Я так понял, что мною выстрелили из верхушки зиккурата, где видимо были скрытые вентиляционные выходы. Так или иначе, но я был рад покинуть это жуткое место, приключение внутри которого уже сейчас начинало казаться сном.

Когда я нашёл бассейн, то едва держался на крыле и буквально свалился на спящего дона Мигеля, разбудив и его, и Магдалену, спавшую шагах в пяти. Мальчик сел, взял меня в руку, а потом положил на колени, обессиленного, похожего на чучело, которым поиграл щенок, и с удивлением оглядел с головы до лап. К нам подошла Магдалена, а вокруг, как по команде стали просыпаться остальные пираньи.

Я ещё ничего не мог сказать, и только беззвучно открывал и закрывал клюв, как вдруг оттуда выпало что-то небольшое, круглое, гладкое, переливающееся разными цветами. Дон Мигель ловко поймал талисман здоровой рукой, но разглядеть не успел — жемчужина, словно размазалась по его ладони, как будто была не твёрдым предметом, а жидкостью! Миг и она впиталась в кожу парня, и ладонь дона Мигеля снова стала обычного цвета, будто не было только что перламутрово-огненной. Все вопросительно поглядели на меня.

И тут я понял, что наделал! Он был действительно велик этот жрец Светил Ра-му двенадцатый. Так хитро, так умно и тонко осуществить задуманную месть! Нет, он не обманул, и Талисман Удачи, который только что стал частью дона Мигеля, был настоящий. Он действительно будет беречь моего подопечного в бою, в огне и в морской пучине, но…

Удача без неудачи невозможна. Эти два понятия противоположны друг другу, но они должны постоянно следовать друг за другом, как свет и тьма, верх и низ, добро и зло и так далее. Это означало, что, имея способность выйти победителем из любой, самой отчаянной ситуации, дон Мигель обречён теперь постоянно в такие ситуации попадать!..

Его ждала жизнь наполненная боями, походами и такими приключениями о которых лучше читать в книгах, чем участвовать в них самому. Представив себе всё это, я зажмурился… Но с другой стороны, разве не так мы жили до сих пор? Э, просчитался ты, Великий жрец Светил Ра-му двенадцатый! Не вышла твоя месть, ибо, как нельзя намочить воду, так нельзя сделать жизнь таких, как мой Самбульо ещё более сумасшедшей, чем она есть.

Интермеццо четырнадцатое

— мокеле-мбембе

Озера, где видели мокеле-мбембе, мы достигли ещё через пару дней. За это время не случилось ничего примечательного, кроме разве что слуха принесённого охотниками соседнего племени, которых мы случайно встретили. Они рассказали, что на одно из дальних поселений напал лабатута.

Кому как, а мне уже надоели всякие монстры противоестественного вида. Если уж враг, то пусть будет сильным, но не извращённым! Утешало, что это чудо появилось достаточно далеко. Действительно, разговор шёл о дальнем селении, которое лабатута полностью уничтожил.

Этот гад не искал любви, а был чистокровным людоедом. Предпочитал детей, но закончив с ними, не брезговал взрослыми, так что отсутствие в нашей компании детей безопасности не гарантировало. Насчёт его внешности говорили что-то странное. Упоминали иглы дикобраза вместо шерсти, огромные клыки, торчащие вперёд и один глаз во лбу. Тварь была крупной, сильной, но ничего не говорилось о её неуязвимости. Что ж, в случае чего, мушкетный залп её остановит.

Я привык уже, что в этих джунглях многое возникает перед глазами внезапно и неожиданно, словно кто-то вдруг отдёргивает тяжёлый зелёный занавес. Озеро, которое мы так теперь и называли — «Озеро мокеле-мбембе», не было исключением из этого правила.

Оно открылось нам во всей своей красе, как открылся когда-то город, давший приют племени Чига Шанки. Больше всего это озеро напоминало гигантское зеркало в зелёной раме, настолько ровными и спокойными были его воды. По крайней мере, мне так казалось с высоты попугайского полёта. Форма его напоминала неправильный овал. Озеро отличалось пологими топкими берегами, изобилующими сетью заводей, почти скрытых прибрежной растительностью, но ближе к середине его глубина была вполне достаточной, чтобы такое судно, как «Анхелика» могло совершать челночные рейсы, не опасаясь сесть на мель.

Единственное, что удивило нашу команду, это полное отсутствие в обозримом пространстве мокеле-мбембе — зверя с туловищем тапира размером с дом, через которого словно продели самую большую анаконду, так что получился длинный гибкий хвост и голова на толстой длинной шее.

На лицах пираний читалось разочарование, но индейцы не унывали.

— Мокеле-мбембе виден не всегда, — пояснял нам Ночная Выдра. — Если мы не нашли его сразу, то это не значит, что мы не встретим его завтра или через день. Конечно, он непредсказуем, и никто не знает, откуда он приходит и куда пропадает потом, но известно, что если его встретили один раз, то, скорее всего, он появится ещё и ещё, пока год не придёт к повороту.

Значит, нам оставалось набраться терпения и заняться исследованием берегов озера в надежде встретить мокеле-мбембе.

В первой же болотистой бухте, которая могла понравиться объекту наших поисков, водилось столько аллигаторов, что я невольно подумал, а не опередили ли нас эти мелкие водные рептилии, и не стоит ли поискать наше чудовище в их желудках. Но меня быстро разубедили относительно этих опасений — оказывается, мокеле-мбембе аллигаторов не боится совершенно, а вот они его боятся, как мыши кота, хотя он существо травоядное. Один из признаков близости мокеле-мбембе, это как раз отсутствие аллигаторов там, где их обычно полным-полно.

А пока что наглые кусачие твари испортили нам купание. Индейцы, правда, опять не спешили расстраиваться — хвосты аллигаторов запечённые особым способом, блюдо достойное царского стола! Сырые они тоже ничего — сам пробовал. Один такой самоуверенный придурок хотел пообедать мной, когда я искал себе устриц и водяных улиток в камышах, но вышло наоборот. Я взял его одними когтями и клювом, не прибегая к огню, чем вызвал одобрение пираний и подозрительные взгляды со стороны индейцев.

Как всегда всё в итоге вышло не так, как мы себе представляли. Началось с того, что мы благополучно прошляпили именно ту примету, о которой я говорил — большой мелководный залив, совершенно свободный от аллигаторов. Конечно, это сильно сказано — «прошляпили». Залив мы увидели сразу, как появились на его берегу. Понятное дело мы его тщательно осмотрели, но не обнаружили никаких следов мокеле-мбембе.

Шёл уже четвёртый день нашего пребывания на озере, и не помню какой с начала похода. Толи одиннадцатый, толи тринадцатый. Предприятие оказалось гораздо более длительным, чем это предполагалось вначале, но торопить события, а тем более прерывать охоту Великого вождя, Сотрясателя земли и Любимца неба, было немыслимо! Это значило бы безвозвратно испортить отношения с индейцами, что не годилось, с какой стороны не посмотри.

Но факт был тот, что мокеле-мбембе появляться не пожелал, и тогда Чига Шанки решил продолжить движение вдоль берега. Но это не значило, что мы должны были следовать за ним, как приклеенные. «Царица амазонок» объявила о своём намерении задержаться и догнать Великого вождя чуть позже, что не вызвало со стороны последнего никаких возражений. Просто пираньям жуть, как хотелось воспользоваться случаем и искупаться в таком месте, где не было риска потерять свои конечности.

Свирры начинают плавать в том же возрасте, что и ходить, а потому водная стихия для них такая же родная, как и суша. Пираньи и так были оторваны от воды на слишком долгий срок, и это отрицательно сказывалось на их характере. Теперь же удержать их от купанья могло только чудо!

Я думал, что дон Мигель останется на берегу из скромности. Конечно же, он видел своих матросов голенькими, и это ощутимо било по нервам юноши.

(Я всерьёз опасался за его здоровье — его отец в этом возрасте уже уединялся с кем-нибудь из служаночек, которые традиционно происходили не из свирров, а вот дон Мигель… Я уже рассказывал вам его историю. Нельзя так делать, если не хотите получить парня с душевным расстройством, которое может перейти в серьёзную скрытую болезнь. Человек — существо парное, и если нет пока пары постоянной, необходима пара временная, и нет здесь ничего скверного, страшного и развратного.)