– Кто меня спрашивал? – спросил Гогуладзе.

Портье кивнул, показывая на Дронго.

– Это вы меня спрашивали? – с не очень заметным кавказским акцентом спросил Гогуладзе.

«Очевидно, он провел большую часть своей жизни в Москве или в другой точке России, – подумал Дронго. – Родившиеся в Тбилиси дети, которые учились говорить на грузинском, никогда потом не могут избавиться от характерного акцента, переходя на русский, даже если этот язык становится для них основным».

– Добрый день, – поднялся навстречу Михаилу Дронго, – я хотел бы с вами немного побеседовать.

– Что вам нужно? – спросил здоровяк, мрачно взглянув на незнакомца.

– Мы могли бы где-нибудь поговорить? – повторил Дронго свой вопрос.

– О чем это?

– У меня есть к вам интересное предложение.

– Идем за мной, – согласился Михаил, показывая куда-то за спину портье.

Они прошли через холл, вышли в небольшой коридор, и Гогуладзе толкнул дверь, приглашая войти в маленькую комнату. Комната была пуста. Вдоль стены выстроились стулья. На журнальном столике стоял телефон.

– Какое у тебя дело ко мне?

– Мой друг просил передать вам триста долларов, – будничным голосом сообщил Дронго, доставая три стодолларовые бумажки.

– За что? – коротко спросил Михаил.

– Мне нужно узнать у вас некоторые подробности.

Он даже не посмотрел на деньги. Только в лицо незнакомцу. Потом недовольно буркнул:

– За три сотни «зеленых» купить хочешь? Дешевку нашел, да?

– Нет, нет, – поспешил успокоить его Дронго, – я не хотел вас обидеть. Может, мой друг обещал вам большую сумму? Вы скажите, я заплачу за него. Сколько? Пятьсот, тысячу?

– Хороший у тебя друг, – уже более спокойно сказал Гогуладзе, – ладно, посмотрим, что ты хочешь. Ты сам грузин?

– Нет. Но грузинский немного понимаю.

– Тогда скажи, что тебе нужно. А я назову цену.

– У меня очень простой вопрос. Это вы обнаружили убитую на третьем этаже?

– Какую еще убитую? – разозлился Гогуладзе.

– Женщину, которую нашли убитой на третьем этаже в своем номере. Ведь вы отвечали за их мини-бар. – Он намеренно говорил ему «вы», словно не замечая, что тот обращается к нему на «ты».

– До свидания, – Михаил повернулся к нему спиной, – уходи-ка отсюда, – посоветовал он, намереваясь уже выйти из комнаты.

– Подождите, – попытался остановить его Дронго, – может, мой друг предложил вам куда большие деньги?

– А мне твои деньги вообще не нужны, – обернулся к нему Гогуладзе, – мне моя голова дороже. И у тебя нет столько денег, чтобы мне за нее заплатить. Ничего я тебе не скажу. Лучше уходи отсюда. Ничего у тебя не выйдет.

– Мне нужно знать, что именно вы видели?

– Ничего не видел, – огрызнулся Гогуладзе, – говорю, уходи отсюда.

– Сейчас, – Дронго вдруг схватил руку Михаила, резко выворачивая ее в сторону. От нестерпимой боли тот застонал. Дронго толкнул его к стене и прижал локтем горло. Несчастный захрипел, но Дронго давил все сильнее.

– Ты свои дешевые трюки в другом месте показывай! – рявкнул Дронго. – Сейчас ты у меня на коленях ползать будешь.

– Отпусти, – хрипел Михаил, – отпусти же.

Существует определенный тип людей, которые понимают только язык силы. Очевидно, Михаил был из той породы. Пока к нему обращались на «вы», предлагая деньги, он хамил, показывал характер. Но, когда увидел перед собой хама и бандита, под которого играл Дронго, испугался. Он понял, что своя голова дороже.

– Быстро колись! – Дронго понимал, что, войдя в роль, нужно играть ее до конца. – Говори, – надавил он сильнее на горло Гогуладзе.

– Ничего не знаю, – хрипел тот, – мне сказали, чтоб молчал. Чтоб ничего не говорил. Я вошел в комнату, там была она… Убитая… лежала на полу. И больше ничего не видел. Клянусь мамой, ничего не видел.

– Кто сказал, чтобы ты молчал?

– Следователь. И наша служба безопасности. Говорят, там бизнесмен жил, очень известный. Чтобы я нигде его имя не говорил. И вообще чтобы забыл про убитую.

– И все? – разочарованно спросил Дронго.

– Клянусь, – хрипел Михаил, – ничего больше не знаю. Как женщину увидел, сразу побежал в коридор людей звать. Я крови боюсь…

– Ладно, – Дронго ослабил хватку.

Черт возьми! Получалось, что он идет по ложному следу. Повернувшись, он пошел к выходу.

– А мне что делать? – услышал Дронго за спиной робкий голос.

– Жить как раньше, – бросил он, не оборачиваясь.

В холле портье, увидев знакомое лицо, улыбнулся.

– Письмо еще не пришло, – приветливо сказал он.

– И не придет, – бросил Дронго, выходя из отеля.

В машине его терпеливо ожидал Андрей. Дронго тяжело опустился на сиденье. Вздохнул, взглянув на часы. Условленное время встречи с Викентием Алексеевичем еще не подошло, но добираться до прокуратуры через центр города пришлось бы не менее тридцати-сорока минут.

– Позвони Любомудрову, пусть ждет нас, – сказал Дронго.

Андрей кивнул, доставая телефон. Набрав номер, передал телефон Дронго.

– У вас есть новости? – спросил он.

– Нет. Следователь ничего не сказал. Вы ведь понимаете, что он не имеет права разглашать тайну следствия. За исключением некоторых общеизвестных фактов. Как звали девушку, где она была прописана, ну и тому подобная дребедень.

– Мы сейчас приедем, подождите нас, – попросил Дронго, отключаясь.

Он знал, как просто прослушать мобильный телефон. Когда автомобиль отъехал от гостиницы, Дронго спросил у сидевшего за рулем Андрея:

– Как ты думаешь, мы сумеем найти следы убитой по тому адресу, куда она якобы ездила?

– Не знаю, – честно ответил Андрей.

– Ты отвозил ее на Удальцова?

– Вообще-то я не водитель, – заметил Ильин, – у меня немного иные функции.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто мне нужно понять, зачем она туда ездила. Если только для того, чтобы обмануть всех вас, то это слишком далеко. Она могла бы выбрать место поближе. Если там действительно жили ее знакомые, то их наверняка уже потрясли следователи. В таком случае, почему следователь не хочет сообщить нам адрес, который все равно ничего не даст? И все же съездим по адресу, который знали ваши водители. Кстати, кто их обычно туда отвозил?

– Наш водитель. Леня. Он работает с самим патроном. Поэтому и отвозил ее туда, на Удальцова. Два раза. И еще раз кто-то другой. Но я точно не помню, кто именно.

– Где можно найти вашего Леню?

– В офисе нашей компании. Он на работе.

– Заберем Викентия Алексеевича и поедем к вам. Нужно найти Леню. Кстати, заодно и выясним один адресок. Телефон Лени у меня есть, узнаем, по какому адресу он находится.

– Выясним, – кивнул Андрей, – это-то не проблема.

Автомобильные пробки в центре города были уже не просто обычным явлением, но проблемой, решить которую не могли городские власти. Даже широкие проспекты столицы не выдерживали напора автомобилей, хлынувших в город с начала девяностых. До прокуратуры они добирались довольно долго. У здания их терпеливо ожидал Викентий Александрович, не проявляя никаких признаков раздражения. Профессия приучила адвоката к терпению. Он сел в машину и тяжело вздохнул.

– Собственно, я так и думал, – сказал Любомудров, – ничего не получается. Следователь даже не хочет говорить на эту тему. Его можно понять. С одной стороны, на него давят, чтобы он быстрее закончил дело, с другой – требуют обвинить нашего патрона. И он запутался, что же ему делать.

– Вы думаете, на него так уж сильно давят?

– Это заметно, – вздохнул адвокат, – полагаю, что и девушку подставили именно из-за этого. Цель тактическая – не допустить участия в аукционе главу нашей компании. А цель стратегическая, конечно же, скомпрометировать его настолько серьезно, чтобы навсегда отбить у него охоту появляться в этой стране. Все слишком серьезно. Если мы не сумеем доказать в течение нескольких дней невиновность патрона, боюсь, что ему все же придется прилететь и отвечать на вопросы следователя. В противном случае они сделают официальный запрос и попросят власти во Франции о его выдаче.