– Что со стариком?

– Отправили в участок. Пусть побудет в камере какое-то время, для своей же безопасности.

– Думаешь, он вправду что-то знает?

– Вряд ли. Выглядит, как бездомный. Скорее всего, очередной сумасшедший.

Солнце к тому времени практически скрылось за горизонтом. Его прощальные лучи окрашивали небольшой кусочек неба над зданием городского архива в оранжевый свет. К детективам подошёл молодой сержант.

– Вам стоит взглянуть на это, – сказал он.

Полицейский повёл Стабса и Котча прямо к зданию мэрии. То, что он хотел показать, они увидели издалека.

– Вот чёртовы вандалы, – сказал Лиам, подходя ближе. – Когда они успели изгадить стену?

Рядом с главным входом в здание на стене красовался большой знак, нарисованный баллончиком чёрной краски. Он напоминал крест из четырёх линий с точкой в центре. Только вместо нижней линии крест заканчивался чем-то вроде серпа или полумесяца.

– Что это за символ? – сросил сержант. – Оккультный?

– Это символика группы Blue Oyster Cult, – ответил Лиам. – Увлекался ими по молодости.

– Это крест беспорядка, – сказал Виктор. – Его использовали римляне, которые отказывались признавать христианство, как религию. Теперь его почитают поклонники дьявола.

Солнце окончательно зашло, погрузив город во тьму. На площади воцарилась гробовая жуткая тишина.

– Да уж, – нарушил её молодой сержант, – странные дела тут теперь творятся.

***

«Бог присмотрит за нами», – думают многие из вас. Но разве обязан архитектор присматривать за каждым домом, что он спроектировал? Вы привыкли перекладывать ответственность. На близких, на друзей и знакомых, на случайных незнакомцев поблизости… на Бога. Это бесконечный непрекращающийся процесс, который длится тысячелетиями, пока мир летит в бездну.

Кто-то из вас сказал, что этот мир обожает жертвы, что он подобен чудовищу, которое пожирает одних людей, чтобы сохранять жизнь другим. Но пожирает он лишь тех, кого вы бросили, обессиленных и беспомощных. Тех, кто устал бороться и лишился вашей поддержки. Есть ли вам что сказать в своё оправдание? Или это снова не ваше дело?

Изначально Господь создал двоих людей, чтобы они заботились друг о друге. Однако свобода воли лишь внесла хаос в эту идею. В итоге мир заполнили существа, заботящиеся только о себе.

Вместо того чтобы следовать данной вам цели вы придумали для себя абстрактное понятие «счастья», к которому каждый так усердно стремится. Для меня же это всего лишь слово, набор букв, на каком из множества ваших языков его не произнеси.

В погоне за этим самым счастьем вы не замечаете, как близкие вам люди падают и становятся добычей мирового чудовища. Не слишком ли это высокая цена для вымышленного понятия? Готовь спорить, что ваш эгоизм сейчас нашёптывает вам, что дороже счастья ничего быть не может.

Но только заботясь о близких, ставя их интересы выше своих, вы будете знать, что кто-то делает то же самое для вас. Тогда каждый будет чувствовать себя нужным и уверенным в завтрашнем дне. И ваш мир из ненасытного чудовища превратится в прирученного зверя, обязанного служить вам до самого конца существования. Только тогда вы достигнете придуманного вами же «счастья».

Впрочем, для большинства из вас уже поздно что-либо менять.

***

Лиам помахал ладонью перед лицом старика. Зрачки его глаз оставались неподвижными. Они были затянуты белой мглой и практически сливались с белками.

– Видимо, он слепой? – cказал Лиам, а затем спросил, повысив голос. – Вы нас слышите?

– Не зачем так кричать, сынок, – ответил старик. – Я, может, и потерял зрение, но я пока не глухой.

– Толпу на площади он разглядел, – произнёс Виктор.

– Вы правы, – старик ответил, несмотря на то, что Виктор произнёс эти слова очень тихо. Похоже, слух у старика был отличным. – Я не совсем слепой. Кое-что я ещё вижу. Но только на свету. А тут у вас мрачно.

Свет в нижних помещениях полицейского участка действительно был чуть приглушён. Детективы решили оставить старика в камере до утра, чтобы на следующий день решить, что с ним делать дальше.

Виктор выглянул в коридор и подозвал к себе охранника:

– Мы пока присмотрим тут за всем, а вы принесите старику поесть. Может быть, в столовой что-нибудь осталось, пара бургеров и чашка кофе…

– Хорошо, сэр, я посмотрю.

Охранник удалился, а Виктор вернулся в камеру, где Лиам пытался что-нибудь выудить из старика.

– Что вы делали на площади? Зачем провоцировали толпу?

Старик молчал, пристально смотрел в стену, будто видел сквозь неё что-то очень интересное. Детектив Котч вопросительно взглянул на Виктора. Тот в ответ лишь пожал плечами.

– Они слепцы, – вдруг заговорил старик. – Они не видят того, что происходит на самом деле, – и снова молчание.

– И что же происходит на самом деле? – спросил Виктор, когда понял, что старик не собирается продолжать.

Молчание.

– Глупая это была затея, пойдём отсюда, Вик, – Лиам повернулся к выходу.

– Вы ищете не тех. А точнее, не то, что нужно.

– Так что же нужно нам искать? – спросил Котч раздражённым голосом. Было заметно, что он теряет терпение.

Только старик не собирался отвечать. Он лишь рассмеялся. Его скрипучий хохот звучал, как скрежет ржавого гвоздя по металлу.

Лиам нетерпеливо вылетел из камеры, ничего не сказав. Стабс вздохнул и собирался уже последовать за ним.

– Виктор, – вдруг произнёс старик, резко оборвав свой смех.

– Да? – детектив взглянул на него.

– Ты пытаешься спасти мир, которого не существует. Людей, что борются за вымышленные вещи, обычно называют безумцами.

– Кажется, я уже слышал такое от кого-то другого.

С этими словами Виктор покинул камеру. В коридоре ему навстречу попался тот самый охранник, который нёс старику поднос с едой.

Через чёрный ход детектив вышел на открытую парковку, куда полицейские обычно выходили покурить. Лиам уже был там, смотрел в тёмную даль, медленно выдыхая один клуб дыма за другим. Виктор, молча, подошёл к нему, прикуривая свою сигарету.

– Я же говорил, старый хрен – сумасшедший, – сказал Лиам, не отрывая взгляда от погружённых во мрак зданий. – Завтра утром подумаем, куда следует его определить.

Виктор поёжился от холода. Несмотря на всё ещё тёплые дни, сентябрьские ночи становились холоднее и холоднее. Лиам поднял голову и взглянул на ясное звёздное небо.

– Слышишь, как сегодня тихо, Вик? Почему то мне кажется, что это последняя спокойная ночь.

– Может так оно и есть. Вот только мы не имеем ни малейшего понятия, чего ожидать дальше.

***

Я могу разрушить всё, чего ты достиг, одним движением пальца. Просто чтобы показать, как это легко. Ведь всё это ты сделал ради себя. Чтобы гордиться собой, чтобы нежиться в лучах славы и любви. Ты не думал о других, не о семье, не о любимом человеке. Ты желал счастья, роскоши и любви. Но ты желал этого только для себя. Не для тех, кто был с тобой рядом. Именно поэтому твои достижения умрут вместе с тобой.

***

Грегор медленно шёл по тёмному переулку, вытирая лезвие складного ножа влажной салфеткой. Оттерев всю кровь, он убрал нож во внутренний карман куртки и, не глядя, швырнул салфетку в сторону. Раньше он ни за что не позволил бы себе такой опрометчивости. Но теперь, когда мир летит к чёрту, а люди каждый день исчезают десятками, никто не заметит пропажи ещё одной девушки. Её просто добавят в длинный список пропавших без вести.

Раньше всё было иначе, Грегор совершал не более двух убийств в год, а в последние месяцы и вовсе решил завязать, пока местные копы не напали на его след. Он хотел бросить своё кровавое хобби и переехать в Юту, где его никто бы не нашёл. А потом началась эта суматоха с исчезновениями. Воспользовавшись ситуацией, Грегор решил на прощание пролить ещё немного крови. Но не заметил, как вошёл во вкус. Пять жертв только за лето, а копам было и невдомёк. Ленивые свиньи просто причислили девушек к пропавшим, даже не подозревая, что трупы закопаны практически у них под носом.