Чепурной вернулся в кабинет и сказал Ивану Антоновичу:

— Я узнал, от кого поросенок. Но сказать не могу, дорогой Иван Антонович. Послал уважаемый человек, вам хорошо известный. Поверьте честному человеку. Кончено?

— А зачем он хрен послал?

— Хрен? Хрен не он вложил... Это уже агент моей конторы постарался… С наступающим вас, Иван Антонович.

...Прибытие главного инженера завода и секретаря первичной парторганизации как раз к праздничному обеду уже не удивило Ивана Антоновича. Но по какому случаю ему был подарен именно поросенок, он никак не мог догадаться даже после нескольких рюмок.

Наконец Волошин встал и поднял бокал.

— 20 лет назад, — сказал главный инженер, — я впервые подошел к окошечку заводского кассира, чтобы получить свои первые заработанные рубли. И не без волнения. Каждый может вспомнить эту минуту... Я никогда не отличался высоким ростом, а тем более в те отдаленные времена. И вот из окошечка высунулась более чем на данном этапе обрамленная пушистой растительностью голова кассира, который объяснил мне:

— Сумму, молодой человек, напишешь прописью. И вообще держи нос высоко, поросенок. Я тебе еще буду выплачивать премию как главному инженеру.

И это было сказано 20 лет назад... Кому! Мальчонке, который только начинал свою трудовую жизнь. Все сбылось, Иван Антонович!

И вот, получая очередную премию, я вспомнил эти теплые, человеческие слова. Спасибо, Иван Антонович, за добрые, напутственные слова! И я от души хотел вам напомнить о них и о веселом прозвище посредством этого вкусного имени существительного... и... и... без всякого хрена.

Ну, а какие слова были сказаны остальными участниками обеда после тоста бывшего фабзаучника Волошина, я думаю, говорить уже не приходится...