В большой мастерской кроме нее работали еще четыре человека — два гончара и два помощника, в задачу которых входила подготовка глины, глазури, доставка и т. д. Главный доход приносила, конечно, сезонная торговля, но и в межсезонье сюда заглядывали покупатели из Скандинавии, Франции и Германии. Ассортимент не отличался скудостью: миски и кубки, тарелки, кашпо, сырные доски, чайники и кружки — все с узнаваемой вересковой, белой и синей глазурью с коричневыми крапинками, — фирменный рисунок, придуманный Дженни.

Сегодня маленькая стоянка была пуста, и Джеймс подумал, что они разминулись по дороге, но обогнув здание, увидел ее машину. Из двери падал свет. Значит, внутри кто-то есть.

Он, наконец, отоспался, пожалуй, даже перестарался немного — тело никак не могло избавиться от сонной истомы. Глубоко вдохнув чистый холодный воздух, он подумал: а чем я, собственно, рискую?

— Дженни? — позвал он, толкая дверь.

Войдя в полутемную студию, он остановился и уже собирался позвать еще раз, когда услышал голоса из-за сушильных стеллажей в глубине. Он пошел на звук и неожиданно едва не столкнулся с Дженни. Девушка несла поднос с зелеными кружками, только что из печи.

— О! — воскликнул Джеймс, — давай помогу.

— Джеймс! — досадливо ответила она, — ты меня напугал, я чуть поднос не уронила!

— Я же позвал, — оправдался он. — Ты, наверное, не слышала.

— Что ты здесь делаешь?

— Пришел повидаться с тобой. — Он потянулся, чтобы взять у нее поднос, но она повела плечом и сама установила его на полку.

— Надо же было позвонить…

— Прости, я не подумал…

В этот момент из глубины комнаты кто-то крикнул:

— Эй, Джен, а не поехать ли нам сегодня вечером поужинать в Абердин? Там есть чудесный тайский ресторанчик. Курицу в лимонном желе они готовят бесподобно! Тебе понравится…

Джеймс повернулся и увидел Чарльза, вышедшего из-за стоек с подносом таких же кружек в руках.

— О, кто это у нас здесь? — с притворным удивлением воскликнул Чарльз.

— Не знал, что у тебя вечеринка, — пробурчал Джеймс.

— Давай, помогай, — Чарльз сунул поднос Джеймсу и положил руку на плечо Дженнифер. — Так как тебе тайская еда, Джин? Ароматный рис и все такое?

— Я, собственно, хотел поговорить с Дженни, — сухо произнес Джеймс.

— Ну так говори, — беспечно предложил Чарльз. Он так и стоял, обнимая Дженни за плечи.

— Ладно, если ты занята, позвоню попозже, — сказал Джеймс.

— Да, наверное, так будет лучше, — резко ответила Дженнифер.

Чувствуя себя отвратительно, Джеймс шагнул к двери.

— Рад был повидать тебя, э-э, Джеймс, — сказал Чарльз ему в спину.

Джеймс вышел и чуть не захлебнулся волной ревности. Но сквозь нее проступала досада на себя. С какой стати он решил, что Дженни всегда будет рядом с ним, стоит ему только захотеть? В животе шевелилось какое-то противное чувство. Похоже, поезд ушел, а он остался на перроне. И винить некого, кроме самого себя.

Он сел в машину, положил руки на руль и задумался. Какой же он слепой эгоистичный идиот! Через несколько минут свет в студии погас, и Джеймс уехал, чтобы, не дай бог, не подумали, что он за ними следит. Он поехал обратно в Бремар и остановился возле «Барабана и волынки», намереваясь выпить пинту, прежде чем отправиться домой. Вечером понедельника паб был почти пуст. Джеймс взял кружку пива, сделал пару глотков и понял, что пить в одиночестве — грустное занятие, расплатился и направился домой.

На кухне Кэл готовил яичницу с беконом.

— Где Эмрис? — угрюмо спросил Джеймс, входя на кухню. Вертолета на лужайке не было, и машин никаких он не заметил.

— Как продвигаются дела с Дженни? — Кэл усмехнулся, снимая сковородку с огня.

— Есть определенный прогресс, — буркнул Джеймс. — Эмрис здесь?

— В Лондон уехал. Позвонил Коллинз, и они умчались. Говорили о каких-то документах. — Он крутил в руках вилку и с любопытством смотрел на Джеймса. От его взгляда Джеймс разозлился.

— Что ты на меня пялишься?

Кэл добродушно улыбнулся и пожал плечами.

— Да так просто. Вот, смотрю.

— Ну, посмотрел, и хватит.

— Мне обязательно называть тебя «Ваше Величество»?

— Хватит уже, а? Не смешно. — Джеймс выдвинул стул и сел к столу.

— Заботы о государстве замучили?

— Послушай, — кисло сказал Джеймс, — у меня совсем не то настроение. Пока я еще не король, и неизвестно, стану ли им. Во-первых, правительство собирается отменить монархию. А даже если бы они преподнесли мне титул на блюдечке с голубой каемочкой…

Кэл понимающе кивнул.

— С Дженни поссорился, да?

— Да не ссорились мы! — вспылил Джеймс.

— А ведешь себя так, словно поссорились.

— Не было никакой ссоры. Просто небольшое недоразумение. И давай на этом закончим. Хорошо?

Кэл вернулся к еде. Через некоторое время он сказал:

— Пива не нашел. Тост хочешь?

Они в молчании поели, а затем перебрались в гостиную посмотреть телевизор. Вскоре после семи зазвонил телефон, и Кэл пошел на кухню взять трубку.

— Конечно, он здесь, — услышал Джеймс. — Ну, не так чтобы совсем в порядке, а что у вас? — После некоторого молчания Кэл произнес совсем другим голосом: — Хорошо, я скажу ему. Без проблем. До свидания. — Он повесил трубку, встал в дверях кухни и сказал: — Это Эмрис. Что-то у них случилось в Лондоне.

— И?

— Он перезвонит и сообщит, как только сможет.

— А что случилось-то?

— Не сказал.

— А что он вообще сказал? — спросил Джеймс, не в силах сдержать раздражение.

— Хотел узнать, как продвигаются свадебные планы.

— Что, так и спросил?

— Ну, покороче, пожалуй, но смысл именно такой.

Джеймс встал и бросил пульт дистанционного управления Кэлу.

— Спать пойду. Ты останешься на ночь?

— Мне с тебя глаз спускать не велели, приятель, — беззаботно ответил Кэл. — Приказ из штаба.

— Хорошо, — ответил Джеймс. — Утром увидимся. — Он прошел в свою комнату и стал готовиться ко сну. Было еще рано, но хотелось лечь и ни о чем не думать. Он машинально разделся, почистил зубы — словно робот у которого вот-вот кончатся батарейки. Лег. Сон не шел. В голове то и дело возникали образы: вот Дженни и Чарльз держатся за руки над столом со свечами, говорят о любви, жуют ароматный рис с курицей в лимонном соусе…

В конце концов, он погрузился в мучительный, наполненный смутными видениями сон, в котором конница мчалась через вересковые пустоши под черными грозовыми тучами, а люди в кольчугах бежали позади с факелами, поджигая за собой сухую траву.

Премьер-министр досмотрел новости и выключил телевизор. Снял ноги с кожаной банкетки, встал и направился в спальню, расположенную в задней части квартиры дома номер десять. В это время в бронированную дверь постучали. Подумав, что это дежурный офицер, он повернул назад, прикидывая, какой еще ад ждет его по ту сторону.

— Да, Бейли, что стряслось? — спросил он, ожидая увидеть сонного ночного охранника, дежурившего на Даунинг-стрит, но вместо него уставился на молодую женщину в облегающем платье цвета платины…. Волосы гостьи были зачесаны назад, и выглядели мокрыми, словно она только что вышла из ванны. Кажется, она не признавала нижнего белья, а блестящая ткань создавала впечатление, что женщина одета только в воду.

— У Бейли перерыв на кофе, — сообщила ему молодая женщина.

— Господи! — Уоринг едва не втащил гостью в комнату и торопливо захлопнул за ней дверь. — Черт побери, как ты сюда попала?

— Ты же знаешь, я хорошо ориентируюсь даже в незнакомых местах, а уж здесь-то… — Она подошла ближе и прижалась к нему всем телом. — Только не говори мне, что ты не рад меня видеть, Томас, — сказала она, скользнув рукой по низу домашних брюк.

Премьер отпихнул ее руку.

— Тебя кто-нибудь видел?

— Конечно, нет, — ответила она, целуя его. Ее губы хранили солоноватый привкус, как будто она недавно вышла из моря. — Ты же знаешь, я могу ходить практически везде, где захочу. — Обвивая руками его шею, она снова поцеловала его. — Сегодня, дорогой, я хочу быть здесь, с тобой.