— Я тоже разыскивал вас, — сказал Вундергай. — Хотел объясниться…

— Считай, что объяснились, — ответил Суррогатов и таинственно шепнул: — Сейчас я тебя познакомлю с кузиной, — он издалека кивнул длинноволосой девушке лет двадцати четырех, в очках с громадными, в полщеки, голубыми стеклами. — В гости приехала. Ее древние города интересуют.

Подошли к столику. Суррогатов представил юного приятеля:

— Это — Вундергай. В кресло с кузиною рядом сигай!

Девушка широко улыбалась, блеснув золотыми коронками в уголках рта, плавным движением руки показала на свободное кресло возле себя. Вундергай поклонился ей и сел.

— А я Алиса, — назвалась она.

— Алиса? — переспросил Вундергай. — Из страны чудес?

— Из страны Старого Тоомаса, — уточнила она.

— Эстония, — кивнул Вундергай, — красивый край. Мне приходилось бывать там с предками. В северной части Таллина.

Суррогатов не дал ему договорить.

— Я вижу, ты делаешь успехи у моей кузины. Однако учти, женщины не терпят скучных фактов и длинных перечней. Она же сама из Таллина! Ты лучше поведай ей о своем городе. — Суррогатов незаметно посмотрел на свои часы. — Слушайте, друзья мои, а я ведь отчаянно запаздываю, у нас собрание в конторе. Часика на полтора отпустите меня. Сегодня мой отчет по трем объектам… — и, не дожидаясь ответа, встал. — Можете заказать обед за мой счет.

— Ладно, ладно, — махнула очками Алиса и снова их надела. — Сами разберемся.

Когда Суррогатов оставил их, она сказала:

— Послушай, а зачем нам томиться в этой душной стекляшке? Такая красота на улице… Ты не очень спешишь, Вундергайчик?.. Будешь моим гидом? До встречи с нами ты куда шел?

— В ЦУМ надо было заглянуть.

— Вот и прекрасно! — оживилась Алиса. — Наши интересы совпадают. Для женщины ЦУМ — самая ценная достопримечательность в незнакомом городе.

Благодаря пробковым платформам, Алиса оказалась повыше ростом, но это не стесняло Вундергая. В последнее время все одноклассницы Вундергая поднялись на головокружительные каблуки.

Вышли на улицу.

«Представляю, если сейчас меня встретит Хадича!» — подумал Вундергай.

— Что-то мой гид загрустил… — сказала Алиса. — Как ты вообще живешь?

— Дома, в школе, во дворе всегда готовы к моим причудам, — вовсю разошелся Вундергай, привирая вне всякой меры. — В прошлом году я объявил в школе, что намерен продолжать учебу в профтехучилище. Это мое заявление внесло в учительскую праздничный настрой. Меня поздравили с мудрым решением и составили блестящую характеристику, словно я поступал не в училище, а по меньшей мере в институт международных отношений. Суррогатов верно говорит — без монеты и на трамвае не проедешь. А с этим у меня слабовато. Ведь красивую жизнь можно приобрести только в обмен на внушительные банкноты, — Вундергай в отсутствии Суррогатова пользовался его сомнительными аргументами, которые, конечно же, сам не ставил ни в грош.

— Монеты — это не проблема, — назидательно сказала Алиса. — Лишь бы желание было. — Она подумала про себя: «У этого малыша хорошие данные».

Вундергаю не приходилось прогуливаться с девушками по центру города. Но выдать свою джентльменскую несостоятельность — значило погубить успех операции. И Вундергай галантно согнул руку в локте, давая Алисе возможность на нее опереться. Терять было нечего, и он включил свое красноречие на полную катушку, щедро уснащая речь выдумкой.

— Вы правы, Алиса. Не случайно говорят: «Для достижения цели все средства хороши», а деньги в этом, смысле — самое верное средство. Но где взять такого гениального покровителя, как чикагский гангстер Торио, который прожил полную жизнь и оставил своему любимому, талантливому ученику, двадцатишестилетнему медвежатнику, грозе банков Аль Капоне свои миллионные сбережения? Но я в своих мечтах вижу себя в другом образе — несравненного Артура Берри. У этого тонкого конспиратора можно взять уроки мастерства. Актер высокого класса: учтив, элегантен, в меру добрый, чем-то схож с нашим общим другом Арнольдом Суррогатовым. Этот выдающийся преступник, я имею в виду Артура Берри, разъезжал по городу в шикарном красном кадиллаке и под видом детектива проверял в богатых домах сигнализацию…

Тут в голову Вундергаю пришла потрясающая мысль. Он вдруг провел аналогию с Арнольдом Суррогатовым: ведь тот, как агент Госстраха, тоже имел возможность заходить в любую квартиру!.. Но с Алисой он не стал делиться этой догадкой.

— Так вот, Алиса, представьте себе, что сей великолепный взломщик умел отвлекать сторожевых собак, пробирался в дом, собирал драгоценности и уходил, не оставляя следов. Его величали «принцем воров»… Но вот проблема — где достать красный кадиллак?..

Алиса остановилась, осветила Вундергая восхищенным взглядом.

— Если бы зависело от меня я бы твоим родителям присудила за такого ребенка, как ты. Нобелевскую премию!

— Мои предки не заслужили такого вознаграждения, — заливал Вундергай. — Они давно бросили меня…

Ах, если бы хоть одну из этих его фраз, которыми он усыплял бдительность Алисы, услышала любимая его бабушка.

Алиса по-своему расшифровала дрогнувший голос гида.

— И вправду, компьютер у тебя исправный, — сказала она. — С такой головой ты не пропадешь. Мой тебе совет, малыш: слушай Арнольда Суррогатова — с ним не пропадешь.

— Согласен.

— Обратите внимание, Алиса: справа уникальное здание театра оперы и балета, а дальше — стеклянная коробка ЦУМа.

— Мне твой город нравится, — сказала Алиса, мельком окинув здание театра и устремив взор на ЦУМ…

— Две тысячи лет городу! — С гордостью проинформировал Вундергай.

У входа в ЦУМ она поинтеровалась:

— Тебе что купить надо?

— Канцтовары для соседки, — нашелся Вундергай. — Соседка попросила, отказать было неудобно.

Алиса изучающим взглядом окинула просторный торговый зал первого этажа.

— Хорошо, малыш, пока ты отоваривайся, а я погляжу косметику. Если потеряемся, встречаемся у входа, — она поправила на плече ремешок сумки и пошла к эскалатору.

Пришлось постоять в очереди, чтобы попасть в отдел канцтоваров. Школьники, многие вместе с родителями, заблокировали все прилавки плотной стеной. Малышня галдела, изо всех сил толкалась — не жалея локтей, роняя под ноги линейки, авторучки, тонкие тетрадки. Кое-как пробился Вундергай, нахватал через головы малышей всего понемногу и, расплатившись, решил заглянуть в соседний отдел грампластинок. Сразу пробрался к секции «Эстрада». Кто-то сзади сказал ему в самое ухо, как бы пережевывая слова:

— Возьми «Кентавры».

Вундергай обернулся. Рядом стоял Газик, добродушно улыбаясь и лениво переминая жевательную резинку.

— Привет! — Вундергай не высказал особого восторга. «Только тебя мне не хватало сейчас», — подумал он и отвернулся, сделав вид, будто ищет рекомендуемый диск. Нашел, стал сосредоточенно вычитывать названия песен. Но Газик не собирался отчаливать.

— Бери не глядя, — подсказал он. — Если в кошельке пусто, могу выручить. — Газик полез в карман за деньгами, но Вундергай опередил его, достал из пистончика брюк сложенную вчетверо бабушкину десятку.

— Успокойся, Газик, я беру эту группу.

Отойдя от кассы, он снова наткнулся на Газика. Тот выжидающе уставился на Вундергая.

— У тебя ко мне дело? — догадался Вундергай. — Выкладывай.

— Отец мой поднял шум, требует адрес этого Арнольда, того самого, который классные диски мне сплавляет. Где я его найду… Он мне их через Тюленя переплавлял. А сам не показывается. Говорят, хороший мужик, только мстительный… Если сделаешь что не так… Говорят, он в Госстрахе служит…

— Так и быть, — с деланным равнодушием сказал Вундергай. — Поговорю с участковым инспектором, он успокоит твоего отца… Чем сейчас занимаешься.

— В «Голубом экране», учеником… В сентябре на подготовительные курсы пойду, в институт связи решил поступать.

— Годится! — одобрил Вундергай и, подумав, добавил: — Как-нибудь зайди в штаб.

— В какой штаб? — в глазах Газика метнулось беспокойство. — Дружинников, что ли?