— Последнее, что я слышал, это то, что он объявил кампанию за возрождение монархии. На этом я и ушел. Дослушивал уже в машине. Я что-то пропустил? Что он еще успел нагородить?

— Нес какую-то чушь про Короля Артура, а Трент — просто сентиментальный псих. Меня аж затошнило.

— Что? — Арнольд поперхнулся. — Он у нас теперь король Артур?

— Ну, прямо он так не сказал. Ума хватило. А жаль, — Уоринг взял бутылку с буфета. Ему полегчало. Все-таки не его одного расстроило интервью короля. — Знаешь, Деннис, — сказал он, наливая бренди, — вот какая мысль у меня появилась. Можно выкопать яму, в которую он запросто свалится.

— Да, свалить его надо непременно, — согласился председатель Комитета.

— Только, знаешь, пусть это останется между нами.

Деннис Арнольд огляделся.

— Больше здесь никого нет, — недоуменно произнес он.

Уоринг жестом предложил помощнику сесть на диван.

— Ты ведь знаешь, с какой скоростью СМИ могут обрушиться на кого-то? Человек может подняться очень высоко, но его все равно достанут и собьют. Меня самого иногда потряхивает, когда я об этом думаю.

— Кому бы и знать, как не мне, Том. В правительстве не усидеть так долго, если не участвовать в воздушных боях в СМИ. Бог свидетель, опыт у нас большой.

— Мне кажется, что медовый месяц нашего короля со СМИ скоро кончится и кончится бесславно, — сказал Уоринг. — У него-то опыта нет. Для него будет неожиданностью узнать, каким непостоянным другом могут в одночасье обернуться британские СМИ.

— Это будет хороший урок, — задумчиво ответил секретарь Комитета по передаче полномочий. — Не все способны его пережить.

Уоринг добавил бренди в стаканы и произнес тост:

— Ну что же, выпьем за нездоровье короля! Да начнется его бесславное правление.

За этим своеобразным рождественским поздравлением они еще сидели целый час, придумывая разные пакости. Когда Арнольд наконец встал, собираясь уходить, Уоринг поинтересовался, как продвигаются поиски корней Эмриса.

— Боюсь, там тупик, — ответил Арнольд. — Надо бы еще заглянуть под несколько камней, но вряд ли мы там найдем что-нибудь полезное. Тем не менее, — он вдруг улыбнулся, — глядишь, и повезет. Нароем какую-то грязь.

— И почему это меня нисколько не удивит? — саркастически заломив бровь, спросил Уоринг.

— Я лучше пойду, пока они с собаками меня искать не стали, — сказал Джеймс.

— А что, никто не знает, где ты? — насторожилась Дженни. — Думаешь, это мудро?

— Да что со мной может случиться? — отмахнулся он. — Или ты готова поделиться нашим секретом со всей нацией за завтраком?

— Нет, — она покачала головой, — думаю, что нет. Но Кэлу ты мог бы сказать, куда идешь.

— Не о чем беспокоиться! — он открыл дверь, выходя в холодную темную ночь. Воздух был свежим и тяжелым от запаха снега. — Не надо меня провожать. Холодно.

— А ты меня погреть не можешь? — лукаво спросила Дженни, выходя за ним в круг света под фонарем у задней двери.

Джеймс обнял ее и поцеловал.

— Я люблю тебя, Джен. Я знаю, что должен был просить тебя выйти за меня замуж много лет назад, но я постараюсь загладить эту ошибку. Обещаю, наша помолвка станет достойным зрелищем.

— Ты сказал. — Она поцеловала его. — Только, знаешь, мне для счастья не надо ничего экстравагантного. А ты уверен, что хочешь пройти через это?

— Ты о чем?

— Я про объявление о помолвке. Ведь можно просто собрать друзей и открыть бутылку шампанского, ну, или что-то вроде этого. До Хогманая осталось меньше недели. [Хогманай — шотландский праздник последнего дня в году. Длится 2 дня. По традиции следует посещать друзей и соседей, особо внимательно относясь к первому в новом году гостю. Наибольшая удача, если первый гость высок ростом и темноволос.]

— Теперь у меня есть кому позаботиться о деталях, — сказал Джеймс, прижимая Дженни к груди. — Предоставь все эти заботы мне. Я хочу, чтобы этот Новый год был особенным. В конце концов, ты станешь королевой.

— Лучше не напоминай.

Они снова поцеловались, и как раз в это время пошел снег. Несколько снежинок опустились на волосы и ресницы Дженни, сверкая в свете фонаря как крошечные бриллианты.

— Я люблю тебя, — пробормотал Джеймс, чувствуя тепло ее тела. — Но мне, правда, нужно идти.

— Спокойной ночи, любовь моя, — прошептала Дженнифер, целуя его на прощание. — Надеюсь, я тебе приснюсь.

Джеймс направился к своему старому синему «Лэнд Роверу», с трудом удерживаясь от желания вернуться, схватить девушку в охапку и утащить в постель. Открыв дверцу машины, он обернулся и увидел, что Дженни так и стоит в освещенном дверном проеме. вырисовываясь в свете.

— Я позвоню утром, — сказал он ей. — Иди в дом, а то замерзнешь.

Она ничего не сказала, ответив воздушным поцелуем, и так смотрела вслед, пока он не выехал со двора.

Следующим утром, собрав персонал на ежедневное совещание, Джеймс объявил о намерении отпраздновать Хогманай.

— Хочу такой новогодний вечер, чтобы надолго запомнился. Денег жалеть не будем. Я тут составил список гостей. — Он подвинул листы бумаги Шоне и Кэлу. — Пусть все из этого списка получат особые приглашения.

— Не возражаешь, если будет пара гостей, которых нет в твоем списке? — спросил Кэл.

— А кого ты имеешь в виду?

— Если помнишь, — ответил Кэл, — я пригласил Иззи с семьей в поместье, обещал конную прогулку. — Заметив растерянный взгляд Джеймса, он пояснил: — Изабель Роутс, помнишь?

— Изабель! Ну, конечно. Почему нет? Закидывай сеть пошире, — сказал Джеймс. — Чем больше, тем лучше.

— Я тебя правильно понял, что у тебя есть особые причины для такой вечеринки? — задал вопрос Эмрис. Он ожидал ответа, склонив голову набок и проницательно глядя на Джеймса.

— Вот за столом и скажу, — ответил Джеймс. Он встал. — Так. У всех теперь есть дело. Думать о вечеринке.

Джеймс, как и многие шотландцы, считал Хогманай великим днем в календаре и единственным правильным способом встретить Новый год. На его взгляд, замок Морвен отлично подходил для королевского торжества — первого с тех пор, как Шотландия вернула себе трон. А заодно — прекрасный случай объявить о помолвке будущей королевской четы.

Кэл и Гэвин взяли на себя уборку и обстановку большого зала; Шона засела с Придди в кладовой, изучая любимые рецепты старого герцога и составляя меню. Риса, вместе с мистером Бакстером и всеми, кто оказался под рукой, отправили добывать припасы и украшения.

Грузовичок привез из леса кучу свежих веток. Ими застелили холл. На свет извлекли прекрасный фарфоровый сервиз герцога — его не доставали уже лет тридцать — вымыли и пустили в дело, достали столовое серебро и хрусталь. Подносы, миски, супницы и графины покинули полки и вернулись в строй. При этом некоторые предметы оказались настолько древними, что об их назначении догадались не сразу. Посмеялись. Кое-что решили использовать в чисто декоративных целях.

Зимние дни коротки; приготовления захватили всех и в замке воцарилась предпраздничная суматоха. Накануне вечеринки Джеймс поздно лег спать, измученный горой домашних дел, но с ощущением, что этот королевский Хогманай запомнится надолго.

31 декабря Дженни с кузинами Рослин и Карой прибыли с утра пораньше, чтобы помочь с последними приготовлениями. Роутсы приехали сразу после обеда; Кэролайн и Изабель явились с подарками, а Дональд — с портфелем, набитым бумагами, с которыми еще предстояло поработать.

— Рабочий день у депутата ненормированный, — пояснил он. — Но я пообещал дамам, что не буду злоупотреблять работой, пока мы здесь.

Все быстро перезнакомились. Калум и Джеймс обсудили с Дональдом недавний визит премьер-министра и рассказали о том, как прошел разговор.

— Спасибо, что ввели в курс дел. А то по телевизору показали только приезд и отъезд. На Даунинг-стрит подозрительно тихо. Обычно информация от них утекает, как из ржавого ведра, а сейчас они почему-то затаились. Но ваше рождественское интервью до сих пор обсуждают. Все в Уайтхолле мечтают посидеть хотя бы мухой на стене дома Номер Десять. Мы не знаем, что у них на уме. Вас беспокоит эта компания?