Он заглянул в ее глаза. В них мерцал сумасшедший огонь. Она, словно поддавшись этой музыке, мысленно уже танцевала на стойке бара вместе с остальными – молоденькими девчонками с голыми пупками, странными прическами и диким восторгом в глазах. И тут он подумал:

– Была бы она моложе лет на двадцать, наверное, танцевала бы так же… Как в далекой юности!..

Поймал себя на мысли, что уже привыкает к ее годам. К этой мысли привыкает и к ее чертовому возрасту!.. Только не это! Напротив сидит молоденькая девушка,… девочка,… его жена, которую он любит, и будет любить до конца, и всегда только молодой. А она и была в этот миг такой. И снова мысль, словно вспышка, больно резанула в сознании: – НЕ СМЕЙ БОЛЬШЕ ДУМАТЬ О СЕБЕ!!!

Они пробежали по этой маленькой стране, заглянули в самые отдаленные ее уголки и Святые места, окунули ноги в Мертвое, Красное и Средиземное моря.

Такая маленькая страна и целых три моря, – удивлялись они. Маленькая, словно игрушечная. Проехать ее можно за один день. На севере видны горы Сирии и Ливана, а на юге несколько километров пляжа, зажатого с обеих сторон Иорданией и Египтом. Крошечный мир, который помещается посреди пустынь и оазисов, стран и морей, на пересечении трех континентов, на узенькой полоске земли… Но теперь он торопился отсюда бежать. Из места, куда привез ее спасать от странной болезни, но получил назад сроком на один месяц. Месяц, в котором каждый день равнялся целому году жизни. И мчались они отсюда безоглядно.

В Европе их ждала зима. Снег в этом решил году выпасть раньше обычного. Он торопился порадовать туристов белоснежным толстым покровом, который окутал зеленые холмы, горы, стоянки горнолыжников и маленькие отели-шале у самых вершин Альпийских склонов. Шенгенские мультивизы, полученные ими еще полгода назад, позволяли совершить такое путешествие, не возвращаясь в Москву. Всего несколько месяцев назад они были в Европе, много раз приезжали сюда и раньше, но так еще не ездили никогда.

В первое утро после их стремительного перелета, проснувшись и не успев открыть глаза, он вспомнил обо всем. Вспомнил и теперь с ужасом боялся взглянуть на нее. Так было каждое утро в течение тех нескольких дней, после того как они сбежали из клиники и носились по Святой земле. Она спала рядом, а эта ночь, как и все прочие, теперь была самым длительным расставанием в их жизни. За такую короткую ночь кто-то успевал прожить полгода, и сейчас он боялся заглянуть в глаза, которых не видел столько времени, недель, месяцев, а для кого-то всего лишь ночь… Но, заставил себя отвлечься от этих мыслей и начать новый день, который был подарен судьбой, и прожить его хотелось незабываемо и со значением. А пока маленький глобус вращался, показывая места, куда так хотелось заглянуть на игрушечной планете, можно было этот день начинать. И таблеток во флаконе оставалось еще на целый месяц – около тридцати штук. Тридцать заветных бесполезных таблеток, и пластмассовый глобус на столе…

Взглянул на нее. Она уже проснулась, и, едва вскочив с постели, уверенной упругой походкой подошла к тумбочке, не глядя на него, лишь флакончик заветных таблеток всецело приковывал ее внимание. Взяла его в руки, достала одну пилюлю и задумалась. Потом налила из бутылки воды и снова замерла. Все напоминало какое-то священнодействие. Она напряженно о чем-то думала, наконец, поднесла таблетку ко рту, проглотила и запила водой. Снова остановилась, застыв на месте. Он впервые видел, как она делает это. В таком незначительном, бессмысленном действии скрывался неведомый тайный смысл. Она абсолютно верила в эти таблетки! Держала их в руках, словно то был не стеклянный флакон, а осколок метеорита или чего-то подобного. Словно из далекого космоса некто протянул ей эти пилюли, и теперь она трогательно и серьезно принимала этот дар – подарок судьбы. Она верила в судьбу!

Вдруг поймал себя на мысли: – А имеет ли он право на обман и может ли брать на себя такую ответственность? Но, другого выхода не было, значит, может… Должен. И флакончик еще полон.

Она заметила его тревожный взгляд и улыбнулась:

– Долго ты еще собираешься валяться? – громко заявила она. – Я голодна! Посмотри в окно! Вставай быстрее! Нечего время терять!

И от этих слов, ее необычайной энергии стало хорошо и спокойно. Трудно было поверить, глядя на эту веселую, красивую и такую молодую женщину, что их ждет что-то ужасное.

А за окном начинался замечательный день. Ярко светило солнце, хотелось быстрее покинуть номер и мчаться далеко-далеко – на гору или с нее по белоснежным склонам, по дорогам на машине, спускаясь в долину, где их ждала Франция, Италия. А при желании и Швейцария, там за высокими горами, куда можно было доехать на лыжах, переносясь с горы на гору, с подъемника на подъемник, где только белые снега и яркое солнце над головой. Он поддался ее настроению, вскочил, мгновенно забыв обо всем.

Просто не нужно все время пялиться на этот чертов берег, – мелькнуло в голове.

Гора встречала их хорошо накатанными склонами, мягким, искрящимся на солнце, снегом, и редкими людьми, которые весело неслись с нее, начиная горнолыжный сезон. Гора встречала их с радостью, давая возможность на время забыть обо всем и отдаться полету. Они прекрасно умели кататься на горных лыжах, каждый год посвящали этому пару недель и теперь с нетерпением осматривали заснеженные склоны из маленькой кабинки, которая поднимала их на самую вершину. А дальше только голубое небо, солнце, звезды, галактики…

Он на секунду задумался: – Может быть, понести ее снаряжение – лыжи и палки, которые весили немало. А если учесть…

Но она опередила его, первой выпорхнув из кабины, подскочив к самому краю склона, уверенно стоя на лыжах, легко преодолела этот маршрут. А глаза ее смеялись. Она стояла на самом краю и смотрела вниз, потом на него, снова вниз, туда, где терялись маленькие отели и дорожки, шли крошечные люди, ездили машинки, где скрывался белоснежный игрушечный мир. В ее глазах таилось нетерпение и восторг человека, который соскучился по горе, и сейчас сделает шаг и помчится. Он улыбнулся в ответ, но она уже неслась маленькой стремительной молнией, не поворачивая и не петляя – просто вниз, по прямой!

Скоростной спуск! Как они любили его! Только так можно добиться максимальной скорости и почувствовать восторг. Только так можно ощутить непередаваемое чувство полета, которое не сравнишь ни с чем. Он мчался следом, удивляясь ее скорости. Он пытался ее догнать! Он должен быть рядом! Везде и всегда он должен следовать за ней, находиться близко, чтобы в нужный момент помочь, поддержать, протянуть руку. Но она стремительно исчезала, а гора все дальше и дальше гнала ее по склону, словно забирая.

Ах, так! Сейчас догоню, еще немного и буду на расстоянии протянутой руки. Еще десять, сто метров, еще один поворот. Вот она уже близко, он видит ее лицо. Она, обернувшись, посмотрела на него, а глаза ее засверкали на солнце ослепительными сумасшедшими огоньками! Она улыбалась, она была в диком безумном восторге и была рядом! А он несся следом, не ощущая скорости. И только ветер в лицо.

О, этот стремительный полет! Не хотелось смотреть вниз, – только на нее. Сейчас ему было все равно, что там внизу, куда они мчатся, где остановятся или упадут. За ней он готов был лететь куда угодно, не думая ни о чем… И вдруг почувствовал, что в эту минуту оседлал само время. Он чувствовал его, ощущал, мчался, жил с его скоростью, и время остановилось. Он держал его под уздцы. А еще понял – если мчаться так всю оставшуюся жизнь, она может показаться бесконечно долгой. Только полет может дать это незабываемое ощущение. А если… еще быстрее, то перегонишь его, и время это, в плену которого живешь, и ползаешь, там внизу, пойдет для тебя вспять. Оно будет пятиться, отступать, удлиняя жизнь, делая ее бесконечной. Твою жизнь и Ее…