Его слова заставили Джеймса задуматься о том, сколько всего произошло за последние несколько месяцев — от самоубийства несостоявшегося монарха до политического самоубийства потенциального президента. Даже кончина бедного короля Эдуарда, какой бы мрачной она ни была, обладала неизмеримо большим достоинством, чем позорный уход бывшего премьер-министра Уоринга из общественной жизни. Жалкая судорожная активность Британской республиканской партии после солидной победы на выборах Объединенного альянса потрясла даже самых стойких их сторонников. После поражения на пятом и последнем референдуме самая могущественная партия в британской политической истории канула в Лету. Один из экспертов сравнил ее яростные попытки вернуться в политическую жизнь страны с атакой эскадрильи камикадзе в Перл-Харборе.
Новый премьер-министр Хью Гриффит первым же законом нового правительства сделал закон о восстановление некоторых королевских привилегий, отмененных предыдущей администрацией; не всех, но вполне достаточных, чтобы обеспечить Джеймсу безопасность во время поездок по стране.
Часть этой правительственной щедрости можно было заметить в полку Королевских горцев. Его вновь поставили на охрану королевской процессии. Вместе со знаменитой шотландской гвардией полк вернули на королевскую службу под руководством короля в качестве командующего. Прежние монархи отдавали предпочтение кавалерийским полкам, но Джеймс в душе был пехотинцем. Единственные лошади сегодня принадлежали конной полиции, которой было поручено поддерживать порядок.
Честь возглавить процессию выпала группе волынщиков и барабанщиков. Командовал ими майор Александр МакТавитт. Он вышагивал впереди в лучших традициях Хайленда. Короли древности шли в бой со своими волынщиками. Джеймс решил не менять традицию.
Как только часы на башне пробили десять, он подал сигнал майору, тот оживил свою волынку и церемониальным шагом промаршировал через дворцовые ворота. Они вышли на Канонгейт-стрит, и люди разразились восторженными аплодисментами.
От первого взгляда на королевскую процессию толпы пришли в неистовство: люди кричали, плакали, размахивали флагами и вымпелами. Все пятнадцать-двадцать рядов, с трудом уместившихся между домами и оцеплением, аплодировали, хлопали и свистели. Люди торчали из верхних окон каждого здания, свешивались с каждой крыши — сотнями, тысячами. В воздух полетели конфетти в форме короны. Все тянули руки, чтобы коснуться королевской пары, передать им цветы.
Те, кто не мог дотянуться, бросали в воздух букеты, так что Король и Королева шли в вихре цветочных лепестков. Волны аплодисментов сопровождали процессию, медленно продвигавшуюся по улице, рев толпы соперничал с ревом волынок.
Канонгейт перешла в Хай-стрит, по ней шествие достигло собора Святого Джайлса, также украшенного флагами, транспарантами и красочными вымпелами на шестах. Толпа на площади перед церковью разразилась аплодисментами, когда король и королева остановились перед военным мемориалом, чтобы отдать дань уважения доблестным погибшим, а маленькая девочка в килте и белых носочках выскочила из-за ограждения, чтобы вручить Дженнифер букет ромашек. Ребенок получил поцелуй от королевы, и Джеймс подумал, что оглохнет от восторга толпы.
Девочку проводили обратно к сияющим родителям, и королевский поезд двинулся дальше. Хай-стрит превратилась в Каслхилл, и перед Джеймсом открылась широкая Эспланада с Эдинбургским замком на скале над ней. Посреди Эспланады была воздвигнута платформа для настоящей церемонии.
Некоторое время занял подъем на Каслхилл, и когда процессия вышла на Эспланаду, оркестр замолчал. Барабаны издали протяжную, рокочущую дробь, волынки заиграли «Храбрую Шотландию». При звуках этой песни позапрошлого века Джеймс выпрямился от гордости, и поймал себя на том, что подпевает. «Земля моих высоких устремлений, земля сияющей реки, — тихонько пел он, — земля моего сердца навсегда… Храбрая Шотландия…».
Горцы подошли к подножию платформы и окружили ее со всех сторон, встав лицом к толпе. Дженни и Джеймс, Кэл и Эмрис поднялись по ступенькам платформы, чтобы присоединиться к остальной королевской свите, уже ожидавшей там. Наряду с архиепископом Риппоном и священниками, представляющими другие конфессии, здесь присутствовали послы практически всех бывших стран Содружества, Европейского Союза и члены правительства, включая премьер-министра Хью Гриффита и прежнего начальника Джеймса, фельдмаршала Уильяма Доуса.
В центре помоста был установлен алтарь, а перед ним трон в античном стиле; священнослужители и официальные свидетели располагались полукругом вокруг алтаря. Перед троном, высился желтоватый Stone of Scone, известный и почитаемый кельтами как Камень Судьбы, именно на нем люди в незапамятные века становились королями Шотландии.
Джеймс занял свое место перед Камнем Судьбы, а премьер-министр с достоинством вышел вперед, чтобы зачитать официальный текст.
— Принимая во внимание, что Всемогущему Богу было угодно призвать нашего покойного суверена лорда Эдуарда Девятого, — Джеймс не мог не заметить, что он пропустил фразу «блаженной и славной памяти», — трон наследует лорд Джеймс Артур Стюарт. — Премьер-министр мельком взглянул на короля, глубоко вздохнул и продолжил. — Посему мы, духовные и светские правители этого королевства, при поддержке добросердечных представителей нескольких графств Великобритании и других высокопоставленных леди и джентльменов, вместе с гражданами и подданными этой земли настоящим возглашаем, что человек, стоящий здесь перед нами, является нашим единственным законным милостью Божьей королем Британии и составляющих ее королевств и территорий, Защитником Веры, которому его подданные присягают на верность и постоянное послушание с сердечной и смиренной любовью, умоляя Небесного Отца, Милостью которого правят земные правители, благословить Короля и его Леди Королеву на долгие и счастливые годы правления нами.
Подняв голову, он улыбнулся, а затем проревел с явным валлийским акцентом: «Боже, храни короля!»
Толпа на Эспланаде разразилась громкими аплодисментами, слитным хором подхватив: «Боже, храни короля!»
Церемония возведения на престол продолжалась. Обращаясь к собравшимся священнослужителям и официальным лицам, премьер-министр Гриффит сказал:
— Леди и джентльмены, представляю вам короля Джеймса Артура Стюарта, по божественному праву суверена Британии.
Все, кто был на возвышении, низко поклонились королю. Вперед вышли архиепископ Кентерберийский и фельдмаршал Доус с ритуальным мечом. Архиепископ Риппон принял Королевскую клятву: Джеймс поклялся, что будет управлять своим народом в соответствии с законами страны, соблюдать Божьи законы и поддерживать Святую Церковь. Фельдмаршал повернулся и, держа меч острием вверх, подвел короля к алтарю. Король поклялся на Библии и поставил подпись на тексте клятвы.
Джеймса усадили на трон. Рис и Кэл выступили вперед, расстегнули рубашку короля и обнажили грудь. Архиепископ взял лжицу и причастил Джеймса, затем поднял Королевскую ампулу и, смочив концы пальцев, помазал государю лоб, грудь и ладони обеих рук. За этим последовала молитва о ниспослании Божьей мудрости, милость, руководства и защиты. [Святая Стеклянница, Королевская ампула, св. ампула реймсская (лат. Ampulla Remensis, фр. Sainte Ampoule) –сосуд особой формы (фиал), в котором заключен священный елей (масло), аналогичный тому, который был использован в V веке при крещении короля франков Хлодвига. Представляет собой флакон древнеримского стекла высотой примерно 3,8 см.]
Фельдмаршал Доус вручил Джеймсу Государственный меч со словами:
— Этим мечом верши правосудие, останавливай беззаконие, защищай святость Бога и его слуг на этой земле и поступай праведно со своим народом. [Государственный меч входит в состав регалий королевской власти в Великобритании; символизирует власть монарха использовать мощь государства против его врагов ради сохранения права и мира.]
Король встал и с мечом в руке ступил на Камень Судьбы. Мирддин с посохом и в плаще, который был на нем в ту ночь, когда они впервые встретились с Джеймсом, подошел к камню. Воздев посох, он произнес речь на древнегэльском языке, а затем перевел ее. Там были такие слова:
