– Вам надо в банк, – напомнил Проводник. Да, все-таки он банальный жлоб – гонорар ему причитается только на следующей неделе, а напоминает третий раз за утро!

В банк (ну как банк – как все тут: крошечное отделение; через дорогу – порносалон и ритуальные услуги) они попали вовремя – как раз к словам: «Никому не двигаться, это ограбление!»

Интервью – 2, объект «Грабитель»:

Грабитель: Писатель! Ешкин кот!

Писатель: Угги! Так ты теперь здесь?

Угги: Так и ты здесь!

Писатель (многозначительно): Я – в командировке!

Угги: Ребята, смотрите, кого я встретил. Да потом их к батарее прикрутишь, ты смотри на знаменитость! Да не на него, на меня! Он меня знаменитостью сделал! По ту сторону Заповедника в сберкассу не зайди, чтоб автограф не взяли!..

Писатель: раз уж так получилось – давно хотел спросить – зачем тебе все это сдалось?

Угги: Так ты же в фильме все показал. Из-за девушки, которая, меня, значит, не предпочла…

Писатель: Угги, но это же я придумал, тебя попробуй не предпочти! Ты же заядлый… или это я тоже придумал?

Угги: …из-за родителей, что отец, значит, нас с матерью бил…

Писатель (в отчаянии): у тебя была нормальная семья, Угги!

Угги (капризно): Нет, не было, не было! Мне нравится твой вариант!

Вторая дорожка:

«…очень просто: ты приходишь – и люди подчиняются! Не потому, что ты какой-нибудь полицейский, или большой бос, или у тебя куча денег, подчиняются. А потому что ты – это ты! Разве не об этом все мечтают? Скажи только – «всем на пол, уроды!» – и где их общество? Где социальные связи? Где начальники-подчиненные, удачливые и лузеры? Просто куча трясущегося шлака на полу, и ты над ними. И вы еще верите, что кто-то хочет завязать с этим? Завязать – значит вот так же лечь на пол. Вы точно в это верите?»

******

– Руки должны быть за головой, вы что, полицейских фильмов не смотрели? – спросил Детектив сварливо. У него был насморк.

– Извините, – сказал Писатель.

– О, вы к нам Снаружи… – сказал Детектив, вчитываясь в его документы – И как там у вас, ничего не слышно про конец света?

– Не слышно, – сказал Писатель сердито. Явились сюда, всех повязали, испортили ему встречу с Угги. Еще и хотят анекдотов.

– Странно, – удивился детектив. – У нас слышно, а у вас нет. Да вам не в арестантский, вам в машину, господин начальник познакомиться хочет!

– А Угги? – заволновался Писатель.

Как раз в этот момент Угги спокойно вышел из арестантского автобуса уже без

наручников, и прощально помахал Писателю.

– А Угги, как видите, сбежал, – прокомментировал детектив. – Недосмотрели!Преследовали, конечно, но в полицейских машинах сейчас маловато бензина, недофинансирование. Господин Президент сделает выговор министерству финансов, но в бюджете и так дыра. А что вы вообще за него так беспокоитесь? Вам льстит знакомство с криминальным элементом? Можете не отвечать. Всем льстит. Потому что в душе все сами так хотят, но боятся. Чем жиже человек, тем больше его тянет на боевички.

– Вы думаете? – удивился Писатель. Детектив сел в машину следом за ним, а больше там никого не было. Писатель, наконец, понял, что это и есть собственной персоной знаменитый Законник – начальник так называемой полиции этого так называемого города. Проводник давно обещал добыть Законника для интервью, даже взял под это аванс, но, похоже, если бы не эта история, так и спустил бы на тормозах. Кстати, где это Проводник? Смылся, кажется, еще до приезда полиции. Писатель всегда подозревал, что у Проводника проблемы с законом.

– Должен вам сказать, – сообщил Законник, не прекращая высмаркиваться, – Вы – мой любимый писатель.

Не бог весть какой комплимент, но Писателю он сразу показался более симпатичным. Это тоже за ним водилось. Он даже подозревал – относись к нему хорошо сам черт – он отвечал бы взаимностью. Но это был страшный секрет Писателя, даже больший, чем пересаженные волосы.

– Этот ваш полицейский цикл – это сильная вещь, настоящая честная драма!

– А, – теперь Писатель постарался изобразить улыбку. Самое обидное, что может быть – писать пародию на воровские саги, а в результате получить «Золотой Кольт» за лучший детективный роман. Вот и думай – у тебя сбилось чувство юмора, или вокруг все сошли с ума.

– Видите ли, я как раз приехал в ваш город, чтобы брать интервью у разных интересных людей для моей новой работы, – начал он.

– Интервью? Как интересно! О чем же?

Интервью – 3, объект «Законник»:

…почему вот вам нравится ваше занятие?

Законник: Я бы употребил такое слово, как призвание! Нет-нет, я бы сказал – миссия! (с внезапным оживлением) да, миссия! Знаете, в нашем уставе, который чтит каждый внашей службе, от меня, до последнего уборщика… или первого уборщика? Как литературнее сказать? Там сказано «служить и защищать», и это прекрасные слова… что?

Писатель (громче): …говорят о репрессиях и коррупции, пытках, наконец!

Законник (настойчиво): Да, служить и защищать!

Писатель: То есть – никаких злоупотреблений властью, политических преследований, в вашем ведомстве нет…

Законник (как с душевнобольным): послушайте, вам, как приезжему, видимо, нужно объяснить некоторые простые вещи. Есть закон и есть плохие ребята, которые его нарушают, хотят установить хаос (или ввести? Как правильнее сказать, чтоб литературно?), смущают мирных граждан, которые хотят стабильности. Мешают работать законно избранным властям… Но знаете, что? Можно ругать порядок, можно. (С чувством) но плохой порядок всегда – всегда! – лучше хорошего хаоса! Это я вам не только как полицейский, – как многодетный отец скажу!

Писатель: Скажите, а вот если бы не служить… хм… и защищать – чем бы вы занимались? Чем-то очень мирным, наверное?

Законник (застенчиво): Вы, возможно, не поверите, но я всегда мечтал быть учителем!

Вторая дорожка:

«…конечно, я хочу доминировать! Чтобы все понимали сразу – пусть я не Шварценеггер, пусть у меня этот вечный долбаный насморк, чтоб ему – но в конечном итоге – все здесь решаю я! Но фишка в том, что доминировать мне приятнее на стороне действующего законодательства. Понимаете, где-то должно быть написано, черным по белому, что я – прав. И уж как я тогда бываю прав!..»

******

– Рад был познакомиться, – заверил Законник. Он привез Писателя в какую-то совсем непроглядную ночь, – Я вас здесь, у стройки высажу, не возражаете? Несколько котлованов – и вы в гостинице!

– Да пожалуйста, – сказал Писатель. Честно сказать, он был просто рад, что его вообще выпускают из этой машины и устремился на свободу, роняя на ходу диктофон.

– Какая интересная модель, – вдруг заинтересовался Законник, – Можно на секунду? Хм. Ну вот, так доверительно разговаривали, а вы, оказывается, все записывали.

Писатель не ожидал, что хилый Законник так хорошо умет метать вещи. Он даже подумал именно в таком порядке – сначала о том, как, оказывается, далеко – прямо в котлован! – такой хиляк может закинуть диктофон. А уже потом опомнился:

– Диктофон! – закричал Писатель страшным голосом, – Там же у меня все, все!

Машина Законника отчаливала невозмутимо, как будто и не такое слышала.

– И че там? Все, что нажито непосильным трудом? – спросил из-за плеча Проводник, опять появившись, как за ним водилось, из ниоткуда.

– Там кого только нет! Там Охотник, он сам мне вчера ночью, пока вы храпели, звонил Вы понимаете, кто такой Охотник?! С ним же вообще никто никогда не разговаривал, и только я…

И тут Проводник его удивил – молча полез вниз, цепляясь, как мартышка, за какие-то леса.