- Открыть огонь, капитан? - спросила энсин Скаргалл. Напряженный голос молодого офицера был выше, чем обычно, а ее лицо было бледным, когда она смотрела на свои показания, и Глория ни капельки ее не винила. На подходе было уже более сорока пяти тысяч ракет, и ни один из кораблей "откормленного тельца" все еще не открыл огонь.

- Нет, энсин, - сказала Глория хриплым голосом. Она ввела команду, и мостик наполнился пульсирующим биением, когда она вытащила псевдо-никотиновую палочку. Она убрала прядь рыжих волос с глаз и подула на палочку, прикуривая ее.

- Не стреляйте, - сказала она. - Пусть они придут. Иди ко мне, любовь моя, - прошептала она. - Я выплакала пятнадцать тысяч слез... - Когда-то у нее был чертовски певучий голос. До того, как псевдо-никотиновый дым убил его. Но у каждой светлой стороны было свое облачко. - Кричащих, обманывающих и истекающих кровью из-за тебя...

- Они сражаются тупо, адмирал, - сказал коммандер Талберт.

- Больше они ничего не могут сделать, - пожал плечами Гаджелис. - Они должны прийти нам навстречу, чтобы удержать нас подальше от планеты. На самом деле, единственное, что меня удивляет, это то, что они не освободили крейсера, чтобы перехватить наши крейсера еще раньше.

- Они должны беспокоиться о том, чтобы держать нас как можно дальше, сэр, - сказал Талберт, - но у них было более трех часов, чтобы развернуть свои силы. Они уже должны были быть дальше, чем это. И где их истребители?

- Они, вероятно, не знали точно, когда это произойдет, - сказал Гаджелис и поморщился. - В этом проблема переворотов, коммандер - чертовски сложно убедиться, что все готовы начать в нужный момент. Им, вероятно, приходится придумывать это по ходу дела, и они знают, что мы всего лишь первая эскадра, которая будет у них за спиной. Так что они действуют так осторожно, как только могут, но они все еще не могут позволить себе переждать нас и позволить нам попасть в зону обстрела Империал-Сити. Что касается истребителей, то они, очевидно, держат их на борту авианосцев. Учитывая дисбаланс сил, они захотят отправить их с максимальным грузом левиафанов. Через минуту или две они запустят их, чтобы зайти наперерез крейсерам, с севера или юга системы.

- Эйтилиус хитер, - отметил Талберт. - А Демесне еще хуже. Это не в их стиле, сэр.

- В подобном сражении нет стиля, коммандер, - нахмурившись, сказал адмирал. - Вы просто открываете огонь до тех пор , пока одна сторона не отступит или не уйдет . У нас больше огневой мощи, мы победим.

- Да, сэр, - сказал Талберт, пытаясь изобразить хоть немного энтузиазма. Это было тяжело. Особенно зная, что крейсера Прокурова должны были подойти достаточно близко, чтобы начать "корректировать" дисбаланс сил примерно через десять минут. - Полагаю, что в количестве есть определенное качество.

- Эскадра "откормленного тельца" только что сбросила свои истребители, - сообщил тактик.

- Видишь? - сказал адмирал. - Подбрось монетку, войдут ли они выше крейсеров или ниже.

- Вот они идут!

"Не совсем профессиональное объявление", - подумала Демесне. Но при данных обстоятельствах это простительный промах.

Пространство к Солнцу от Старой Земли представляло собой ураган неистовых разрушений. Противоракеты, взлетев при ускорении в тридцать пять сотен g, стремглав ринулись навстречу сплошной стене приближающихся антикорабельных ракет. Бесконтактные боеголовки начали взрываться, вспыхивая, как предпространственные вспышки на спортивном мероприятии какого-нибудь чемпионата. Стробоскопические пузыри ядерной ярости вскипали, как сера, вырывающаяся через щели в передних вратах ада. Перехваты начались на расстоянии более миллиона километров, пробив огромные дыры в рядах противокорабельных ракет, мчащихся к "откормленному тельцу", но вихрь разрушения неудержимо несся вперед. Восемьдесят четыре тысячи ракет были выпущены всего по ста целям, и ничто во вселенной не смогло бы остановить их все.

Лазерные кластеры точечной обороны открыли огонь, когда дальность действия упала до семидесяти тысяч километров, и ярость разрушения удвоилась. Ракеты крейсерской флотилии 140 приближались со скоростью двадцать семь тысяч километров в секунду, что давало лазерам менее трех секунд на весь цикл, но, по крайней мере, у систем наведения было достаточно времени, чтобы настроить огневые решения. Точечная оборона крейсеров Демесне была смертельно эффективной, а огонь четырех авианосцев был еще более смертоносным.

Лазерные головки начали детонировать. Против кораблей, бронированных хромстеном, даже таких легких, как крейсера, самый мощный лазер с накачкой взрывом имел дальность поражения менее десяти тысяч километров; против авианосца максимальный эффект дальности поражения был едва ли вдвое меньше. Крейсера начали получать попадания, изрыгая атмосферу и обломки, но Демесне и Эйтилиус были правы. Более семидесяти процентов выпущенных ракет были нацелены на авианосцы, находящиеся в ста тысячах километров позади крейсеров.

Крейсерская флотилия 150 развернулась, удерживая свои лучшие бортовые датчики в таком положении, чтобы поразить ракеты, которые уже пролетели мимо нее, даже когда по ее кораблям пришелся свой собственный удар. И они действительно получили удар молотком. Тридцать процентов из восьмидесяти четырех тысяч составляли "всего" двести шестьдесят ракет на крейсер, и даже с плохими огневыми решениями и поддержкой авианосцев - тем, что они могли сэкономить на собственной самообороне, - ужасно многие из них прошли.

Лейтенант Элфи Вашингтон откинулся на спинку своего сиденья, скрестив руки на груди и глядя на звезды сквозь стеклянный колпак. Истребители, и особенно истребители на минимальной мощности, давали очень слабые следы. Обнаружение их на расстоянии более световой секунды или около того требовало визуального слежения, и космические истребители не просто так были светопоглощающими матово-черными. Но они были очень, очень быстрыми. При ускорении восемь км/с2 они могли быстро набирать скорость, и даже их фазовые характеристики было трудно заметить на межпланетных расстояниях.

Он проверил свой имплант и молча кивнул на данные, которые поступали в его подразделение по лазеру с тонкими, как усы, лучами.

- Господи, Гаджелис туп как скала, - пробормотал он, снова ложась на спинку и закрывая глаза. - И я чертовски рад, что сейчас не на крейсерах.

КЕВ "Беллингем" покачнулся, когда еще один взрыв когерентного излучения ударил в его бронированный борт.

- Пусковые десять и четырнадцать отключены, - натянуто сказал тактик. - Сильные помехи со стороны вражеской эскадры, но мы все еще контролируем ракеты.

Несмотря на всю их прочность, крейсера и близко не были так сильно бронированы, как авианосцы. Даже "гразер" на таком же крупном корабле - или переднее орудие сверху крейсера типа "Беллингем" - не могли надеяться пробить броню носителя на расстоянии более сорока тысяч километров. Ракетные люки и оружейные отсеки были более уязвимы, поскольку они обязательно представляли собой отверстия в бронированной обшивке корабля, но даже они были сильно забиты хромстеновыми переборками для предотвращения повреждений. Для всех практических целей участник сражения в энергетической броне должен был приблизиться на расстояние восьмидесяти тысяч километров, если надеялся нанести урон, и на половину этого расстояния, если хотел добиться решающих результатов. Ракеты должны были подойти еще ближе, но, с другой стороны, ракетам было все равно, переживут они этот опыт или нет.

Крейсер, к сожалению, было намного легче уничтожить, и "Беллингем" снова взбрыкнул, когда на него обрушилось еще больше вражеского огня.

- Тяжелые повреждения впереди по левому борту! - сработал контроль повреждений. - Пробоина в корпусе, отсеки с тридцать седьмого по сорок шестой. Третий погреб открыт в космос.