело таким же большим, как старомодная водосточная труба. Даже когда она подумала об этом, уголок ее мозга подсказал ей, что эта мысль нелепа. Апертуры пульсеров измерялись несколькими миллиметрами. Он никак не мог быть таким огромным, каким казался!

Но она успела лишь мельком увидеть это, прежде чем Андерле опустился на одно колено, встав своим огромным телом между ней и мужчиной, пытавшимся выстрелить в нее. Ее телохранителя снова тряхнуло, но теперь он стрелял в ответ. Мгновение спустя она увидела, как ее потенциальный противник, пошатываясь, вернулся в поле ее зрения. Кровь пульсировала из раны в его груди - нет, она стекала с шеи.

Позади него женщина отступила в сторону, высматривая угол, с которого она могла бы выстрелить в О'Ханрахан. Ее пульсер поднялся

- и выстрелил ее сообщнику в спину.

Мужчина мгновенно рухнул, когда дикий выстрел сбил его с ног. За свою журналистскую карьеру О'Ханрахан достаточно изучила кровавую бойню, чтобы знать, что подобные вещи не редкость в ближнем бою. Но это ее не спасло, потому что нервы женщины, казалось, успокоились. Пульсер нацелился на О'Ханрахан, и мгновение спустя сверхскоростной мясницкий нож рассек ее правую щеку. Кровь текла повсюду, и ее рука инстинктивно дернулась, чтобы прикрыть разорванную плоть, которая была ее лицом.

Андерле снова попытался вмешаться, но его самого несколько раз ударило, и повреждение замедлило его. Женщина выстрелила снова, прежде чем он успел заслонить О'Ханрахан.

Она закричала, когда в нее вонзился первый дротик. Ее ударил другой, а затем третий, но, учитывая все обстоятельства, ей невероятно повезло. Огонь убийцы снова пошел вразнос, разорвав левую ногу О'Ханрахан. Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что дротики вошли под острым углом, разрывая плоть и дробя кости... и что та, другая женщина все еще стреляла.