– Но… – Начал средний сын владыки – Мэлинар, желая оправдаться, но отец не дал ему даже вымолвить и слово.

– Прекрати! – Шепотом осадил владыка самого бестолкового сына, по его мнению, который, то и делал, что добавлял проблем отцу и хлопот всему царству эльфов. – Я знаю, как ты относишься к этой затеи с браком, но ты единственный холостой принц. Тем более, не ты ли недавно заявлял мне, после того, как Сеофея выбрала в мужья другого, что тебе плевать, с кем тебя сведут? Так что выполни свой долг передо мной и королевством… Мне не нужны снова проблемы с эльфами долины, – добавил владыка. – Мне осточертело выпутывать тебя каждый раз, когда Илуардил находит свою жену в твоей постели. Еще немного и нанесенные тобой обиды перерастут в войну двух эльфийских королевств…

– Но я люблю Сеофею… – Вспыхнул Мэлинар. – Если бы ты нас благословил…

– Ты глупость говоришь, сынок! Она тебя отвергла! Забудь же про нее, глупец, она пренадлежит другому, с кем мне не хочется вражды… И я бы не хотел оплакивать тебя на твоей могили, поэтому заруби себе уж на носу… ты принц Вессериона – твой долг заботиться о мире и благополучии твоих земель и всех их жителей, а не о сладострастии греховном и запретном.

Владыка был так категоричен к чувствам своего отпрыска, что не мог оставить его слова без своего внимания и отцовского наставления:

– Ох, забудь ты ее уже! – Вымученно вспрыснул владыка. – Один лишь ты во всем королевстве не замечаешь того, что она только играет тобой, как марионеткой. Этой лисе удобно, что в ее подчинении такой бесхребетный пес, как ты, готовый выполнять ее самые безумные капризы. Так что, ты немедленно женишься и удовлетворишь меня тем, что остепенишься. Вот увидишь, брак с доброй девушкой пойдет тебе на пользу, так что выкинь дурь из головы своей и приступай! Твоя задача выбрать себе кандидатку, а об остальном позабочусь уже я. – Закончил владыка, давая понять бесшабашному сыну, что его приказ не подлежит боле обсужденью.

– Тогда мне плевать, кто это будет! Я все равно не поменяю своего решения жениться на Сеофее и отдать ей свое сердце!

– Вот уж упертая пустая голова! Ты просто бестолочь, раз очевидного не замечаешь! – Чуть не взвыл владыка, удивляясь, в какого прародителя Мэлинар пошел своим упрямством. – Значит выбор невестки я оставляю за собой. Что ж, прекрасно! Это даже к лучшему. Учитывая твои вкусы, боюсь предположить, что ты выберешь себе в жены не самую порядочную даму. Так что это с радостью беру я на себя.

– Ну и прекрасно! – Сжатыми губами ответил ему сын и, не сдержав своего сарказма, добавил на последок. – А теперь, владыка, позвольте мне провести мой последний холостяцкий вечер и насладиться одиночеством перед заключением вечным!

Мэлинар сказал это, как можно с большим обвинительным тоном в голосе и, стукнув каблуками сапогов друг о друга, отвесил изящный поклон отцу и растворился в толпе замаскированных гостей.

– О, предки, как же мне править королевством, если я не способен управлять одним из сыновей моих? – Взмолился владыка, состроивший опечаленное от горести лицо.

Под руку владыке влезла его младшая из детей, желавшая приободрить родителя и, приобняв его за талию, заговорила ласковым, успокаивающим голоском:

– Не переживай, отец, Мэлинар остынет скоро, и сам же себя будет укорять в грубости к тебе. Уверена, что брак с какой-нибудь хорошенькой человечкой отвлечет его от ненужных мыслей и все встанет на свои места.

– Лилэй, – обнял ее отец, – почему остальные сыновья не такие послушные и милые со мной, как ты?

Молодая эльфийка, лет семнадцати по человеческим меркам, смущенно улыбнулась и одарила отца своей ослепительной улыбкой, продемонстрировав короткие клыки.

– Потому, что Эльсинер и Мэлинар пошли в тебя.

Владыка издал невольный смешок:

– Наверное, тебя послали предки мне в благословенье… О, как же сильно ты похожа на свою мать, – с тоской в глазах улыбнулся эльф-владыка. – Она твердила это постоянно мне, когда твои братья в детстве делали какую-либо глупость. – Владыка Вэлиоруэль, щелкнул дочурку по острому носу и повел ее с бок танцующих, оставив своих сородичей дальше веселиться. – Ну что, пойдем выберем Мэлинару достойную жену?

***

Кирилла Адальская, предоставленная свободе и самой себе, пробиралась сквозь роскошно одетых мужчин и женщин невиданных ей до селе рас. Совершенно ослепленная их яркой красотой и бликами от драгоценных камней, сиявших ото всюду, девушка, с горящими глазами кидалась на все, что по ее мнению было из разряда «диковины». Не обошел ее взгляд и фуршетный длинный стол, стоящий поодаль от танцевальной зоны, который ломился от декоративных икебан, сделанных в виде лебедей, пантер и драконов, и разных яств, большую часть коих она видела впервые в своей жизни. Голодный взгляд Кириллы зацепился за высокий многоярусный поднос с разноцветными холодными закусками, стоящий в центре изобилующих гастрономических изысков, ведь на нем собрались закуски со всех концов Аутура. Были там и диковинные морепродукты в раковинах из морского государства, украшенные долькой и цветами лимона, мясные ассорти местной дичи, уложенные в виде розочек, кувшинок и лилий, всевозможные заграничные сыры, фрукты и овощи из местных и отдаленных земель, пирожные и канопе, способные удовлетворить гурманов всех миров и рас.

Узрев такую вот пирамиду, девушка пустила слюни от того, что долгое время ей приходилось сдерживаться от перекуса из-за брюзжащей мачехи о полноте девицы. Ее желудок тут же отозвался бурчаньем на пленительные ароматы, исходящие от фуршетного стола и, увлеченная ими дочь барона, словно одурманенная, подлетела на носочках к закускам, засовывая свой любопытный нос в каждое из блюд для того, чтобы, как следует насладиться запахами и не только…

Перед королевским балом баронесса посадила Кириллу на жесткую диету и лишила падчерицу сладостей и всего того, что Кирилла так любила, заменив обычный рацион овощными пюре и пресными кашами из риса и пшена. Баронесса морила голодом дитя барона, пытаясь снизить ее вес хотя бы в двое перед балом. Этим она часто доводила девушку до голодного обморока и отец, жалея свое единственное и любимое дитя, в тайне от строгой жены-тиранши подкармливал дочурку сластями, собственно, из-за этого Кирилле не удалось похудеть ни на грамм, о чем она очень сожалела, но не могла с собою совладать и отказаться от любимых плюшек.

Вот и теперь, волнение и смена обстановки, снова пробудили в ней животный голод, и девушка, уже не желала устоять перед такими изобилиями из вкусных блюд, которые, ожив в ее фантазии так и кричали своими маленькими ротиками: «съешь меня, Кирилла», «ты только лишь попробуй, откуси кусочек», «от одного кусочка вреда не будет для твоей фигуры, за то, ты голод сможешь заглушить».

Кири поддалась на уговоры этих аппетитных бесят и стала жадно хватать с подноса все, что на нее смотрело с вдохновением, не разбираясь, как эти несочетающиеся между собой иностранные продукты уживутся в ее желудке. Не прожевывая пищу как положено научно, т.е. тщательно, и не успев проглотить предыдущий кусочек, она совала следующий, так, что набив щеки до отказа, стала похожа на запасающегося пред спячкой хомячка.

«Ну же! Возьми меня», «и меня, меня тоже!» – Пищали разноцветные фруктовые пирожные, политые ванильным соусом, перекрикивая крутоны с мясным паштетом. – «А меня ты никогда не пробовала. Не отказывай себе в удовольствии» – пробасил морской коктейль в устричной створке. Кирилла тут же схватила его с подноса и уже была готова запихнуть его в рот следом за пирожным, как разглядела в нем, смотрящие на нее глаза и свисающие маленькие щупальца. Девушка скривилась и чуть было не выронила с рта все, что было пережевано до этого, но, сдержав в себе позыв, положила устричную створку с горкой морских гадов обратно на ярус подноса и схватилась за сырное канапе.

Наслаждаясь гастрономическими изысками, не обращая на толпящихся рядом таких же проголодавшихся гостей, и дожевывая разом пирожное, кусочки мясного и рыбного деликатеса вместе с фруктовыми дольками, Кирилла не сразу заметила, что к ней подошел кто-то еще. Этим «кто-то», оказался тот самый красивый эльф, на которого девушка налетела в самом начале дивного вечера.